Смерть содержанки - Стаут Рекс - Страница 27
- Предыдущая
- 27/35
- Следующая
– Бургундским?
– Да. И зажарить с ветчиной. Пусть убедится, что и мужчины кое на что годятся. Завтракает она обычно в половине первого. Но я по-прежнему готов сам зажарить…
Фриц сказал что-то по-французски. Довольно громко. Я не стал препираться, поскольку он был недалеко и держал в руке увесистую сардельку. Я потянулся к «Таймс».
Поскольку по воскресеньям Вульф лишь ненадолго заглядывает в оранжерею, и то не всегда, я прикинул, что спустится он часам к десяти. Но на часах было еще без десяти десять, когда послышался шум лифта, а вскоре по коридору затопали его шаги. Я не видел его с вечера пятницы, то есть почти сорок часов. Шаги прогромыхали мимо кабинета, дверь в кухню распахнулась, и в проеме возникла его туша.
– Вот как? – раздалось рычанье. – Ты еще жив?
Я признал, что это так.
– Правда, едва-едва. Так что особенно на меня не рассчитывайте.
– А кто гостья?
– Мисс Джекет. Для вас мисс Джексон, а для меня – Джулия. Она тоже жива, но я в этом не виноват. Ночью, в половине второго, в нее стреляли перед входом в ее гостиницу из-за стены Центрального Парка. Снайпера не поймали. Фреда с пулей в ноге отвезли в больницу Рузвельта. Утром я звонил туда, но он спал. Жене его я все сообщил ночью. Также позвонил Солу и предупредил, чтобы он был наготове. Джулию я привез сюда, потому что без Фреда и Орри людей нам не хватает, а мне надоело слушать, как над головой свистят пули. Завтракает она в постели. Фриц приготовит завтрак, а я его отнесу в ее комнату примерно в половине первого. Вот и все.
– Значит, стрелявшего не поймали?
– Да, сэр. Но это был Барри Флеминг. Он приходил вчера днем поговорить насчет письма. Его приход доказал, что он шантажист, а стрельба доказала, что он убийца. Так что теперь все, что нам нужно, это хоть какая-нибудь завалящая улика. Впрочем, вы, конечно, потребуете, чтобы я доложил со всеми подробностями.
Вульф кивнул, и мы перешли в кабинет. Субботняя почта громоздилась у меня на столе нераспечатанная. Не знаю, почему Вульф так делает, но подозреваю, что он пытается донести до меня пожелание: я не суюсь в твои дела, а ты не суйся в мои. Да и Фриц, похоже, тоже воспринял этот девиз как руководство к действию, а вернее – к его отсутствию: пыль намоем столе явно никто не вытирал. Я положил воскресный выпуск «Таймс» на стол и приступил к отчету. Дословно я излагал разговоры лишь в тех случаях, когда считал, что это важно. Я не стал, например, упоминать вопрос Джулии о том, сознаю ли я, что это постель, или слова вроде «ягненочек». Как правило, Вульф открывает глаза и выпрямляется, когда я заканчиваю свой отчет, на сей же раз он просидел с закрытыми глазами больше минуты. В конце концов я не выдержал и заговорил:
– Если вы ждете от меня комментариев, то сказать мне нечего. Мы знаем достаточно много, но не можем доказать, но это и так ясно. Стрелял ли Флеминг из ружья, я не знаю. Первая пуля либо засела в ноге у Фреда, либо прошла насквозь и угодила в здание гостиницы, то есть в камень. Вторая пуля очевидно расплющилась о каменную стену. Мнения экспертов о том, из какого ружья выпущены эти пули, наверняка разделятся. Вот если бы он попал в Джулию и убил ее…
– Фу! – Вульф выпрямился. – Это совсем ни к чему. Своего мы добились, получив подтверждение, что он убийца. Разве еще остались сомнения в том, что нам удастся вызволить Орри?
– Нет.
– Значит, это больше не должно нас беспокоить. А нужны ли нам безусловные доказательства того, что Флеминг убил Изабель Керр? Если мы их раздобудем и передадим мистеру Кремеру, то что случится?
– Вот что. Во-первых, они выпустят Орри. Во-вторых, арестуют, отдадут под суд и почти наверняка осудят Флеминга. В-третьих, они попытаются избежать огласки имени Баллу, но это им не удастся. И в-четвертых, вы больше не увидите этого свертка.
Вульф кивнул.
– Что я обещал Баллу?
– Что если можете помочь осуществлению его цели без ущерба для своих планов, то так и сделаете.
– Ну и что?
– Можете попытаться. Сегодня шестое февраля, в этом году мы еще ничего не заработали и, по-моему, ничего путного даже не наклевывается. Я же знаю, сколько мы расходуем, поскольку выписываю чеки. Хотите знать мое мнение?
– Да.
