Скиф - Витич Райдо - Страница 31
- Предыдущая
- 31/78
- Следующая
Она должна смотреть на него иначе. Она должна молить, она должна плакать, она должна осознать, что поступила с ним подло, должна понять и принять свою вину, должна искупить ее!
Джерри с трудом оттащил его от девушки:
– Убьешь. „Убью“, – понял и, шатаясь вышел на улицу.
– Нельзя.
Умереть самое простое. Но он не даст ей сбежать от него на небеса. Она будет платить. Платить, платить, платить и жить, пока он не удовлетвориться, пока не успокоится.
– Юра, – позвал охранника, подкурив трясущимися руками сигарету. Кровь на них – ее кровь, сводила его с ума и будила зверя, готового загрызть, но уже самого себя. – Там шалава скучает. Развлекитесь, – бросил подошедшему парню.
– С радостью, босс, – ухмыльнулся тот.
Том посмотрел вслед своей дачной охране, заходящей в дом, и понял, что не сможет туда вернуться. И в чем был, в одних носках, рванул в темноту через кусты и заборы, в лес, к озерку, чтобы со всего маху войти в еще ледяную воду и остудиться, прийти в себя и избавиться от жалости к дряни, которую принял за человека.
Он прав. Прав! Он сделал все правильно!
Только так и надо. Только так!
Но сердце сжалось, выталкивая всхлип из горла».
Макс поднялся и достал из бара бутылку виски, хлебнул прямо из горла и затянулся сигаретой. Пустой взгляд был устремлен на кухонные прихватки, но видел мужчина своего давнего дружка.
И уже знал, что будет, потому что лично заказал его, понятия не имея, где его найдет пуля и с кем он будет в тот момент…
Максу сделалось жутко. Он налил полный бокал виски и выпил как воду. Подкурил следующую сигарету и не выдержал – впечатал кулак в дверцу навесного шкафа, словно в рожу Тому.
И закачал головой – невозможно. Какая роковая случайность вывела его тогда прогулять Макса не раньше, не позже, чем вздумал покурить у парапета гребанный тинейджер!
На хрена ему было знать, что было в тот день Х?
На хрена ему знать, что вместе с упырями уничтожили и наивную девчонку. Сначала распяли, потом убили. Распяли Том и его долбанные дружки, а убил он рукой своего наемника.
Все было четко оговорено – всех, если не получится только Тома. Свидетелей остаться не должно.
И даже вздрогнул от простой мысли – тогда, кто написал этот дневник?
Макс рванул к тетрадке и продолжил чтение, надеясь, что девушка выжила, и это она написала, а кто же еще?
«Тело давно онемело и, было чужим и принадлежало другим. Душа давно перестала выть и затихла, сжалась как испуганный зверек, и умерла.
Варя смотрела на люстру, что качалась в такт нехитрым движениям насильника и слышала, как гудит в голове свет от нее. Сквозь это гудение, как сквозь вату, как эхо прошлых войн, стук дверей через много, много стен, донеслись хлопки, вскрики.
Варя перевела взгляд на компанию и в бликах от света люстры увидела как кто-то черный идет по комнате, укладывает голые тела, что, дергаясь оседают на пол, переступает их, планомерно убивая следующих.
Тот толстый, что обслюнявил Варю с ног до головы, так и упал, как стоял, в обнимку с бутылкой пива. Тот худой, что пытался заставить Варю плакать, не понимая, что она разучилась это делать, упал, как срубленная осина, плашмя, вздрогнув всем телом. Тот, что смеялся и сюсюкал ей в лицо, корча рожицы, остался без лица, осел в кресле.
Она видела все и слышала, но не воспринимала. Все что произошло с ней, как и происходящее сейчас в комнате, казалось ненастоящим.
Черный человек навис над ней, разглядывая сквозь прорези в черной маске, она же смотрела в черную пропасть направленного на нее ствола. И поняла – это смерть. Постепенно ужас и прострация отпускали ее и появился покой. Конец ее устраивал. Жизнь все равно закончилась.
„Давай“, – посмотрела в серые глаза черного человека.
