По прозвищу Викинг - Степанычев Виктор - Страница 74

• Предыдущая
• 74/89
• Следующая

Закончив говорить, он глубоко, Викингу даже показалось, облегченно, вздохнул. Молчавшая до этого времени Христа внезапно всхлипнула и отчаянно бросилась жениху на грудь.

– Что ты задумал? Отец убьет тебя. Ты сам понимаешь, что делаешь? – закричала она.

Хервасио прижал к себе Христу, а потом осторожно расцепил ее руки и усадил на бревно.

– Я устал! Просто устал от всего. Мне надоело скрываться, прятаться. Хотел забыться в политике, но сам себя завел в тупик. В самом начале я сказал, что раньше ненавидел вас, русских, за то, что вы потеряли великую страну, предали идеи социализма, равенства. А сейчас понимаю, что вы, как нация, тоже устали. Устали тянуть к счастливому будущему тех, кто не хочет туда идти, устали обманывать умных и талантливых, внушая, что они ничем не лучше люмпена, не желающего работать, но старающегося урвать себе лучший кусок. Вы устали корчить из себя доброго и радушного старшего брата, отрывающего от себя последнее, чтобы накормить мнимого страждущего, тайком предающего вас. И, может быть, именно этим и подтвердили, что вы великая нация, великая страна, которая смогла сбросить с себя оковы.

Когда я это понял, то оглянулся и посмотрел вокруг. И что же увидел? Все то же самое. Думаете, им необходима идея равенства, братства? – Хервасио кивнул головой в сторону своих людей. – Нет, им нужна пища, чтобы покрепче набить желудок, женщина, чтобы излить в нее семя, и все… Понимаете, и это – ВСЕ! И за это они готовы загрызть, растоптать кого угодно – свое дитя, отца, мать…

Хервасио замолчал, глядя куда-то далеко в пространство. Христа со страхом и растерянностью снизу вверх смотрела на жениха. Викинг стоял молча, слушая исповедь герильеро. Он не знал Хервасио и опасался, что эта речь может вполне перейти в истерику с непредсказуемыми последствиями. Мало ли примеров, когда полубезумные вожди доводили до сумасшествия целые народы, нравственно и физически калеча себя, своих подданных и будущие поколения, устраивая бойни и массовые самоубийства. Чего уж тут говорить об обиженном на весь мир Хервасио. Распалит себя этими исповедями, вытянет шпалер, да и начнет косить всех подряд с целью успокоения души. Но нет, взгляд пока еще осмысленный, адекватный, и дрожания рук не наблюдается.

– Вот поэтому я и хочу остановиться, пока еще есть такая возможность, – продолжил Хервасио. – Руэнтос неоднократно обращался ко мне, предлагая сложить оружие, обещая амнистию. Думаю, что сейчас самое время вернуться от иллюзий к реальности. Тем более что эта история с Идальго позволит властям более мягко взглянуть на мои проказы.

Хервасио перевел тяжелый взгляд на Христу.

– Извини, любимая, но я решил также покончить с горькой неопределенностью в наших отношениях. Мы сейчас отправимся к твоему отцу и окончательно все выясним. Плевать, что моей жизни может угрожать опасность. Пусть сегодня решится наша судьба. Я хочу разрубить этот узел.

Христа начала всхлипывать еще громче и жалостнее, а Викинг, удовлетворенно ухмыльнувшись, отметил, что этот парень начинает ему нравиться все больше. В Хервасио гармонично сочетались холодный расчет и природная страсть. Как он четко просчитал ситуацию! После поимки негодяя Идальго и блестяще проведенной операции по разгрому гнезда международных террористов совершенно неожиданно на голову власть имущих выливается еще один ушат бальзама – сдается доморощенный фармазон. Естественно, более важное событие сводит на нет все грешки Хервасио, и размягченные победами и мировым признанием правители прощают неразумного отрока, возвращая его в лоно цивилизации. Классный хеппи-энд!

Правда, это не совсем совпадало с планами Викинга, хотя, надо думать, связи со своими людьми Хервасио сразу не потеряет и сможет прокачать Хосе Диоса, замешанного в деле Осколовых. А только он может раскрыть тайну взрыва.