– Я пока не вижу выхода. Если мы хотим освободить Орри, то должны отдать им Флеминга, а тот безусловно заложит Баллу. Вот в чем закавыка. Даже если полиция пойдет навстречу и не раскроет его имени во время дознания, оно неизбежно выплывет на суде, и мы ни черта не получим. Как вам известно, я всячески приветствую доходную часть нашего бюджета. Мне бы крайне не хотелось, чтобы наши чеки признали неплатежеспособными. Вы сами хотели знать мое мнение.
– Ты не понял. Я хотел услышать от тебя, каков здесь риск, а не насколько это выполнимо. Можем мы поставить под угрозу освобождение Орри?
– Нет. Считайте, что он уже на свободе.
– Значит, никакого риска нет. Тогда дело лишь в том, чтобы уличить убийцу без…
В дверь позвонили, я прогулялся в прихожую, посмотрел в одностороннее стекло и вернулся.
– Кремер. Позовите Фрица. Я поднимусь и попрошу ее временно воздержаться и не распевать «Люби меня, толстяк» при открытых дверях.
И я двинулся к лестнице.
Дверь и в самом деле была распахнута настежь, хотя в девять, когда я проходил мимо, она была закрыта. Я поднял руку, чтобы постучать, но тут послышался голос Джулии:
– О Господи, вы уже на ногах в такую рань!
Она сидела на стуле у окна в полосатой светло-зеленой пижаме и босиком. Волосы торчали во все стороны. Я вошел и прикрыл за собой дверь.
– Я открыла дверь, просто чтобы понаслаждаться, – сказала Джулия. – Сто лет уже не была в спальне, в которой можно оставлять дверь нараспашку: А встала я, потому что проснулась. Я никогда не валяюсь в постели, если не читаю или не ем.
Я приблизился к ней.
– Боюсь, что с завтраком придется немного повременить. Здесь инспектор Кремер. Возможно, он думает, что вы здесь, поскольку полицейский видел, что мы уехали вместе, но мы будем отпираться. Если это не получится, и он станет настаивать на том, чтобы увидеть вас, то либо мы попытаемся уверить его, что сейчас вы не в состоянии разговаривать после пережитого, либо же мы с ним поднимемся сюда, и вам придется с ним потолковать. Я думал, что лучше узнаю ваше мнение.
– Вот как, инспектор? – руки Джулии взлетели к растрепавшейся прическе.
– Да. Наш старинный и закадычный приятель. В кавычках.
– Пожалуй, лучше тогда мне с ним поговорить.
– Хорошо. Он, вероятно, захочет побеседовать с вами с глазу на глаз, и не в кабинете, поскольку он знает, что в стене там есть дырка, через которую мы можем вести наблюдение. Что вам поможет продержаться до завтрака? Апельсиновый сок и кофе вас устроят?
– Да, если у вас нет грейпфрутового сока.
– Есть. Фриц подаст его вам сюда, а чуть позже я подам вам Кремера.
– Как, сюда?
– Да. Комната прослушивается, но он об этом не подозревает, так что мы будем слушать. Не исключено, что он предложит вам прокатиться в контору окружного прокурора, но вы не соглашайтесь. Заставить вас силой он не может, а ордера у него нет. Теперь…
– Откуда вы знаете, что у него нет ордера?
– Я знаю все, кроме того, как уберегать девушек от покушения. Теперь – о главном. Помните наш план? Тот, что мы разработали вчера вечером?
– Тот, что вы разработали. Да.
– Повторим?
– Нет. ЯЮЭЬЫЪ…
– Да, да, конечно. Я все время забываю. Фриц принесет сок и кофе. Задвиньте засов изнутри. Возможно, мистер Вульф решит, что вас здесь нет, чтобы выиграть время, а Кремер попытается вломиться сюда. Когда легавый проникает в дом, он уже может беспрепятственно шнырять по комнатам, но не имеет права выламывать запертые двери. На стук не отвечайте.
– Черт побери, надо было мне вскакивать ни свет ни заря!
Я сказал, что она может спать хоть целый день, и вышел.
На пороге кабинета я замер, чтобы воочию насладиться неожиданной домашней сценой. Вульфа я не увидел, так как развернутая «Таймс» скрывала его целиком. Кремер, развалившись в красном кожаном кресле, тоже уткнулся в «Таймс», открытую на спортивной полосе. Убедившись, что Кремера благополучно встретили и обслужили, я просочился на кухню, сказал Фрицу, как зовут гостью, попросил его отнести ей грейпфрутовый сок и кофе, но не стучать, а назваться. Вернувшись в кабинет, я по-прежнему увидел ту же полосу «Таймс» вместо Вульфа. Тогда я прошел к своему столу, уселся, немного полюбовался на удивительное зрелище и, наконец, кашлянул. Пару секунд спустя Вульф сложил газету, положил ее на стол и заговорил, обращаясь ко мне.
- Предыдущая
- 27/35
- Следующая
