Жизнь как чудо. Путешествие с Волшебным Перышком - Семина Ирина Константиновна - Страница 43

• Предыдущая
• 43/49
• Следующая

А когда ребро отпустило, открыл он глаза и обомлел. Смотрит: черт у родника, сам весь бурый, страшный, башка волосатая, ручки-ножки тонкие… Дед и вообще дышать забыл: думает, дескать, обнаружу себя — он меня махом в ад утащит, я ж со своим ребром и двинуться не могу, не то что с чертями драться! Только на Бога уповать и остается.

Вот стоит он, от ужаса замирает да святую молитву шепчет. Смотрит — а черт по траве покатился. «Ага, корежит тебя, нечистый!» — обрадовался Дед и с новым пылом молитву зачитал. С черта точно шкура местами слезать стала, белая кожа показалась. Дед еще и животворящий крест во все пузо учинил. Тут черт вскочил — и к роднику. Плещет на себя водицу — и визжит. Холодная она, водица-то, родниковая! А Дед думает: «Ага! Проняло! Так мы тебя, адское отродье!»

Только пока он радовался, отродье наплескалось, совсем с себя шкуру смыло, повернулось… И тут Дед ахнул: вовсе это не черт оказался, а девка какая-то. Красивая — спасу нет!

«Это ж она в глине была! — догадался Дед. — Ой я, старый дурак! Что ж теперь делать-то???» Тут Бес так его изловчился пнуть, что Дед взвыл и рухнул.

— Ой, кто здесь? — метнулась девушка, одежду в охапку схватила и остолбенела. Не то прочь бежать, не то помочь человеку?

— Помоги-и-и-ите… — жалостно просипел Дед. — Помира-а-аю-ю-ю…

А сам думает: ну раз помираю — может, бить не будет? И как в воду смотрел! Девушка мигом оделась и к нему:

— Что случилось? Чем помочь?

— Дыхалку перехватило… Ребро у меня… Кажись, сломанное!

— А вот мы его сейчас глиной! Верное средство, мне еще матушка сказывала! Ну-ка, на спинку, на спинку! Сейчас рубашечку снять помогу… Ой! Да это ты, что ль, сосед?

— А? Что? Да быть того не может!!! Ты, что ль, соседка??? Только по голосу и признал! Ты ж молодая совсем, когда без платка своего!

— Да и ты без рубашки да без ватной кацавейки мужчина хоть куда! А валенки твои где?

— Дык это… Не согнуться мне, утром и надеть не смог. Ты гуще, гуще мажь! Не жалей глины-то!

— А чего ты под осиной прятался? Подсматривал, что ли?

— Какое «подсматривал»! Я от черта прятался!

— От какого такого черта???

Скоро оба хохотали, как Дед обознался, соседку за черта принял. Она даже и не обиделась, потому как Дед высказал ей, что такой красоты в жизни не видал! А какой же женщине такие слова в душу не западут, даже и в любом возрасте?

— Кажись, получается! — шепнула Седина.

— Рано победу праздновать, — пробурчал Бес. — Вот когда честным пирком да за свадебку…

Домой они вместе шли — не могла же она раненого бойца под осиной бросить? Он на нее опирался. А перед тем она по его указке осиновую ветку спилила, да так ловко, что он опять в восхищение пришел.

— Знаешь, сосед, давай-ка ко мне, — решила Бабка. — Ты вон еле шевелишься, за тобой сестринский уход нужен.

— Так это… Молва же? — усомнился Дед.

— А плевать на Молву когда человек в беде! — гордо сказала Бабка и поправила под мышкой осиновое полено.

Как в воду дел глядел… Не успели до деревни доковылять, как видят — Молва уже впереди них бежит, всех информирует. Они к дому вышли — их уже на завалинке дед Какнадов поджидает.

— Вякнешь чего — я тебя осиновым поленом отхожу не обрадуешься, — сурово предупредила Бабка.

— Ага, понял! — оторопел Какнадов и с испугу под козырек взял.

Молва уже всю деревню обежала, всех оповестила, что Дед у Бабки заночевал. В общем, разврат и падение нравов налицо! Кривотолки только поворачиваться успевали — столько информации ручьями текло. Тетка Молва сунулась было и к Бабкиному дому — разведку боем произвести, только из открытых сеней вылетело осиновое полено — и прямо в лоб ей угодило! Молва и утихла, онемела. Долго еще оклематься не могла — рот откроет, а ни звука не выходит! Ой, правду матушка говорила: осиновое полено — от всего на свете лечит, даже от Молвы!

