Пули над сельвой - Степанычев Виктор - Страница 29

• Предыдущая
• 29/72
• Следующая

Планировать дальнейший марш на сегодня смысла уже не было. Иллюзий на тот счет, что, отдохнув, его спутница сможет продолжить путь, не возникало. Да и день был на исходе. Вадим знал, как в этих широтах скоро накатывает ночь, и не хотел, чтобы темнота застала их врасплох. Место для ночевки было не самое худшее. Сухая чистая полянка без каких-либо следов присутствия крупной живности – на мелкую они уже внимания не обращали – располагалась метрах в четырехстах от дороги. Хотя проселка они не видели, зато и их временное пристанище не на виду. А если машина какая пойдет, то будет хорошо слышно. А людей, тех, что могут пройти по дороге, лучше не слышать и не видеть. Кроме парней Дона, вряд ли сегодня еще кто-то сунется сюда.

Темнота действительно за считаные минуты окутала сельву, высыпав в прогалы между деревьями мириады звезд. Вадим в свое время изучал карту звездного неба Южного полушария, но уже порядком подзабыл созвездия и вряд ли смог бы сейчас по ним сориентироваться. Да, собственно, это ориентирование север-юг ему ничего бы не дало. Надо просто поскорее выбираться из сельвы и сдаваться официальным властям, причем на серьезном уровне, чтобы они могли организовать охрану его спутницы. Или хотя бы дозвониться до ее отца, чтобы он вытаскивал из переплета свою дочурку. Ведь именно по вине папаши София попала в пиковое положение. За себя Веклемишев особенно не беспокоился – не высокого он полета птица, да и привык за многие годы работы в Отделе бороться с неприятностями и невзгодами, подобными тем, в которые нынче угодил.

Ночь прошла спокойно, если не считать, что Вадим почти не спал, а внимательно вслушивался в сельву и отмахивался от гнуса, который с приходом темноты стал агрессивнее и намного кусачее. Его спутница поступила разумнее. София вытянула из-под себя пиджак и закуталась с головой, чтобы мошки ей не досаждали, и всласть продрыхла до рассвета. Никакие машины по дороге ночью не ходили, и людей слышно не было. Хотя, честно говоря, последнее не являлось непреложным фактом. Дорога от их бивака находилась на удалении не менее трехсот метров сплошных зарослей, скрадывающих звуки. Поэтому ребята Дона запросто могли пройти мимо них к городку.

Вадим задремал уже под утро, когда сумерки стали сереть и гнус рассеялся. Он проснулся от того, что солнечные лучи стали пробиваться через листву и щекотать лицо. Веклемишев спал, сидя в обнимку с «М-16», привалившись спиной к дереву, под которым они с Софией устроились на ночлег. Вынырнув из сна, Вадим на короткое мгновение застыл, восстанавливая в памяти события вчерашнего дня. На это хватило секунды, в следующую он уже осматривал пустовавшее место на подстилке из веток рядом с собой. Софии не было. Вместо нее на листьях лежали аккуратно сложенный пиджак и рядом с ним «кольт».

В еще сонной голове Веклемишева зароился ворох версий по поводу исчезновения спутницы – от ее бегства с приезжим всадником до похищения дамы местными бандерлогами во главе с Кинг-Конгом. Парни Дона были исключены из данного списка по причине того, что он сам был живее всех живых, что они вряд ли бы допустили.

Все оказалось намного проще и обыденнее. Кусты зашуршали, на что Веклемишев немедленно среагировал, вскинув винтовку. Тревога оказалась ложной. Из кустов вышла София. Свежее лицо женщины подсказало, что она только что завершила утренний туалет. Правда, двигалась сеньора де ла Котес несколько скованно, бережно переставляя ноги и чересчур прямо держа спину. Немудрено было догадаться, что это прямые последствия вчерашнего отчаянного марш-броска.

– Доброе утро, Вадим, – поздоровалась София и насмешливо заметила: – Крепко же вы спите, сеньор парашютист. Так можно и завтрак проспать.

– Доброе утро, София, – кивнул ей Вадим, опуская дуло «М-16», и парировал укол, вольно переведя с русского: – Парашютист спит, служба идет. А что, у нас есть чем позавтракать?

