Ищейка (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 82

Внутри, помимо отдела убийств в полном составе, обнаружилось ещё человек пятнадцать, знакомых и не совсем. В помещении звенел весёлый смех, витали приятные запахи и царила атмосфера всеобщего мира и согласия. Окинув взглядом присутствующих, я машинально попытался уточнить:

— А где…

Но тут же всё вспомнил. И настроение, без того не сильно радужное, окончательно испортилось. Шон Даз’Пурт мёртв. Умер предателем. Вернее, нет, не предателем; просто он изначально был по другую сторону.

Проклятые сфинксы… наверняка же тот, что навещал меня, знал! И именно поэтому пошёл не к Шону, а ко мне.

Туман побери, но до чего же паскудно на душе!

Нас приветствовали радостными возгласами. Буквально через секунду передо мной возникла рыжая художница со всё понимающими зелёными глазами.

Как ты?

Больно…

Это пройдёт, я знаю. Посиди с нами?

Если только с тобой.

Безмолвный диалог длился долю секунды. И только под конец я понял, что — да, именно диалог, не плод воображения и галлюцинация усталого разума. А, прикрыв на мгновение глаза, отметил, что не просто диалог: я всё время чувствовал Марену краем сознания. Чувствовал, что она совсем рядом, чувствовал её счастье и улыбку, лёгкое беспокойство за меня и уверенность, что уж теперь совершенно точно всё будет хорошо.

— А Макс сказал, что меня все ищут, — хмыкнул я, с удовольствием обнимая прильнувшую девушку.

— А мы тебя и искали, — радостно оскалился Аморалес, сидевший едва ли не посреди стола с гитарой в руках. — Потом всем это надоело, и мы пришли сюда. А потом Макс молча встал и ушёл, хлопнув дверью. Как оказалось, за тобой.

— Положи гитару, чудовище, — я ехидно ухмыльнулся. — Гитара не ударный инструмент!

— Как я рад, что ты это знаешь, — в тон мне откликнулся друг.

— Зря ты так, — поддержка в адрес даймона пришла с неожиданной стороны: за него заступилась Марена. — Он замечательно играет!

— Ты умеешь играть на гитаре? — искренне опешил я, позволяя девушке за руку увлечь меня в дальний угол кабинета к свободному креслу. — Точнее, нет, неправильная формулировка. Ты умеешь что-то кроме курения, пития и хождения по бабам?!

— Марена, угомони свою агрессивную вторую половину, — захихикала Реи. — А то продолжения концерта не будет.

Рыжая пожала плечами, уютно устраиваясь у меня на коленях, и… если не успокоить, то отвлечь меня у неё получилось очень просто и быстро. С иронией подумав, насколько плохо я влияю на это очаровательное создание — буквально неделю назад она смущалась от того, что я взял её за руку, а теперь не стесняется прилюдно целоваться, — я покрепче её обнял, чтобы вдруг не передумала.

А потом мы праздновали. Парадокс, но Энрике действительно умел играть. Причём не просто «замечательно», а виртуозно. Когда только научился? В перерывах между загулами, наверное! И странно, почему до сих пор не проявлял столь неожиданного таланта. Стеснялся? Аморалес? Да не может этого быть!

Впрочем, в тот момент это было неважно. Мне, честно говоря, в тот момент вообще ничто не было важно, кроме любимой девушки в объятиях и осознания простого, но столь неожиданного факта: никуда не надо бежать, никого не надо спасать. Надо будет, наверное, вправду подхватить Марену и на пару недель сбежать в отпуск. Имею полное право, столько лет не отдыхал! В родовой замок, тысячу лет там уже не был… Хотя сначала, наверное, нужно всё-таки пожениться.

Потом опять будет любимая работа, будет продолжаться жизнь. Доложим в столицу, нам назначат нового начальника… Что-то подсказывало, этим начальником почти наверняка назначат меня, даже не спрашивая согласия: с их точки зрения я просто идеальная кандидатура на эту роль. Но это всё потом, в бесконечно далёком будущем; будут новые преступления, новые переживания. Может быть, даже трагедии.

От этой мрачной сумбурной истории осталось больше вопросов, чем ответов: некому больше отвечать, от всей секты остались одни только воспоминания у следователей и Гончих Управления Правопорядка Аико. Даже документов никаких не осталось — мы уничтожили всё, что несло отпечаток чужеродной магии, причинявшей боль городу. Поэтому вопросы так и останутся вопросами, а нам остаётся лишь предполагать. Почему умерла графиня Ла’Триз? Почему умерла моя семья? Чего боялось то существо из другого плана реальности?

Впрочем, это даже хорошо: некоторые вопросы созданы для того, чтобы никто никогда не узнал на них ответа. Может быть, так и появляются на свет сфинксы? Рождаются из нераскрытых тайн… Очень надеюсь, что сфинкс, хранящий именно эту историю, будет жить вечно.

Но всё это оставалось в стороне: тайны, отчёты, объяснения. А пока… было хорошо. Красивая музыка, приятный поставленный голос, тёплые руки, обнимающие меня за шею. Прикрыв глаза, я, кажется, потихоньку задремал, или провалился куда-то между сном и явью. Краем сознания я продолжал слушать пение Энрике, любоваться улыбающейся Мареной, наслаждаться уютом и спокойствием. А всем остальным существом чувствовал город. Мелкий моросящий дождик был мной, редкий туман, таящийся в переулках — тоже был мной. А посреди города, на стыке четырёх районов, на площади с длинным названием Перекрёсток Всех Дорог кружилась в вихре танца под звуки гитары изящная юная девушка лет семнадцати.

Вот так и взрослеют города: через потрясения и впечатления. Девочка Аико выросла, и больше не напоминала мне совсем другую девочку, умершую много лет назад. Кажется, призраки прошлого окончательно обрели покой.

Вдруг, в мгновение паузы от одной гитарной коды до следующей увертюры, девушка замерла на месте, посмотрела прямо мне в душу и улыбнулась. Светло, искренне, с нежностью.

Этот город будет жить. Я не дам ему умереть, пока жива хоть малейшая частица меня. Может быть, драконы смертны — я этого не знаю, но… В этом мире ничто и никогда не умирает насовсем. Мельчайшими частицами мы остаёмся жить — в земле, в воде, в воздухе. В наших детях, правнуках и поколениях их правнуков. Бесконечная последовательность и единство жизни — наверное, именно в этом и есть её смысл? Что жизнь не прерывается ни на секунду?

И я сделаю всё, от меня зависящее, чтобы прекрасной девушке Аико не пришлось окончательно повзрослеть.