Грязная буйная штучка (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 55

• Предыдущая
• 55/56
• Следующая

– Замолчи, – на сдавленном выдохе говорит она. – Я знаю.

Я приподнимаю ее и оборачиваю ее ноги вокруг себя, она, не двигаясь, наблюдает, как я опускаю между нами руку и трусь об нее головкой. Вверх и вниз, едва входя – блять, блять – и выходя.

– Смотри на нас.

Она резко задерживает дыхание.

– Я смотрю.

Легкое движение ее тела, и вхожу и выхожу из ее тела с мучительным блаженством. Мои руки дрожат от того, как сильно я хочу вонзаться в нее, но она неправильно понимает мои действия.

– Я понимаю, что для тебя отели в новинку, но на кровати этим заниматься гораздо удобней.

Смеясь, я делаю два шага и опускаю ее на кровать, и тут же ложусь сам, чтобы не расставаться с ней ни на секунду.

Ее ноги у меня на бедрах, и она притягивает меня еще ближе, направляя меня в себя так медленно и горячо, что мне даже приходится остановиться, когда наши бедра соприкасаются, потому что ей-богу, я готов кончить уже в эту гребаную секунду.

Она смотрит мне прямо в глаза, наши лица достаточно близко, и у нас одно дыхание на двоих: вдох выдох. Я приподнимаю подбородок и слегка целую ее, все происходящее слишком интенсивно, но я не могу отвернуться. Никогда ничего подобного я не испытывал. Мне хочется сказать ей об этом, но это прозвучало бы так банально и плоско. Это чувство настолько сильнее, чем эти затасканные слова; никогда и ни у кого ничего подобного не было.

– Ты создана для меня, – говорю я ей.

– Да, – кивает она, и ее верхняя губа блестит в теплой комнате, возможно, это от напряжения между нами и потребности двигаться и ощущать глубже. Но я просто в ужасе, что если едва подамся назад, тут же кончу.

Харлоу извивается подо мной, потирается и трахает меня, а я замираю, пытаясь привести мысли в порядок, но это уже проигранная битва. Понимаю, что мы оба долго не продержимся. Я такой твердый, и уже на грани. Она такая трепещущая, горячая и чертовски влажная, я вижу, как ее грудь покрывает румянец; она может кончить менее чем за минуту таких трений.

Она опускает ступни на кровать и выгибается, я скольжу руками ей под плечи, зарываюсь пальцами ей в волосы и прижимаюсь лицом к этим влажные прядям. И вот так, лежа подо мной, прижатая мною сверху и полностью мною заполненная, Харлоу трахает меня, как еще никогда в жизни. Ее ногти впиваются в мою задницу и держат меня на месте, пока она кружит и покачивает бедрами – ее тело сжимает меня так крепко, так влажно вокруг меня, так прекрасно, срань господня – задыхаясь у моей шеи от собственных движений, она рычит и трется именно там, где ей нужно, сжимает и потягивая мой член, желая кончить. Она хрипит, когда я погружаюсь чуть глубже, ее рот как раз у моего уха, и она стонет с каждым словом, даря их только мне.

– Так хорошо, – ловя ртом воздух, говорит она. – Боже, так хорошо.

Я на волоске, жду, когда услышу ее частое дыхание и жадные маленькие вздохи – она всегда так делает, когда кончает.

– Давай, малышка, – подгоняю ее.

Она всхлипывает, стонет, впивается ногтями мне в кожу и с расслабленным выдохом кончает так сильно, что дрожит в моих руках, затягивая меня за собой. И я не могу больше оставаться неподвижным. Я подаюсь назад и ударяю обратно, жестко трахаю ее длинными, торопливыми толчками, и когда я сам начинаю кончать, она снова кричит мне в шею.

Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я не хочу сдвигаться с нее, но я килограммов на сорок тяжелее ее, поэтому скатываюсь и падаю рядом с ней на матрас.

– Ты знаешь, какие грязные покрывала в отелях? – говорит она, задыхаясь.

Я закрываю глаза, все еще чувствуя жидкое тепло под кожей.

– Что?

– Люди, которые занимаются сексом в отелях…

Я переворачиваюсь и закрываю ей рот ладонью.

– Ш-ш-ш.

