Невероятные расследования Шерлока Холмса - Хох Эдвард Д. - Страница 11

– Но не нашли, – мрачно закончил за него Холмс.

– Именно! Пожалуйста, сэр, ради всего святого, если можете нам помочь, помогите! Найдите ее! Я знаю, хозяин отдаст этому дьяволу все, что тот пожелает, лишь бы вернуть назад Дженни целой и невредимой.

– Где сейчас мороженщик? – спросил Холмс.

– Перси? Здесь, с нами, помогает искать, – ответил садовник.

– Он из местных?

– Да. Я его знаю большую часть моей жизни. Вы же не думаете, будто он в состоянии что-то ей сделать? Да он и не мог, поскольку все время находился здесь.

– В таком случае нужна другая версия. – Холмс забрался обратно в двуколку. – Возможно, Ватсон знает, куда девочку отвезли в первый раз, и мы немедленно туда отправляемся. Сообщите об этом вашему хозяину и продолжайте поиски здесь. Если это дело рук человека, о котором мы думаем, то он не настолько глуп, чтобы вернуться на прежнее место. Но взглянуть необходимо.

Мы помчались во весь опор в Хэмпден, и я привез Холмса на улицу, параллельную той, где стоял дом. Однако тот оказался пуст. На тщательный осмотр не было времени, к тому же в нашем распоряжении имелся единственный фонарь с коляски.

– Сегодня ее здесь не было, – с горечью сказал Холмс, хотя на самом деле мы не верили в возможность повторения ситуации. – Приедем сюда утром и все выясним.

Ничего не оставалось, как вернуться в поместье и оказать посильную помощь. Царила такая же суматоха, как прошлым вечером. Холмс опросил слуг. К одиннадцати часам вечера все выбились из сил и почти обезумели от страха за Дженни.

Я нашел моего друга в огороде, где он в очередной раз обходил сараи и теплицы, высоко держа фонарь и разглядывая влажную землю в поисках следов.

– Дело дрянь, Ватсон, – сказал он, узнав мою походку и даже не повернувшись. – И особенно подло использовать для достижения своей цели ребенка. Если это на самом деле Мориарти, он крайне низко пал. Но ему наверняка что-то нужно.

Холмс пристально посмотрел на меня, и свет фонаря обострил черты его лица. Мой друг едва сдерживал гнев. Я никогда не замечал за ним особой любви к детям, но причиненная отцу боль была очевидна всем. К тому же Холмс презирал трусов еще больше, чем дураков. Глупость – в большинстве случаев природный недостаток, трусость же – зло, происходящее от того, что кто-то ставит собственную безопасность выше безопасности других. Он считал, что подобный эгоизм лежит в основе множества иных грехов.

– Да, Ватсон, ему что-то нужно. Мориарти ничего не делает лишь потому, что у него есть такая возможность. Говорите, ребенка вернули вчера ночью, а сегодня утром доставили письмо? Будет еще одно. Возможно, он решил мучить свою жертву, пока несчастный отец не лишится сил из-за постоянных метаний от надежды к отчаянию и обратно. Но рано или поздно преступник назовет цену. И можете быть уверены: чем дольше он ждет, тем выше ставка в игре.

Я пытался сосредоточиться на его словах, но мне не терпелось снова взять фонарь и возобновить поиски Дженни. После утреннего разговора она стала для меня не просто потерявшимся ребенком, а человеком, к которому возникли нежные чувства. Должен признаться, мысль о том, что Мориарти использует ее в своих интригах, почти лишила меня способности здраво мыслить. Попади он сейчас ко мне в руки, я избил бы его до полусмерти – может, и прикончил бы.

Я прошагал многие мили, зовя девочку по имени, оступаясь в бороздах на поле, пробираясь через живые изгороди и пугая птиц и зверей в рощице. А в итоге вернулся в дом полностью разбитый и без слова надежды.

Мы все собрались на кухне – прислуга, Хант, Холмс и я. Было около полуночи. Повар заварил чай, а дворецкий принес лучший бренди, и тут вдруг распахнулась дверь. Мы как один повернулись в ее сторону и увидели Дженни, бледную, без одной туфли и с измазанной кровью ногой.

– Папа… – начала она.

Хант бросился к девочке и схватил ее на руки. Он сжал малышку так крепко, что она вскрикнула от боли, а потом уткнулась лицом в его плечо и разрыдалась. Дженни была не одинока: все служанки плакали вместе с ней, и немало мужчин вдруг ощутили потребность шмыгнуть носом или на мгновение отвернуться, чтобы справиться с чувствами.