А Кривотолки сами утихли. Они без Молвы ничего не могут, несамостоятельные…

Через неделю только вышли на крыльцо двое — Дед да Бабка. Деревня этого момента с замиранием желудка ждала, даже куры перестали нестись — тоже ждали. Только что это? Где Дед да Бабка? Нету их! На крылечке — красавица пышноволосая, в открытом сарафане, кожа белая да гладкая, спелая такая вся, как яблочко наливное. А рядом с ней — мужчина, тоже очень даже ничего, крепкий, кряжистый. Из-под притолоки Седина и Бес скалятся.

— Отныне мы вместе жить будем, — объявил мужчина, бывший Дед. — И в сельсовете запишемся. Мы теперича семья, прощу любить и жаловать.

— А ведь как надо? — почесал в затылке дел Какнадов. — Может, так оно и надо? Ведь кто его знает???

— Ну, как надо — мы не знаем, а как хотелось, так и порешили, — сказала женщина. — Одно знаю: не надо человеку себя до срока в старики записывать, валенки да платки нацеплять. Молодость, она не в годах, она в душе.

— Верно говорит, верно, — зашумели деревенские. — У нас сколько народу раньше срока загнулось от этих кацавеек-валенок! Не хотим больше себя заживо хоронить у телевизора! Будем знакомиться!

В общем, сельсовету работы прибавилось: все перезнакомились и жениться начали. Только наши-то — первыми были. И свадебка у них была что надо, всей деревней гуляли!

А еще появились у них в доме серая кошечка Седина и черный кот Бес. Седина у хозяйки в головах спала, а Бес — у хозяина на животе. Стали они котят исправно приносить, а наши молодые их одно-сельчанам раздаривали. Чтобы не забывали — Седина в голову, Бес в ребро, и возраст тут решительно ни при чем!

Лика и Вадим Сергеевич веселились от души.

— Ну надо же! От черта оборонялся! Ха-ха-ха-ха-ха!

— А как она деду Какнадову: «Осиновым поленом отхожу!» Хи-хи-хи-хи!

— Понравилось? — спросило довольное Перышко.

— Очень! — в один голос ответили Лика и Вадим Сергеевич.

— А главную мысль уловили?

— Да тут много Посланий было! — наперебой заговорили любители сказок.

¦ Любви все возрасты покорны.

¦ Никто не знает, как надо на самом деле.

¦ Взаперти да в одиночку — не жизнь!

¦ Молва и кривотолки утихают, если их не боишься!

¦ Молодость не в годах, а в душе!

¦ Лучшее природное лечение — росой да глиной, а круче всего — осиновое полено!

— Все правильно! Только главная мысль тут, на мой взгляд, такая: не может человек без Любви жить! Дуреет он без Любви! А если в жизни Любовь имеется — так и все вокруг яркими красками расцветает. Я вот так полагаю, — добавило Волшебное Перышко.

— Спасибо вам, — солидно откашлялся Вадим Сергеевич. — Знаете, я как-то на свою проблему по-другому посмотрел. Действительно: взрослый мужик я или вечный мальчик? Пора мне самостоятельные решения принимать и новые отношения с мамой строить. Не хочу больше на вышке сидеть, в бинокль смотреть, границы свои сторожить. Буду пробовать!

— А может, с нами? К Сказочнице? — предложила Лика.

— Спасибо. Но нет. Для меня это вроде как бегство будет. А я и так все время от решения убегаю. Стыдно мне будет спасения у Сказочницы просить. Сам должен.

— Удачи вам, Вадим Сергеевич! — пожелала Лика. — У вас все получится. Я в вас верю.

— Благодарю. Это очень важно, когда в тебя кто-то верит. Вы мне теперь как Путеводная Звезда. Если вы смогли — и я смогу.

И Вадим Сергеевич решительно зашагал прочь, в чащу. А Лика с Перышком пошли по тропинке дальше — в свою сказку.

Солнышко припекало, птицы пели, а Лика с Перышком беседовали на ходу.

— Перышко! А что Вадим говорил про Путеводную Звезду? Мне как-то в душу запало!

— Путеводная Звезда — это как компас, как маяк. Показывает путь, не дает человеку сбиться с верного направления.

— Тогда мне тоже нужна Путеводная Звезда! А то сейчас я с тобой, и мне не страшно. А когда самой придется? Определенно, попрошу Сказочницу написать мне такую сказку! А то кто я без Путеводной Звезды? Так, маленькая заблудившаяся девочка. А с ней я точно буду знать, куда идти!

• Предыдущая
• 43/49
• Следующая