Город падших ангелов - Клэр Кассандра - Страница 22

• Предыдущая
• 22/69
• Следующая

Центр комнаты занимал ряд высоких мраморных столов, из которых лишь три были заняты. На двух тела лежали под белыми простынями; тело на третьем оставалось накрытым до пояса: определенно, мужчина, и уж точно Сумеречный охотник. Восковую кожу испещряли Знаки, на глаза мертвецу, по обычаю, положили полоску белого шелка.

Борясь с тошнотой, Клэри приблизилась к мраморному столу. Люк покровительственно опустил руку ей на плечо. Стоявшая по другую сторону стола Мариза внимательно следила за ней пытливыми голубыми, совсем как у Алека, глазами.

Достав стило и подавшись вперед, Клэри сквозь ткань юбки ощутила холод мрамора. Она наклонилась так низко, что различала теперь все детали внешности покойного: светло-каштановые волосы и горло, разорванное в клочья.

Сняв повязку с закрытых глаз мертвеца, брат Захария разрешил:

«Приступай».

Глубоко вздохнув, Клэри коснулась руки трупа кончиком стило. Видение руны повторилось, предстало перед мысленным взором четко и понятно, словно буквы собственного имени. Клэри начала писать…

Ветвистые черные линии заструились из-под кончика стержня, как обычно, правда, в руке чувствовалась тяжесть, пишущий инструмент слегка притормаживал, словно Клэри не на коже чертила Знак, а в лужице густой грязи. Стило как будто не желало выписывать руну, не могло отыскать живой дух в мертвом теле. В животе у Клэри крутило, и, когда она закончила, лоб ее покрылся испариной, а к горлу вновь подступила тошнота.

Какое-то время ничего не происходило. Потом – совершенно неожиданно, напугав всех, – мертвец открыл глаза: синие радужки, белки в пятнышках крови.

Протяжно ахнув, Мариза сказала:

– Ангел мой! – Видно, до конца не верила в успех Клэри.

Труп судорожно и неровно вздохнул; порванная кожа на шее затрепетала подобно рыбьим жабрам. Грудь поднялась, и с губ мертвого слетели слова:

– Больно.

Ругнувшись, Люк посмотрел на Захарию. Брат молчания, впрочем, хранил на лице бесстрастное выражение.

Подойдя ближе, Мариза пристально – чуть ли не хищно – взглянула на покойника:

– Охотник, кто ты? Требую назвать свое имя.

Дернув головой из стороны в сторону, мужчина поднял руки и тут же их уронил:

– Боль… уймите ее.

Клэри чуть не выронила стило. Не такого она ожидала. Люк, в ужасе выпучив глаза, пятился.

– Охотник, – повелительным тоном напомнила о себе Мариза. – Кто тебя убил?

– Прошу…

Люк принялся рыться среди хирургических инструментов. Клэри замерла, а Мариза, не снимая перчатки, впилась пальцами в плечо трупу:

– Именем Ангела, приказываю: отвечай!

Задыхаясь, мертвый Охотник произнес:

– Нежить… вампир…

– Что за вампир?

– Камилла. Из древних… – Тут из его горла хлопьями потекла свернувшаяся кровь.

Ахнув, Мариза отдернула руку. Тут подбежал Люк с банкой зеленоватой кислоты. Одним движением сорвал крышку и плеснул едкой жидкости на руну. Издав короткий вскрик, мертвец рухнул на стол. Что бы ни оживило его, оно ушло с разъеденной кожи вместе со Знаком.

Отставив пустую банку, Люк с укором произнес:

– Мариза, не так мы обращаемся с нашими мертвыми.

– Не тебе решать, как мы обращаемся с нашими мертвыми, нежить. – На побледневшем лице ярко выделялись залитые румянцем скулы. – Мы узнали имя: Камилла. Если получится, предотвратим новые убийства.

– Есть нечто хуже смерти. – Не глядя на Клэри, Люк протянул воспитаннице руку: – Идем, Клэри. Нам пора.

– Ну, подумай, вспомни: кто еще может желать тебе смерти? – в который раз спросил Джейс.

Саймон устал. Они уже несколько раз прошлись по списку имен. Надоело слышать одни и те же вопросы, тем более что Джейсу расследование, скорее всего, до лампочки. Съев суп – не разогревая, прямо из банки, бр-р! – Джейс отошел к окну. Прислонившись к стене и слегка отодвинув занавеску, он следил за движением на авеню В и глядел в ярко освещенные окна дома через дорогу. Там люди ужинали, смотрели телевизор, сидели семьями за столом – занимались обычными людскими делами. При виде их Саймон ощутил странную пустоту внутри.