Холмс встал еще до шести. Спустившись к завтраку около половины седьмого, я нашел его в холле. Он расхаживал туда-сюда.

– Наконец-то! – сказал он, критически взглянув на меня. – Идите и снова расспросите девочку. Узнайте все что можно. Особенно меня интересует, кто ее забрал и кто вернул обратно.

– Неужели вы думаете, что в этом замешан кто-нибудь из прислуги?

Подобная мысль внушала мне страх, я был обязан рассмотреть и эту возможность. Ведь похищение прошло как по маслу.

– Не знаю, Ватсон. Что-то от меня ускользает, что-то за гранью обычного. Это наверняка Мориарти в самой своей зловещей ипостаси, но слишком уж просто все выглядит.

– Просто? – бросил я. – Девочку похищают дважды, причем во второй раз оказываются тщетны наши меры предосторожности. Если Мориарти заставил кого-то из слуг предать своего хозяина, он – сам дьявол.

Холмс покачал головой:

– Если и так, то это лишь совпадение. У него явно какие-то собственные замыслы. Пока вы спали, я кое-что узнал насчет деловых интересов Ханта. Судя по всему, он главный акционер местной шахты и владелец больших участков в округе, но у него нет ни политических амбиций, ни явных врагов. До сих пор не могу понять, почему он заинтересовал Мориарти.

– Деньги! – резко сказал я. – Наверняка любому, у кого есть богатство, семья или близкие друзья, могут угрожать. В конечном счете кто-нибудь умный и безжалостный займется вымогательством.

– Неуклюжая версия, Ватсон. Такого человека полиция будет преследовать до конца его дней. Да и деньги могут оказаться мечеными, и тогда останется лишь выбросить их. Нет, простое похищение ради выкупа – не для Мориарти. Оно не дает истинного удовлетворения.

– Надеюсь, вы правы, – не слишком убежденно сказал я. – Сумма, которую Хант готов заплатить, чтобы его ребенка не трогали, устроила бы большинство похитителей.

Холмс бросил на меня убийственный взгляд, но, ощутив, должно быть, мой страх и злость, вместо того чтобы спорить, снова предложил расспросить Дженни.

Однако пришлось ждать до девяти, и то няня согласилась после долгих уговоров. Я нашел Дженни в детской – бледную, но очень спокойную для девочки, дважды пережившей страшное испытание. Очевидно, она была слишком мала, чтобы оценить угрожавшую ей опасность.

– Привет, доктор Ватсон, – сказала она, явно обрадовавшись новой встрече. – Я еще не завтракала. А вы?

– Нет, – признался я. – Вот пришел узнать, как ты себя чувствуешь после вчерашнего приключения.

– Мне это не нравится, – ответила она. – Я больше туда не хочу.

Мое сердце сжалось при мысли о том, что нужно добиться от нее подробного рассказа. Как же это ужасно: полон дом народу, и никто не в силах ее защитить.

– Мы делаем все возможное, чтобы это не повторилось, – сказал я. – Но мне нужна твоя помощь. Скажи, это был тот же человек? Профессор?

Она кивнула.

– И то же самое место?

– Нет, – покачала она головой. – Что-то вроде конюшни. Там много соломы и рыжая лошадь. Солома кололась, и было очень скучно.

– Как профессор забрал тебя из детской?

Девочка задумалась на несколько минут. Я терпеливо ждал.

– Не помню, – наконец сказала она.

– Он нес тебя или ты шла сама? – попытался я расшевелить ее память.

– Не помню… Я шла.

– Вниз по задней лестнице, где ходят слуги?

Почему ее никто не видел? Почему Мориарти осмелился на подобную дерзость? Наверняка заплатил кому-то из слуг. Разумного ответа нет, это очевидно и без выкладок Холмса!

– Не помню, – снова сказала она.

Может, спала? Или ей дали какое-то снадобье? Я взглянул на няню – не прочту ли в ее глазах что-то еще, кроме любви к девочке? Попытка выяснить, как ребенок вернулся назад, тоже оказалась безуспешной. Дженни заявила, что ничего не помнит, а Джозефина не позволила мне продолжить расспросы. Боится, что я нападу на след? Но в равной степени ее может заботить спокойствие подопечной. Будь я на ее месте, тоже бы запретил.