Исчезающие Девушки (ЛП) - Оливер Лорен - Страница 46

• Предыдущая
• 46/59
• Следующая

Я смотрю на эти четыре слова снова и снова, - «он любит молодых девушек». Без заглавной буквы, без знаков препинания, словно тот, кто писал, хотел сделать это как можно быстрее. Тошнота скручивает мой желудок и, внезапно, я понимаю, что вспотела. Включаю кондиционер в машине, слишком напуганная, чтобы открыть окно, представляя, что если сделаю так, черная рука может появиться из ниоткуда и задушить меня хваткой монстра.

Почти час ночи, но я все равно набираю домашний номер. Все больше и больше я убеждаюсь, что Дара влезла во что-то опасное, во что-то, в чём участвует и Андре, и Сара Сноу, и Кеннеди, и, может быть, даже Николас Сандерсон, кем бы он, черт возьми, не был. Может быть, Дара выяснила, что Андре ответственен за то, что случилось с Мэделин. Может быть, Андре решил убедиться, что сестра будет держать рот на замке.

Прижимаю телефон к уху, щека становится влажной от пота. Через некоторое время включается автоответчик, - голос Дары, жесткий и неожиданный, предлагает звонящему говорить сейчас или замолчать навсегда. Быстро вешаю трубку и набираю еще раз. Ничего. Мама, наверное, спит, наглотавшись снотворного.

Я попыталась дозвониться на сотовый отцу, но звонок сразу уходил на голосовую почту, - верный признак того, что у него проводит ночь Шерил. Чертыхаясь, нажимаю отбой, выбрасывая из головы образ Шерил, подтянутой и веснушчатой, разгуливающей голой по дому отца. Соберись! Что дальше? Мне нужно с кем-нибудь поговорить.

Полицейская машина подъезжает к Макдональдсу, из неё, смеясь над чем-то, вылезают два парня в униформе. Один из них кладет руку на петлю на ремне рядом с кобурой, словно пытаясь привлечь внимание. И следующий мой шаг становиться очевидным. Я снова залезаю в телефон, чтобы проверить имя, - лейтенант Фрэнк Эрнандес, офицер по делу Мэделин Сноу. Мой телефон, разряжаясь, мигает мне предупреждающим световым сигналом. Тогда я делаю последний по навигатору поворот и оказываюсь перед полицейским участком, неуклюжим каменным зданием, похожим на фантазию ребенка о том, как должна выглядеть старая тюрьма. Территория стоянки обнесена забором, и её кто-то уже попытался сделать менее мрачной, насадив полосы газона и разбив узкие клумбы. Я припарковалась на улице.

Спрингфилд в четыре раза больше Сомервиля. И даже в час ночи четверга полицейский участок гудит: двери с шипением открываются и закрываются, впуская или выпуская полицейских, некоторые из них тащат скрюченных пьянчуг или подростков под чем-то, или мужчин с татуировками и угрюмыми глазами, которые смотрятся тут более уместно, чем эти жалкие цветочные клумбы. Внутри ярко горят флуоресцентные лампы, освещая большое офисное пространство, где десятки столов стоят вплотную друг к другу, а толстые кабели тянутся от компьютера к компьютеру. Стопки бумаг раскиданы буквально везде, бумаги в лотках для входящих и исходящих документов перемешались, будто по зданию недавно прошелся ураган, переполошив все эти листики. В участке очень шумно: телефоны звенят через каждые две секунды, а еще откуда-то доносятся звуки включенного телевизора. Меня посещает то же самое чувство, которое я испытала, когда стояла на парковке «У Бимера», пытаясь представить себе исчезновение Мэделин Сноу на фоне «Эпплби», - как такое возможно, чтобы необъяснимые вещи происходили в обыденные дни, как всё это могло сосуществовать бок о бок?

- Могу я вам чем-нибудь помочь? - Спрашивает женщина у регистратуры, чьи волосы так сильно затянуты в пучок, что причёска выглядит, будто паук вцепился ей в голову.

Я делаю шаг вперед и прислоняюсь к стойке регистратуры, непонятно из-за чего, чувствуя себя неловко.

- Мне... мне нужен Лейтенант Фрэнк Эрнандес, - отвечаю я ей тихим голосом.

Позади меня сидя спит какой-то мужчина, его голова качается в такт неслышного ритма, наручниками за одну руку он прикован к ножке стула. Мимо проходит группа копов, тараторящих о бейсбольном матче.