Она хихикает под моей рукой, облизывает ее и, блять, я опять лежу на ней, щекочу ее, закидываю ее руки за голову и посасываю ее подбородок, шею, грудь. Меня окутывает облегчение, словно ворвавшийся в комнату из открытого окна ветер: мы снова вместе. Дела налаживаются, пусть и не тем способом, каким я хотел, но все же мы не потеряем свои лодки. Моя жизнь движется вперед, любовь всей моей жизни сейчас обнаженная лежит подо мной, и все будет хорошо.

Но в уме возникает один вопрос, который мы так еще ни разу не обсудили.

– Как чувствует себя твоя мама?

Она замирает подо мной, взглядом давая понять, что, пожалуй, не самый удачный момент обсуждать эту тему, когда я уткнулся лицом между ее грудями.

– Прости, я клянусь, что не думал про грудь твоей мамы. Я думал о том, как сейчас расслаблен, и что все потихоньку налаживается, и понял, через что тебе приходится проходить. А мы так и не поговорили об этом.

Харлоу притягивает мое лицо к себе и целует так долго, что мне пришлось отстраниться от нехватки воздуха.

– Спасибо, что спросил.

– Ну и?

– Давай оденемся и обсудим это за пивом.

Она встает, и я иду за ней в ванную, сажусь на закрытый унитаз, поглаживая руками ее ноги и прижимаясь головой к животу, пока она в это время протирает лицо каким-то лосьоном и собирает волосы в растрепанный пучок. Она все еще приятно пахнет, только сейчас еще добавился чистый запах ее пота и секса.

– Ты сидишь и думаешь, как сильно меня любишь, да? – спрашивает она.

– Да, – я провожу рукой по бедру и между ее ногами. Она дрожит, когда я ввожу в нее средний палец и начинаю медленно поглаживать. Целуя ее живот, я бормочу: – Блять, это чертовски горячо.

– Что именно?

Я смотрю на нее.

– Я чувствую в тебе свою сперму.

Это ее смешит.

– Ты такой грязный и пошлый, – но она не отходит. И не может скрыть, как по груди растекается румянец, и как напрягаются ее соски.

– Мне нравится, – признаюсь я. Я хочу это увидеть. Но пока не хочу ей об этом говорить, сам не знаю, почему. Может, потому, что если скажу об этом вслух, то сегодня мы не выйдем из номера.

Она запускает руки мне в волосы.

– Мне тоже это нравится. С тобой мне нравится много чего, о чем я раньше не знала. – мне становится любопытно, говорит ли она о сексе, о веревке или о чем-то еще. О чем-то большем. Немного отойдя, она берет полотенце и смачивает его под краном. – Но сейчас даже не думай об этом. Ты ведешь меня на свидание.

***

В получасе езды от ее отеля рядом с моим домом есть бар, но мне показалось, что мы туда долетели за считанные минуты. Все, что Харлоу сейчас переживает со своей мамой, в точности совпадает с моей жизнью двенадцать лет назад. За исключением эмоциональной стороны – она тут намного лучше справляется, да и медицина в этом вопросе продвинулась. Мама заболела, когда мне было десять лет, я боялся и потерять ее, и той ответственности, что меня ждала: Леви было четыре, и, когда спустя два года мама умерла, я занимался всеми домашними делами, ведь отец пришел в себя спустя еще два года, когда перестал работать по 16 часов в день.

И если бы мне пришлось снова вернуться и пережить все заново, я бы делал тоже самое, что и Харлоу, и по ее уверенному голосу я не могу понять, смирилась ли она или еще переживает. Что понадобится ее матери после повторного курса химиотерапии? Как долго ее отец сможет самостоятельно их воспитывать, пока у него не опустятся руки? Харлоу сейчас очень нужна моя поддержка.

– Ты все делаешь правильно, Печенька. Если бы мне пришлось опять пережить все это, я поступил точно так же, как и ты.

Она резко поворачивается ко мне.

– Ты серьезно? – шепчет она.

– Серьезно.

– Я боюсь, что станет хуже.

Я останавливаюсь на небольшой парковке возле бара «У причала» и глушу двигатель.

– Есть вероятность, что так и будет. Но ты не должна через все это проходить одна, – возвращая ей ее же слова, говорю я. – Я знаю, что все испортил, когда уехал из города, но скажи, ты мне доверяешь?

Харлоу наклоняется и целует меня.

• Предыдущая
• 55/56
• Следующая