Смертельный дубль - Стаут Рекс - Страница 8

• Предыдущая
• 8/51
• Следующая

— Послушайте, — склонился к ней Джеффри через спинку сиденья. — Позвольте мне заплатить адвокату… нет, подождите! Пусть я идиот. Пусть я вам противен и вызываю отвращение. Пусть. Но я ведь у вас в долгу. Вы понесли тогда большой моральный урон! Та глупая девчонка… это дочь делового партнера мужа моей тети — она все начала, она затеяла скандал. Признаю, что я тоже внес свою лепту, но я скажу вам почему. Меня затащили на эту оперу, а я ее ненавижу, и надеялся, что из-за скандала нам придется уйти. А потом я увидел вас, увидел, как вспыхнули гневом ваши глаза, и вот я здесь для того, чтобы сказать: все происшедшее — неприятная случайность. Они ведь возникают на каждом шагу. И тогда все получилось чисто случайно. У девушки потом от пережитого волнения разболелась голова, и она настояла на том, чтобы уйти — именно тогда, когда я уже хотел остаться. Я отвез ее домой, стремглав бросился обратно и успел в театр до окончания спектакля, но вы уже ушли… во всяком случае, мне не удалось вас найти. Я везде вас искал! На следующий день нанял частного детектива. Давал объявления. Все время надеялся, что вы подадите в суд иск о возмещении морального ущерба и тогда я вас увижу. Но вы так и не сделали этого. Хотя и следовало. Поэтому я вполне законно возместил бы свой долг, если бы вы позволили мне заплатить адвокату вашего дяди… если считать, что он виновен. Виновный имеет право на адвоката…

— Велите ему немедленно заткнуться! — в ярости крикнула Нэнси. — Или я открою дверь и выпрыгну!

— И кроме того… — Джеффри еще больше наклонился вперед. — Я говорил об экспер…

Нэнси ухватилась за ручку двери и дернула ее. Фокс убрал ногу с педали и зарычал:

— Не делайте этого!

— Нет, сделаю! Клянусь, я…

Машина съехала с бетонного покрытия, проехала еще несколько футов, трясясь по широкой, заросшей травой обочине, и остановилась. Фокс потянулся через Нэнси, чтобы закрыть дверцу, повернул голову, глянул на заднее сиденье, потом увидел, как позади, в десятке ярдов от них, остановился «понтиак», и сказал Джеффри:

— Может быть, вы перестанете обращаться к ней?

— Но, боже мой, я только начал…

— Вам придется этим и ограничиться. Иначе она выпрыгнет и сломает себе шею. Кстати, ваша машина ждет вас.

— Мне и здесь хорошо.

— Но с мисс Грант вы разговаривать не будете.

— Хорошо, не буду. Посижу тихо и посмотрю на ее затылок.

— Не вижу в этом никакой пользы… для себя. Ведь за горючее плачу я.

— Вот дьявол, чего вы, собственно, от меня хотите?

Чтобы я разговаривал с вами?

— А вы можете?

— О чем?

— О… расскажите мне о Люке Уире, камердинере вашего отца. Полиция нашла его?

— Нет.

— Как он выглядит?

— Темно-каштановые волосы, высокий, костлявый, глаза несколько навыкате. Как я уже говорил этому… как там его зовут… Люк честный, искренний и доброжелательный человек, и отец ему полностью доверял. Он пробыл с отцом более двадцати лет.

— Машину вашего отца нашли? Ту, на которой уехал Люк?

— Нет.

— Куда вас возили опознать тело? Оно все еще было в бунгало?

— Нет. Меня разыскали только после двух ночи на Лонг-Айленде, и он… его уже увезли в Уайт-Плейнс для вскрытия. Я был там.

— Вам доводилось бывать в том бунгало?

— Нет. Никто там не бывал.

— Никто вообще?

— Никто, насколько мне известно. Конечно, может быть, туда ездили десятки людей, а я не знал. О своем отце я знал только то, что писали газеты. Правда, недавно мне стало известно, что Кестер посещал бунгало.

— Вон Кестер, доверенный секретарь вашего отца?

— Да. Он обмолвился об этом вчера вечером. Сказал, что был там недели две назад, чтобы организовать там кое-какой ремонт…

— Подождите-ка. Я, должно быть, чего-то не понял.

Я думал, что вчера вечером Кестер находился в Грин-Медоу, возле Плезантвилла, а после того, как ему сообщили об убийстве, направился оттуда в бунгало и по дороге исчез.

— Верно.