– Если вы соизволите пройти через эти кусты, то найдете за ними ручеек с чистой водой, в котором можно умыться. А сразу за ручьем – полянка. Она вся поросла мелкими кустиками с синими ягодками. Я не знаю, как они правильно называются. Но ягоды съедобные, правда, не очень вкусные. Я их с детства помню. Такие же росли за нашим домом в лесу. Мы с подружкой их собирали и ели, а мама нас ругала, что всякую гадость жуем. Тогда эти ягоды казались такими замечательными, наверное, потому что были запретными. А сейчас я понимаю, что мама была права. Пресные, вяжущие, однако если нечего есть…

– Спасибо за заботу, – поблагодарил Софию Веклемишев и кивнул на лежащий на ветках «кольт». – А вот пистолет стоило взять с собой. Мало ли что могло случиться. Не люди, так звери…

– Я еще не привыкла начинать утро с проверки обоймы, – улыбнулась женщина. – А тут сразу столько впечатлений. Ночь под открытым небом в сельве в обществе русского супермена, умывание в ручье, ягодный завтрак… А еще с раннего утра в меня целятся из винтовки.

– Романтика! – поднимаясь с веток, со вздохом согласился Вадим и добавил по-русски: – Век бы ее не видеть, в дышло и в хомут…

Ручеек действительно был чистым, а ягоды съедобными. Они походили на голубику, но на вкус, как и говорила София, были пресными и вяжущими. Веклемишев сейчас съел бы что-нибудь питательное с большим содержанием белков и углеводов, и это «что-нибудь» в достаточном количестве водилось в округе. Однако у него были сомнения, что ловля, разделка и жарение ящериц, змей или кузнечиков будут положительно восприняты его спутницей. И время терять не хотелось. В душе теплилась надежда, что они в скором времени доберутся до мест цивилизованного обитания людей и позавтракают нормальной пищей.

Вернувшись на место ночлега, Веклемишев застал Софию за занятием, которое его искренне порадовало, хотя он и не подал виду. Собственно, наведение макияжа спутницей Вадима мало волновало. Но оно показало, что женщина не потеряла чувства уверенности в себе. И если к этому еще добавить шутки по поводу проверки обоймы с утра и ночевки в обществе супермена, можно с уверенностью утверждать, что моральное состояние личного состава, которым он руководит, вполне удовлетворительное.

София при появлении Веклемишева уложила косметику в сумочку и подняла на него глаза.

– Вы готовы, сеньора, двигаться дальше? – спросил у нее Вадим.

– За вами – хоть на край света, – решительно произнесла София.

Однако в следующую секунду, когда она попыталась подняться на ноги, ее бодрость исчезла, а лицо исказила гримаса боли. Держась рукой за поясницу, София сначала встала на колени, а уж потом с кряхтением приняла вертикальное положение.

– Н-да, до края света вам, сеньора София, долго придется добираться, – скептически констатировал Веклемишев. – Попробуйте размять поясницу… Нет, давайте-ка лучше я этим займусь. Ложитесь на ветки на живот, я вам сделаю массаж.

София недоверчиво посмотрела на Вадима, однако подчинилась ему.

– Расстегните куртку и поднимите ее повыше, – скомандовал Веклемишев. – Не стесняйтесь и не бойтесь, что я попытаюсь овладеть вами. Мне нужна здоровая спутница, а не хворая любовница.

– Было бы кого бояться, – презрительно фыркнула София, задирая куртку и тут же выгнулась под ладонями Вадима. – Ой, ой как больно!

– Терпите, сеньора, – рявкнул на нее Веклемишев. – Сейчас еще больнее будет. И готовьтесь снять штаны…

Он знал, что делает. Курс восстановительного массажа был обязательным для всех «отдельцев». После длительных маршей у него, бывало, клинило мышцы, и товарищи приводили его в работоспособное состояние. И он сам не однажды разминал обездвиженных усталостью коллег. Десять минут активного массажа поясницы и ног буквально возродили Софию.

– Этому тоже учат парашютистов в России, – застегиваясь, уточнила женщина.

– Их многому учат, – скромно ушел от ответа Вадим. – Готовы, сеньора? Тогда вперед!

Недаром чудилось ему на рассвете далекое петушиное пение. Веклемишев посчитал этот звук сонным наваждением. Однако оказалось, что вчера они не дошагали до опушки леса всего-навсего метров пятьсот.

• Предыдущая
• 29/72
• Следующая