– Я не ты, – сказал вампир. – У меня не так уж и много врагов.

– Ты чего-то недоговариваешь, – пропустив колкость мимо ушей, заметил Джейс.

Саймон вздохнул. Рассказывать о встрече с Камиллой он не хотел, однако, пережив два покушения – пусть и неудачных, – подумал: ну ее, эту тайну. Пока он раскрывал детали разговора с вампирессой, Джейс напряженно слушал.

Под конец Охотник сказал:

– Интересно, но маловероятно. Камилла знает о Печати, это раз. К тому же вряд ли она станет рисковать, нарушая Договор. Чем нежить старше, тем она осторожней. – Поставив на пол пустую банку из-под супа, он предложил: – Прогуляемся? Вдруг на тебя совершат третье покушение? Попробуем взять пленного…

– Нет, – отрезал Саймон. – Чего ты на рожон лезешь?

– Работа такая.

– Риск – часть твоей работы. По крайней мере, так считают остальные Охотники. Для тебя же риск самоцель.

Джейс пожал плечами:

– Отец любил повторять… – Он умолк, и лицо его сделалось каменным. – Прости, я хотел сказать – Валентин. О Ангел, каждый раз, как называю его отцом, кажется, будто предаю родного папу.

Саймон невольно посочувствовал Джейсу:

– Да ладно, он лет шестнадцать притворялся твоим отцом. Такое в один день не забудешь. И вообще, настоящего папу ты не встречал, он уже мертв. Ты, по сути, не можешь предать его. Считай, что у тебя два отца.

– Двух отцов быть не может.

– Еще как может. Хочешь, купим тебе детскую книгу, «У Тимми два отца»? Вряд ли, конечно, есть книга «У Тимми два отца, один из которых злодей», но ты по этой части поработаешь над собой сам.

Джейс закатил глаза:

– Я балдею! Вроде знаешь слова, умеешь ими пользоваться, однако стоит их связать в предложение, как смысл теряется. – Джейс легонько подергал за краешек занавески. – Я и не ждал, что ты меня поймешь.

– У меня самого папа умер.

– Что? – развернулся к Саймону Джейс.

– Ну да, ты не знал. Тебе плевать на все, что связано со мной, ты бы сам и не спросил. В общем, да, у меня отец умер, и в этом мы с тобой схожи.

Внезапно испытав головокружение и дурноту, опустошенный, Саймон откинулся на спинку дивана. Усталость пропитала все его тело. В Джейсе, напротив, бурлила энергия, вызывая легкое беспокойство. Саймон не мог спокойно смотреть, даже как Джейс поедает томатный суп, уж слишком сильно походило содержимое банки на кровь.

Внимательно посмотрев на вампира, Джейс спросил:

– Как давно ты… питался? Фигово выглядишь.

Саймон вздохнул. Заставил Джейса поесть – сам не отмажешься.

– Погоди, – сказал он. – Я сейчас.

Оторвав себя от дивана, Саймон вышел в спальню и достал из-под матраса последнюю бутылочку крови. Стараясь не смотреть на нее (свернувшаяся кровь – зрелище не из приятных), хорошенько взболтал сосуд и вернулся в гостиную. Джейс по-прежнему стоял у окна.

Облокотившись о стойку, Саймон отвинтил крышку и приложился к горлышку. Обычно он не пил кровь на людях, но Джейс – не обычный человек, и потом, Саймону плевать, что Охотник о нем думает. В конце концов, Джейс не раз видел, как Саймон питается. Хорошо, хоть Кайла дома нет – вот ему-то поди объясни, почему ты пьешь кровь. Кому понравится, когда сосед хранит кровь в холодильнике!

Два Джейса – реальный и отражение в окне – взирали на вампира.

– Нельзя просто так забывать о питании.

Саймон пожал плечами:

– Так вот же ем.

– Ага, только ты вампир, и кровь для тебя – не просто еда. Кровь – это… кровь.

– О-очень познавательно. – Саймон плюхнулся в кресло напротив телевизора. Обивка, видимо, некогда имела бледно-золотистый оттенок, но, истершись, превратилась в сероватую ворсистую ткань. – Есть еще похожие глубокомысленные изречения? Кровь – это кровь! Тостер – это тостер! Желатиновый куб – это Желатиновый куб![17]

• Предыдущая
• 22/69
• Следующая