Пули над сельвой - Степанычев Виктор - Страница 5

• Предыдущая
• 5/72
• Следующая

Дозаправка в Майами много времени не заняла. Вадим едва успел обозреть через стекло зала для транзитных пассажиров окрестности аэровокзала столицы Флориды и выпить в баре кофе, как объявили посадку на его рейс. К стойке выстроилась очередь. Кто-то из пассажиров сошел в Майами, но некоторые лица попутчиков были знакомы.

Пожилая пара, которую Вадим в Хитроу ошибочно определил как туристов-янкесов, посещавших старушку Европу, все же летела в Парагвай. А вот и юнец с плеером активно машет головой под музыку, словно лошадь, отбивающаяся от слепней. Сноба-америкоса с брюшком Вадим в очереди не обнаружил. Жгучая брюнетка с мордоворотами выплыла откуда-то сбоку, из-за дверей, надо полагать, VIP-зала. Остановились в сторонке в ожидании, пока рассосется толкучка у стойки. Парни так и рыскают глазами по сторонам. Такое впечатление, что они еще более насторожены, чем в лондонском аэропорту.

Когда очередь стала пожиже, Вадим пристроился в ее хвост. Несмотря на то что основная масса пассажиров летела из Лондона, все формальности досмотра повторялись в Майами в полном объеме.

Он подал мулатке в форме с авиационными шевронами паспорт и посадочный талон и отдался в руки хмурого полицейского. Тот умело обшарил его с головы до ног, скучно оглядел снятые туфли и знаком показал, что пассажир может следовать дальше. Его паспорт уже был передан по эстафете человеку в строгом костюме, надо полагать, пограничнику или сотруднику службы безопасности.

– Вы, сэр, гражданин России? – строго спросил секьюрити, внимательно изучая документ.

Вопрос был идиотский, потому что служивый держал в руках паспорт с державным орлом. Однако Вадим знал, что на самые дурные вопросы нужно отвечать искренне и с радостью. Шутки и излишнее умничание в подобных присутствиях, тем паче в Штатах, да еще от иностранцев, воспринимаются не иначе как оскорбление. А уж как испортить настроение весельчаку, эти молодцы знают.

– Я гражданин России, – лаконично подтвердил он.

– Вы летите в Парагвай? – впился взглядом в лицо Вадима контролер.

– Я лечу в Парагвай, – умело изобразил на лице вежливую улыбку Веклемишев. Странно, если бы он стремился на рейс до Асунсьона с целью попасть, например, в Гренландию.

– Цель вашей поездки? – выдал очередной стандартный вопрос секьюрити.

– Служебная, – не моргнув глазом доложил Вадим. – Я лечу в Парагвай для работы в международном представительстве.

Похоже, его ответы удовлетворили строгого сотрудника. Он перевернул страницу, клацнул печатью и вручил Веклемишеву его документы. В завершение ритуала досмотра американец степенно кивнул и заученно выдал:

– Счастливого пути, сэр!

– Благодарю, сэр! – вежливо в тон откликнулся Вадим.

Разговор велся на английском, но комментарий к нему поступил по-испански. За спиной Веклемишева грудной женский голос насмешливо выговорил:

– Ты, Рауль, как всегда, излишне подозрителен. Сеньор всего лишь русский шпион. А ты его хотел записать в наемные убийцы.

Вадим, застегивая пиджак, с интересом оглянулся. Брюнетка, в это время проходящая контроль, через плечо разговаривала со своим телохранителем.

– Все русские – мафиози, сеньора, – безапелляционно заявил громила и, встретив взгляд Вадима, грозно нахмурил брови. – И этот малыш – не исключение.

– А еще мы пожиратели детей и хорошеньких женщин, – не удержался Вадим.

В дополнение к сказанному он перевел на испанский русскую поговорку про то, что мал золотник, да дорог. Правда, ввиду отсутствия в языке Сервантеса такого понятия, как золотник, он заменил его на бриллиант. И добавил, глядя на сурового Рауля, несколько слов про большую бестолковую кучу, правда, не определив точно ее состав, хотя это и без уточнения было понятно. На даме за ее «шпиона» он отыгрываться не стал, ограничившись выговором бодигарду. Правда, и этого было достаточно, чтобы брюнетка поняла, что ее одернули. А ты не хами! Даже если считаешь, что тебя не понимают.