Романтическая часть истории Хервасио волновала Викинга, пожалуй, больше, чем намерение герильеро закончить свою карьеру вольнодумца. Он всей душой был бы рад соединению влюбленных сердец. За время странствий Викинг немного узнал девушку, и она ему нравилась своим жизнерадостным характером и живой, почти детской, непосредственностью. Несмотря на аристократическое происхождение и свободный образ жизни, Христа, по его наблюдениям, не стала капризным и донельзя избалованным ребенком. Он всем сердцем желал ей и Хервасио счастья, но от него ничего не зависело. Эрнандо Арриан – папаша крутой, и как он отнесется сегодня к нему, одному богу известно. Ежели Христа рыдает во весь голос, а сам Хервасио собирается к планируемому тестю, словно на Голгофу, ситуация действительно тяжелая.

Викинг шагнул к скорбящей паре и, подмигнув Хервасио, оттер его от Христы. Он легонько тряхнул девушку за плечи и сделал зверское лицо.

– Ты что ноешь? – свирепо процедил он сквозь зубы. – Когда под пулями бегала и ночью в засаде сидела, то не боялась? А сейчас испугалась родного отца. Ты за свое счастье борешься и должна сделать так, чтобы он сам тебя боялся. Или ты все теряешь, расстилая перед ним слезы и сопли, или, наоборот, обретаешь семью и уважение, настаивая на своем. Поняла меня, «новья» – невеста?

Христа от неожиданности прекратила плакать и только редко всхлипывала, глядя широко открытыми глазами на Викинга. До нее медленно, но все же доходило, что в предстоящей баталии с отцом она должна сыграть роль артиллерии большого калибра. Преображение образа страждущей в «рыкающую львицу» произошло так быстро, что Викинг аж диву дался. Девушка повела плечами, стряхивая с себя его руки, и отвернулась, вытирая слезы. Когда она снова обратилась к ним лицом, это уже был совершенно другой человек – решительный и целеустремленный.

– Что ты стоишь? Быстро собираемся и едем, – властно сказала она оторопевшему от такой резкой перемены Хервасио, добавив с долей ехидства: – Думаю, папенька нас заждался!

Через десять минут прямо к хижине подогнали семиместный открытый армейский джип. Еще через пятнадцать минут на площадку перед домиком вышла немногочисленная процессия, уже реально подтверждающая статус инвалидной команды. Под охраной двух людей Хервасио брели четыре знакомые фигуры. Впереди ковылял, опираясь одной рукой на палку, а другой – на плечо Надежды, парень-рулевой Домингоса. Как потом выяснилось, он растянул себе сухожилие, пытаясь ускользнуть от напавших на них герильеро. Следом за ними Дювалье тащил на себе сэра Патрика Элиаса. Старик, кажется, совсем расклеился. Да и сам Жак выглядел неважно!

Одна Надежда выглядела относительно бодро. Увидев Викинга, они остановились. Викинг понимал, как много пришлось им пережить. После всех перипетий на проклятом острове, преследований, побега можно было бы прийти в себя, но новый плен, похоже, начал ломать их волю и самообладание.

Викинг подошел к ним и ободряюще улыбнулся.

– Как ты? – обратился он к Надежде.

– Пока держусь. Насколько меня еще хватит – не знаю. Что это за люди? И где сейчас Христа? Мы находились все вместе, но потом ее увели.

– Не переживайте. Это люди Хервасио Арриана, ее жениха, и за Христу не надо беспокоиться. Мы все сейчас отправляемся в город. Кажется, наши странствия близятся к завершению.

Викинг обратился к парню Домингоса, сидевшему с тоскливой миной на лице и поглаживающему больную ногу.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Да, ничего, как-нибудь пройдет, – морщась ответил парень.

– Поедешь с нами в город? Все вопросы решены, ты совершенно свободен.

– Нет, спасибо, останусь пока здесь. Бабушка поможет мне горючее перелить из катера в катер, и завтра доберусь своим ходом.

– Какая бабушка? – удивился Викинг.

– Моя, родная. Это же ее домик.

– А-а-а, понял, о ком ты говоришь, – вспомнил Викинг про хозяйку этой хижины. – Тогда никаких проблем. Спасибо тебе за помощь и бабушке тоже. Она, наверное, поволновалась в этой передряге?

– Вряд ли, – с ухмылкой сказал парень. – И не в таких бывала. Я тебя попрошу об одном: позвони сегодня Домингосу и сообщи, что все в порядке. У моего телефона сел аккумулятор, а он, наверное, тревожится.

• Предыдущая
• 74/89
• Следующая