Но он медлил, изучал ее пристально, щуря один глаз. Он не опускал пистолет, но и не стрелял. Ожидание смерти было хуже всего.
– Убей! – прошептала одними губами, моля чтобы он, наконец, спустил курок и подарил ей забытье.
Хрип, сорвавшийся с окровавленных губ, произвел совсем другой эффект – мужчина опустил ствол и тихо спросил:
– Идти сможешь?
Варя долго переваривала вопрос и вот дошло – ее отпускают, она будет жить:
– Нет!
В горле булькнуло – только не это, пожалуйста, только не оставляй меня в живых!
Мужчина рывком усадил ее, прислонив к бортику кровати. Прошелся по комнате и, выхватив чью-то рубашку, кинул девушке:
– Одевай. Быстро!
Она послушно начала натягивать пропахшую чужим потом и одеколоном рубашку. Руки не слушались, путались в рукавах, тело заваливалось на бок. Стоит ли ей бороться, стоит ли одеваться? Какая разница, в чем умирать? Только бы не жить, только бы не жить…
Мужчина рывком усадил ее и надел рубаху. Подхватил, заставляя встать на ноги, и потащил из комнаты. Девушка честно пыталась переставлять ноги, но они не слушались, и только боль, разливающаяся по всему телу заставляла ее все – таки двигаться, все – таки слушаться незнакомца, и не упасть в обморок, не распластаться в апатии по полу, в крови на окровавленных телах насильников. Их вид приводил Варю в себя, рождая тень удовлетворения и здоровую злость.
– Очнись! – пихнул ее в машину, черную, как он сам. Варя с трудом села и согнулась пополам, застонав и на миг потеряла сознание.
Мужчина сел за руль и дал по газам, сорвав с лица маску.
Авто тряхнуло на повороте. Варя брякнулась лбом о „бардачок“ и пришла в себя. Выпрямилась, покосившись на мужчину. Где он ее убьет? Почему не в доме?
Спасибо, что не в том доме, спасибо, что ее тело хоть после смерти не останется с теми телами.
– Спасибо, – прошептала.
Мужчина даже головы не повернул.
Машина неслась по лесу в неизвестном направлении. Дачные домишки давно остались позади, но Варя этого не заметила.
Она пришла в себя от дикого холода, что как кольями вошел в ее тело. Она вынырнула из воды, тяжело дыша и с ужасом разглядывая черные литые ботинки. Задрожала от холода, поднимая голову, клацнула челюстями и встретилась взглядом с серыми глазами. Мужчина был спокоен, как удав, и если бы она собственными глазами не видела, как он планомерно, тихо и обыденно убил людей, она бы не подумала, что этот человек способен на такое. Впрочем, разве она представляла себе, что Том способен…
Девушка сжала зубы, сдерживая невольно рвущийся наружу крик ужаса, горя и отчаянья, боли и омерзения.
Ее стошнило.
Мужчина хлебнул что-то из плоской фляжки, не спуская полусонного взгляда с девушки и подхватив ее за шиворот, выволок на мостик, сунул в рот фляжку. Обжигающая жидкость заглушила крик, смыла все мысли. Варя зажмурилась до звона в ушах и захлопала руками по воздуху, пытаясь сделать вдох.
Ее встряхнули. Она вздохнула, наконец, и с ужасом уставилась на мужчину:
– Спирт не пила?
Варя замотала головой.
Мужчина прищурил глаз, оглядывая ее и, уставился куда-то за ее спиной.
Варя же, дрожа и клацая зубами, смотрела на пейзаж за его спиной. Дощатый мостик, уходящий в дымку, что стелилась по воде, укрывала рваными краями песок, гальку и кустики прорвавшейся наверх травки. Сосны, кусты и прогалина чуть вверх, на которой стоял черный джип. Он казался чем-то нереальным, неуместным на фоне спокойного умиротворяющего утреннего пейзажа, как смотрелся бы Карабас Барабас в ювелирной лавке. Но поразило Варю другое – светлеющее небо, дымка по траве и песку, по воде, как бывает ранним утром. Неужели утро? Всего лишь утро? Неужели прошли только сутки с тех пор, как…
- Предыдущая
- 31/78
- Следующая
