Жестокие слова - Пенни Луиз - Страница 84

• Предыдущая
• 84/97
• Следующая

– Вовсе нет. Некоторые делянки сейчас под охраной, но мы согласились на вырубку кое-каких площадей. С последующей посадкой деревьев. Если это дело в хороших руках, то ничего плохого в нем нет. И молодые деревья нужны экосистеме. Я всем резчикам советую работать по красному кедру.

– Нам пора, – сказала Лавина. – Погода меняется.

Гидроплан поднялся в воздух и заложил вираж, удаляясь от неприметной бухточки. Гамаш посмотрел вниз. Ему показалось, будто один из тотемных шестов ожил и машет ему. Но потом он понял, что это Джон, который охраняет обиталище призраков, но боится маленького кусочка дерева в руке Гамаша. Джон, который вышел за предел.

– Вы знаете, он участвовал в споре с лесорубами, – перекрикивая старый двигатель, сообщил ему Сомс.

– Такого человека хорошо иметь на своей стороне.

– Он и был на вашей стороне. Служил в королевской конной полиции. Был вынужден арестовать собственную бабушку. Я до сих пор вижу, как он уводит ее.

– Джон – мой дядя, – прокричала Лавина с пилотского места.

Гамашу понадобилось несколько минут, чтобы осознать все услышанное. Этот тихий, мрачный, одинокий человек, который махал вслед их самолету, арестовал Эстер.

– А теперь он хранитель – сторожит последние тотемные шесты, – сказал Гамаш.

– Все мы что-нибудь сторожим, – сказал Сомс.

Сержант Миншолл оставил ему послание в гостевом домике и конверт. За ланчем из свежей рыбы и консервированной кукурузы Гамаш открыл конверт и вытащил новые фотографии, распечатанные с компьютера сержанта. Была и распечатка электронного письма.

Гамаш разложил фотографии и, не переставая есть, начал их разглядывать. Когда ему подали пирог с кремом из кокосовых орехов, он уже просмотрел все. Они лежали перед ним веером на столе, и теперь он принялся разглядывать их внимательнее.

Их настроение менялось. На одной вроде бы какие-то люди нагружали телеги, собирали пожитки. Вид у них был радостно-возбужденный. У всех, кроме молодого человека, который жестами поторапливал их. Но на следующей явно было видно, что беспокойство у людей растет. А две последние были совсем иными. На одной люди никуда уже не шли – находились в своих убогих домах. Кое-кто выглядывал из окон. Настороженно. Но без боязни. Пока. Боязнь резчик оставил для последней скульптуры, фотокопию которой прислала суперинтендант Брюнель. Это была самая большая скульптура, фигуры на ней стояли и смотрели вверх. Гамашу показалось, что смотрят они на него.

Это была такая странная перспектива. В ней наблюдатель чувствовал себя частью работы. И не самой приятной частью. Ему казалось, будто он и есть причина их страха.

А они теперь пребывали в страхе. Что там говорил Уилл Сомс предыдущим вечером, когда увидел паренька, сутулящегося на корабле?

Они не просто боялись – они были охвачены ужасом.

Какой-то ужас обуял людей на этих скульптурах. И какой-то ужас нашел их создателя.

Странно было то, что на двух последних скульптурках Гамаш не увидел парнишку. Он спросил у домохозяйки, нет ли у нее увеличительного стекла. Чувствуя себя Шерлоком Холмсом, он наклонился и стал внимательно изучать фотографии. Но так ничего и не нашел.

Он откинулся на спинку стула и отхлебнул чая. Пирог с кокосовым кремом остался нетронутым. Тот ужас, который проглотил счастье со скульптурок, уничтожил и аппетит Гамаша.

Через несколько минут пришел сержант Миншолл, и они прошлись по поселку до офиса компании «Грилиз констракшн».

– Чем могу быть вам полезен? – спросил пожилой человек; у него были серые глаза, седые борода и волосы, но молодое и гибкое тело.

– Мы хотели поговорить с вами о тех, кто работал у вас в восьмидесятых или начале девяностых, – ответил сержант Миншолл.

– Вы, наверное, шутите. Вы же знаете лесорубов. Они приходят и уходят. Особенно в те времена так было.

– Почему особенно в те времена, месье? – спросил Гамаш.

– Это старший инспектор Гамаш из Квебекской полиции, – сказал сержант, потом представил пожилого человека.

Они обменялись рукопожатием. У Гамаша возникла уверенность, что Грили принадлежит к той категории людей, которых лучше не раздражать.

– Далеко вас занесло от дома, – сказал Грили.

– Это верно. Но меня так радушно принимают… А что такого особого было в то время?

– Конец восьмидесятых – начало девяностых? Да вы что, шутите? Вы не слышали про остров Лайалл? Про завалы на дорогах, про протесты? Тут тысячи акров леса, а хайда вдруг начинают возражать против лесоповала. Вы разве об этом не слышали?

– Слышать слышал, но меня здесь не было. Может, вы мне расскажете, что случилось?

– Виноваты были не хайда. Их обидели эти говнюки-дистрибьюторы. Эти свихнувшиеся экологи. Настоящие террористы. Они наняли шайку головорезов и мальчишек, которым хотелось привлечь к себе внимание. Это не имело ни малейшего отношения к лесу. Слушайте, мы ведь не убивали людей. Даже животных не убивали. Мы только рубили лес. Который все равно вырастет. И мы были самым крупным работодателем в этих краях. Но экологи науськали на нас хайда. Наврали ребятам с три короба.

Рядом с Гамашем заелозил ногами сержант Миншолл. Однако ничего не сказал.

– И все же средний возраст арестованных хайда составлял семьдесят шесть лет, – сказал Гамаш. – Старики встали между молодыми протестующими и вами.

– Известны нам эти трюки. Они ничего не значат, – отрезал Грили. – Мне послышалось, вы сказали, что ничего об этом не знаете.

– Я сказал, что меня здесь не было. Отчеты я читал, но это не заменяет присутствия.

– Чертовски верно. Пресса заглотала наживку. Мы выглядели как плохие ребята, а мы всего лишь хотели вырубить несколько сотен акров. И имели на это полное право.

Грили говорил все громче и громче. Эта рана не заживала, злость закипала быстро.

– Имело место насилие? – спросил Гамаш.

– В известном смысле. Без этого было не обойтись. Но не мы его начали. Мы просто хотели работать.

– И в то время приезжало-уезжало много людей? Лесорубы и протестующие, насколько я понимаю.

– Тут люди были повсюду. И вы хотите, чтобы я вам помог найти одного из них? – Грили фыркнул. – Как его зовут?

– Не знаю. – Гамаш проигнорировал издевательский смех Грили и его сотрудников. Он просто показал фотографию убитого. – Он мог говорить с чешским акцентом.

Грили взглянул на фотографию и вернул ее Гамашу.

– Прошу вас, посмотрите внимательнее, – сказал старший инспектор.

• Предыдущая
• 84/97
• Следующая