Шкаф по имени Рауль, посчитав услышанное оскорблением, что было недалеко от истины, насупился, расправил плечи и попытался шагнуть к Вадиму. Резкий оклик полицейского остановил телохранителя. Служитель закона выкинул руку и указал место, где должен стоять рассерженный бодигард. На шум из глубины зала уже спешили встревоженные его коллеги, на ходу лапая кобуры пистолетов.

Оценив обстановку, Рауль мгновенно вскинул руки с открытыми ладонями, показывая, что он белый и пушистый. Брюнетка остановила полицейских коротким «ноу проблем» и с холодным интересом посмотрела на Вадима. Тот спокойно принял взгляд и коротко склонил голову, как бы принося извинения за резкость. Дама, не дрогнув ни единой черточкой лица, выдержала паузу и затем безразлично отвернулась. Надо было полагать, что на этом инцидент исчерпан, тем более что тезис «ноу проблем» подтвердил коллегам полицейский на досмотре.

– Проходите, сэр, не задерживайте регистрацию, – подал голос строгий секьюрити. Уголки его рта неожиданно тронула улыбка, и он негромко под нос пробурчал: – У этих русских всегда было хорошо с юмором.

Похоже, американец неплохо понимал по-испански.

Утро догнало их «Боинг» над Мексиканским заливом. Солнце искрилось миллионами блесток на бесконечной глади воды, уходящей к далекому горизонту. Вадим мог рассматривать такую замечательную картину через иллюминатор. Он сидел уже не у прохода, откуда наблюдать пейзаж было проблематично, а у окна. Справа от него располагался латинос лет тридцати, крепкого телосложения, с зачесанными назад блестящими иссиня-черными волосами. Молодой человек загрузился в самолет в Майами и попросил Вадима поменяться местами. Несколько сконфузившись, сосед пояснил, что у него проблемы с желудком и он будет тревожить Веклемишева, отлучаясь в туалет.

Следовало отметить, что хворость особо не проявлялась, и молодой человек по нужде более чем за два часа полета отлучился всего лишь один раз и то ненадолго. А так латинос сидел в кресле, держа на коленях закрытый ноутбук, который вытащил из сумки сразу после взлета. Он устремил все свое внимание в салон, высматривая впереди для себя нечто интересное. Что он там хотел разглядеть, помимо затылков пассажиров, было совершенно непонятно. Мужчина временами елозил в кресле, иногда задевая Вадима.

Веклемишев попытался снова вчитаться в парагвайскую газету, но и на этот раз долго не выдержал. Новости экономики, политики и светской жизни Асунсьона и прилегающих к столице территорий были для него не слишком интересны по банальной причине – крайней отдаленности от предыдущей жизни. Вадим отложил газету и от скуки через спинку кресла стал изучать названия дисков, которые выложил перед собой на откидной столик юный сосед с плеером.

На его удивление у парнишки был неплохой вкус. «Пинк Флойд», «Лед Зеппелин», «Дорс» – классики тяжелого рока. Их Вадим слушал в дни своей юности, да и в зрелости не чурался, как и более поздних, но никак не менее серьезных групп «Нирванна» и «Ю ту».

От созерцания дисков Веклемишева отвлекло очередное активное шевеление справа. Латинос дернулся, заерзал на своем кресле и задел локтем Вадима. Веклемишев с досадой покосился на него и разглядел, что сосед очень заинтересовался стюардом, который катил мимо них тележку по проходу. На ней стоял никелированный кофейник и еще что-то, накрытое белой салфеткой, судя по очертаниям – чашки. Стюард, молодой чернявый парень в белом коротком кительке с нашивками авиакомпании, прошествовал с сервировочной тележкой по салону и скрылся за занавеской, закрывающей проход в бизнес-класс и пилотскую кабину. Сосед, едва не свесившись с кресла, внимательно проследил за ним, потом выпрямился, вытянул шею и опять начал всматриваться в салон.

Неожиданно Вадим понял, почему он не сумел сосредоточиться на газете и вообще чувствует себя не слишком комфортно. Неизвестно, какая хвороба мучает соседушку-латиноса и из-за нее ли он так напряжен и суетлив. Возможно, такое поведение мужчины действительно обусловлено болезнью, усиленной аэрофобией. Могло быть что угодно. Но эта волна напряженности, которая исходила от соседа, хлестнула и по Веклемишеву, плеснув в его сознание холодные брызги тревоги.

• Предыдущая
• 5/72
• Следующая