— А вы были на Лонг-Айленде. — Фокс нахмурился. — Где же вы могли видеть Кестера?

— В Грин-Медоу. Мы с сестрой ужинали с ним там, а потом я уехал на Лонг-Айленд.

На лбу у Фокса появилась еще одна морщина.

— Думаю, мне пора перестать читать газеты. Они сообщили, что ваша сестра находилась в Адирондаке.

— Она там и была. Но вчера днем она прилетела на встречу, которую я устраивал с Кестером. Он был для нас как бы офицером связи с отцовской штаб-квартирой. Я не раскрываю никаких секретов. Все наши друзья любят поговорить об этом. Видите ли, если нам нужно начать какие-то финансовые переговоры, мы отправляемся к Кестеру. Когда несколько лет назад я решил стать коммунистом, то в первую очередь известил об этом именно его.

— О-о! Так вы коммунист?

— Нет, уже нет. Я был им всего два месяца. Я тогда так ужасно заскучал, чувствовал себя бесполезным. Мне вообще нужна какая-то работа. Что, если стать детективом? У вас нет вакантного места?

— Сейчас нет. — В тоне Фокса не было ни малейшей насмешки. — Но я подумаю об этом. После ужина с Кестером ваша сестра тоже поехала с вами на Лонг-Айленд?

— Нет, с чего это! — Джеффри насупил брови. — Мистер Фокс, моя сестра не убивала отца, так же как и я.

Этот там… как его зовут?., убедил меня, что убийца — Энди Грант, но теперь, когда я знаю, кто его племянница, я считаю, что он просто олух. Тот, я имею в виду в полиции, как его зовут.

— Ваше мнение вполне резонно, — заявил Фокс. — Ведь у него нет доказательств, что Грант имел при себе оружие. Единственный мотив, который ему приписывают, — возмущение по поводу увольнения с работы, — просто смешон. Помимо этого у Дервина нет ничего против Гранта, за исключением того, что он оказался на месте преступления.

— Нет, есть еще кое-что. Грант солгал.

— Солгал? О чем?

— Насчет времени, когда он туда приехал, или, может быть… Как бы то ни было, он солгал. Он сказал, что, когда заглянул в окно, отец сидел в комнате, курил сигару и слушал по радио джазовую музыку. А было начало двенадцатого. Это невозможно. Если бы это в самом деле было между одиннадцатью и половиной двенадцатого, то отец смотрел бы по телевизору Дика Барри. Он не пропустил ни одной его передачи за последние три года.

Фокс презрительно фыркнул.

— И только-то? Может, в бунгало его вкусы и симпатии менялись или, может, кто-то другой включил радио. Это ни о чем не говорит.

— Нет-нет, — запротестовал Джеффри. — Грант наверняка лжет. Спросите любого из тех, кто знал отца. Год назад, когда Дик Барри перенес свою передачу с семи на одиннадцать вечера, отец изменил свой распорядок и стал позднее ложиться спать. Миллион против одного, что если он находился в комнате, где есть радио, в одиннадцать вечера, был в своем уме и имел свободу действий, то он слушал Дика Барри. Наверное, мне не стоило бы рассказывать вам, как объясняет это тот, в полиции, но я все же расскажу. Он думает, что Грант вошел в комнату, угрожая отцу оружием, и что именно Грант сам специально включил радио, чтобы заглушить звук выстрелов. Потом ему, конечно, пришлось говорить, что передавали программу джазовой музыки, потому что, возможно, кто-то ее слышал. Неприятно об этом говорить, но мне кажется… На кого это вы так смотрите?

— Извините, — тихо сказал Фокс. — Прошу прощения, мистер Торп. И прошу извинить меня за внезапное решение, которое я принял. Мне нужно поскорее кое-куда съездить. Поэтому, будьте добры, пересядьте в свою машину… — Он высунулся в окно и крикнул; — Дэн!

Иди сюда! Вылезай из машины!

— Но, боже мой, — недовольно проговорил Джеффри, — я стараюсь… делаю все возможное…

— Я вижу, мистер Торп. И поверьте, ценю это. Спасибо. Почему бы вам не написать мисс Грант письмо? Садись, Дэн, садись! Если вы не возражаете, мистер Торп… спасибо… женщины всегда прочитывают письмо, прежде чем вернуть нераспечатанным. До встречи. Осторожно, я…

Автомобиль тронулся, выехал на бетонное покрытие, набирая скорость. Баритон Фокса выводил что-то похожее на мелодию из «Парада деревянных солдатиков».

• Предыдущая
• 8/51
• Следующая