Запах страха. Коллекция ужаса - Джонс Стивен - Страница 43

— Прямо как Фред, — вслух произнес он.

— Что, папа?

— Как Фред в фильме.

— В каком фильме?

— В этом доме снимали один фильм, и я приехал посмотреть, как они это делали. Но ты еще маленький для него.

— А о чем он?

— О человеке, который умирает, а потом возвращается к жизни с помощью подруги. Это случилось вон в той комнате наверху. — Он указал на верхний этаж. — Хотя окна не такие, — добавил он, пытаясь вспомнить, как выглядели окна третьего этажа в фильме. — Мне нужно проверить.

Единственным элементом внешнего оформления, которому попытались придать сходство с оригиналом, была входная дверь.

Два десятилетия назад, возвращаясь на метро со съемок «Восставшего из ада», он читал и перечитывал записанный на странице ежедневника номер телефона Линзи. На следующий день он позвонил ей, и они договорились встретиться и сходить куда-нибудь.

— Пап, а зачем тебе этот дом? — спросил Джек с заднего сиденья.

— Мне он интересен из-за того, что здесь случилось. И еще потому, что в нем я кое с кем познакомился. До того, как встретил маму.

Линзи жила в Ист Финчли. Встречаясь, они ходили в «Феникс» смотреть кино или шли в Масуэлл-хилл в какой-нибудь паб. Бывало, захаживали в ресторан малайской кухни в Крауч-энде. Он показывал ей дом на Хиллфилд-авеню, где он встречался с Клайвом Баркером.

— Питер Страуб жил на этой же улице, но выше на холме.

— Какой еще Питер Страуб?

— Ты слышала о Стивене Кинге?

— Конечно.

— Страуб и Кинг вместе написали книгу. «Талисман». И написали они ее здесь. По крайней мере, какую-то часть ее. Еще Кинг написал рассказ «Крауч-энд». Интересный, но это не лучшее, что у него есть.

Днем Мэддокс и Линзи встречались в «Вистерия-ти-румс» на Мидл-лейн, и там, среди горшков с цветами и посуды, Мэддокс с необычайным удивлением начал медленно осознавать, что счастлив. Медленно, потому что это чувство ему было непривычно. Они подолгу гуляли по Хайгейтскому кладбищу и по Хампстед-Хиту.

Недели сменялись месяцами. В Сесил-парке зацвели длинные прямые линии вишен, белые лепестки осыпались на тротуары. Линзи часто оставалась в квартире Мэддокса в Саут-Тоттенеме, но гадливо морщилась, глядя на его книги о преступлениях. Однажды утром, когда она еще спала, Мэддокс начал одеваться и стал искать одну футболку. Не найдя ее, полез по лестнице на чердак. Роясь в ящике со старой одеждой, он не услышал, как Линзи поднималась по лестнице, и увидел ее, только когда в люке показались ее голова и плечи.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Черт! — Он подскочил и ударился головой. — Ай! Больно! Черт! Ничего. Ищу кое-что.

— Что это за запах?

— Ничего особенного.

Он спровадил ее обратно, закрыл крышку люка на шпингалет и натянул футболку с картинкой из фильма «Голова-ластик», которую искал.

С тех пор, когда бы Мэддокс ни поднимался на чердак, хоть была Линзи дома, хоть нет, он всегда затаскивал за собой лестницу и закрывал люк. Чердак стал его частным владением.

Вернувшись в тот вечер домой, он поднялся на чердак, тщательно заметая следы, пусть и был один. Достал из чемодана маленький пакет. Крышка чемодана упала и захлопнулась, застежки старой конструкции защелкнулись без его участия. Да, раньше умели делать качественные вещи.

Когда стемнело, он закопал кусочек плоти на пустыре позади дома.

Под конец первых десяти лет бесцельная жизнь, к которой постепенно скатились Мэддокс с Линзи, сделалась гораздо дороже. Оплачивать жилье стало не так просто. Мэддокс устроился помощником редактора в «Индепендент». Занятие это ему не нравилось, но там хорошо платили. Линзи пошла работать в дамский салон в Финсбери-парке. Они съездили на денек в Брайтон. Там сходили на выставку картин в унитарной церкви, где Мэддокс купил ей небольшую акварель, а она в качестве ответного подарка купила брошюру стихотворений мужа художницы. Они пообедали в вегетарианском кафе. Мэддокс все жаловался на то, как ему надоело сокращать и переделывать чужие статьи и придумывать им броские заголовки, когда ему гораздо проще было написать статью самому. У Линзи жалоб на работу не имелось. «Джерри, это мой начальник, отличный парень, — рассказывала она. — У меня такого начальника еще никогда не было».