- Это по поводу Мэделин Сноу.

Брови женщины, выщипанные почти на нет, слегка приподнялись. Я забеспокоилась, что она будет расспрашивать меня дальше, или откажет, или - такая возможность пришла мне в голову только сейчас - скажет, что он ушел домой. Но она ничего из этого не делает. Потом снимает телефонную трубку с древнего черного зверя, который выглядит так, словно был спасен со свалки когда-то в прошлом столетии, набирает номер и тихо говорит. Затем встает, скользя немного боком, чтобы вместить живот, первый раз показав, что беременная.

- Пойдем. Следуй за мной.

Она ведет меня по коридору, вдоль стен которого находятся картотечные шкафы, многие из них частично открыты и набиты таким количеством файлов и бумаг (в основном именно бумагами), что похожи на отвисшие челюсти монстров, демонстрирующих ряды кривых зубов. Обои здесь странного желтого цвета, закопченные сигаретным дымом. Мы проходим мимо небольших кабинетов и оказываемся в зоне застекленных офисов, большинство из которых пусты. Место в целом производит впечатление кучи квадратных аквариумов. Женщина останавливается перед дверью, на которой висит табличка «Старший лейтенант Эрнандес».

Эрнандес - я узнаю его по фотографиям в Интернете - показывает что-то на экране своего компьютера. Другой полицейский, волосы которого такие рыжие, что кажутся пламенем, опирается на стол, а Эрнандес поворачивает к нему монитор, чтобы было лучше видно. Меня начинает кидать то в жар, то в холод, словно меня сжигают заживо.

Женщина стучит и сразу же открывает дверь, не дождавшись разрешения войти. Мгновенно Эрнандес разворачивает монитор, чтобы непосвящённым не было видно, что там на экране. Но поздно. Я уже увидела кучу фотографий девушек в бикини или топлесс, лежащих или сидящих на ярко-красном диване. Все фотографии были сделаны в той же комнате, где фотографировали Дару.

- Кое-кто хочет тебя видеть, - сказала женщина из приемной, ткнув пальцем в мою сторону. – Говорит, это по делу Мэделин Сноу. - Она произносит это почти виновато, будто выругалась в церкви. – Как, ты сказала, тебя зовут, дорогая?

Я открываю рот, но мой голос застрял где-то позади миндалин.

- Ники, - наконец произношу я. - Николь.

Эрнандес кивает рыжеволосому полицейскому, и тот сразу же выпрямляется, реагируя на невысказанный приказ.

- Дай мне минуту, - говорит Эрнандес; его лицо выглядит уставшим и помятым, как застиранное одеяло. - Входи, - обращается он теперь ко мне. - Присаживайся. Можешь пройти вперед и устроиться где-нибудь.

Стул, приставленный к его столу, завален папками. Рыжеволосый бросает на меня заинтересованный взгляд, когда проходит мимо, и я улавливаю запах табака и жвачки. Женщина из приемной удаляется, оставив меня наедине с Эрнандесом.

Я все еще не двигаюсь. Эрнандес пристально смотрит на меня. Глаза у него красные.

- Все в порядке, - просто говорит он, будто мы старые друзья и шутим. - Не садись, если тебе не хочется. - Он откидывается на спинку стула. - Ты сказала, что у тебя есть информация об исчезновении Сноу?

Он вежлив, но его вопрос ясно дает понять, что он не думает, что я смогу сообщить ему что-то важное. Этот вопрос он задавал десятки раз, может сотни, когда случайные женщины пытались обвинить в исчезновении Мэделин своего бывшего мужа, или случайные дальнобойщики по дороге во Флориду сообщали, что видели странную блондинку на заправке.

- Думаю, я знаю, что произошло с Мэделин, - быстро говорю, прежде чем успеваю передумать. - И те фотографии, которые вы рассматривали… Я знаю, где они были сделаны.

Но как только я произношу это, то понимаю, что «У Бимера» не видела похожей комнаты, что была на фото Дары. Могла ли я пропустить дверь или еще одну лестницу?

Правая рука Эрнандеса мгновенно напрягается на подлокотнике. Но он хороший коп, даже не вздрогнул.

- Ты знаешь? - Даже его голос не выдает никаких признаков - верит он мне или нет.

Внезапно, к моему удивлению, он встает. Он немного выше, чем я ожидала; комната неожиданно сужается, словно стены затягиваются вокруг моего тела, как целлофан.

• Предыдущая
• 46/59
• Следующая