День они провели в пабах и букинистических магазинах на Норт-Лейнс. Там Мэддокс нашел антологию Рэмси Кэмпбелла, сборник рассказов Джона Харрисона и справочник «Кто есть кто: современные убийцы». На вокзале Брайтона в лондонском поезде, за окнами которого солнце отбрасывало долгие темные тени через платформы, Линзи прочитала Мэддоксу несколько строк одного из стихотворений в брошюре:

Пока поезд грохотал через Сассекс, Мэддокс изучал фотографии в своем справочнике преступлений.

— Смотри, — сказал он, указывая на подпись под одним из снимков, — брайтонское «сундучное» преступление № 2: содержимое сундука.

— Очень романтично, — обронила Линзи и отвернулась к окну, но Мэддокс не мог оторвать взгляд от мятых чулок на ногах жертвы, Виолетты Кэй. От ее сломанной шеи. От сведенных бровей на разложившемся лице. Для Мэддокса эта фотография была столь же прекрасна, сколь и ужасна.

Следующие несколько дней Мэддокс посвятил изучению брайтоновского «сундучного» убийства 1934 года. Узнал, что Тони Манчини, который признался, что положил тело Виолетты Кэй в сундук, но утверждал, что она погибла случайно (лишь через сорок лет он изменил показания и взял на себя ответственность за ее убийство), жил по адресу Кемп-стрит, 52. Он стал искать брошюрку со стихотворениями. Нашел он ее под пачкой журналов. Автора стихотворений звали Майкл Кемп. Ему захотелось поделиться открытием с Линзи, когда она пришла в его квартиру с парикмахерскими ножницами и пеньюаром.

— Почему бы не сэкономить немного денег? — сказала она, выкатывая его кресло из-за рабочего стола на середину комнаты. Колдуя над его волосами, она рассказывала про Джерри из своего салона: — Он такой смешной. Клиентки обожают его. Если б не он, мы с девочками, наверное, умерли бы со скуки.

— Все мужчины, работающие в дамских салонах, наверняка голубые.

Линзи перестала подрезать волосы.

— И что? — сказала она. — Ну и что, если они голубые? Но Джерри не гей. Это точно.

— Да? Почему ты так уверена?

— Женщины это знают.

— Ты с ним спала или что?

Она отступила на шаг.

— Да что с тобой такое?

— Откуда еще ты могла узнать? Ты только о своем Джерри и говоришь.

— Пошел ты.

Мэддокс вскочил на ноги и сорвал пеньюар.

— Знаешь что, — зашипел он, вырывая у нее ножницы. — Я сам себя подстригу. По крайней мере, не придется слушать про твоего Джерри.

Он начал кромсать свои волосы, отхватывая целые пучки. Линзи отпрянула, округлившимися от ужаса глазами глядя на него так, как смотрят на автокатастрофу.

— Может, стоит тебе рассказать обо всех женщинах в редакции? — предложил он. — Шейла Джонстон, Сабина Дюррант, Кристина Хили… Не знаю, с какой и начать.

И лишь после того, как он угрожающе махнул ножницами в ее направлении, она схватила сумочку и убежала.

На следующий день он послал ей цветы. Не позвонил, не стал выяснять отношения, просто послал цветы и записку: «Извини».

А потом позвонил. Сказал, не знает, что на него нашло. Что это никогда больше не повторится. Он знал, что ему очень повезет, если она его простит, но надеялся на удачу. Ни к кому другому до сих пор он не испытывал ничего подобного и не хотел ее терять. Самое смешное вот что, сказал ей Мэддокс: он как раз думал о том, что в его квартире им становится тесновато и, возможно, им стоит вместе подыскать жилье попросторнее. Он понимал, что ей нужно время подумать, и не возражал, но надеялся, что она даст ему шанс все исправить.