Слишком много женщин - Стаут Рекс - Страница 33
- Предыдущая
- 33/51
- Следующая
Кремер взглянул на него: – В чем дело?
– Если нам будет нужно разобраться с этим, можете не беспокоиться. Если это был не Гудвин, значит, это был кто-то из ребят, работающих на Вульфа: Гор, Кэтер, Дэркин, Пензер или Киме. Скорее всего он следил за Нейлором. Поэтому либо вам надо с этим завязывать, либо, если он будет упрямиться, мы можем послать и привезти их.
Позвонил телефон. Я повернулся вместе с креслом и взял трубку. Это был Пензер, который хотел поговорить с Вульфом.
– Конечно, – сказал я тоном, которым разговаривают с клиентом, когда намереваются выслать ему большой счет. – Он как раз здесь, мистер Платт. Кстати, пока я у телефона, хочу вам сказать, что та большая юридическая фирма, которая утверждает, что желает только справедливости – не будем называть имена, знаете ли, – хочет попытаться привлечь вас к ответу, и самым лучшим вариантом для вас будет улизнуть куда-нибудь по крайней мере на день-два. Есть много мест, куда вы могли бы поехать кроме дома. Вы согласны?
– Нет ничего проще, – сказал , – если я тебя понимаю. Кто там, Кремер?
– Да, я думаю, они проявят настойчивость насчет этого. Передаю трубку мистеру Вульфу.
Вульф взял трубку. Следуя моей линии, он притворялся, что говорит с Платтом. Поскольку он сделал мне знак повесить трубку, что означало, что его договоренности с ом по-прежнему меня не касались, я так же мало понял из их разговора, как и Кремер с Пэрли, то есть ничего. В конце разговора Вульф просто хмыкал. Пэрли чихнул. Мы втроем сидели и ждали, когда он кончит разговаривать, глядя на него, пока не произошло событие, заставившее нас перевести глаза на другой объект.
Дверь в холл открылась, и среди нас оказалась Роза Бендини. Получилась двусмысленная ситуация: Вульф продолжал говорить по телефону, а два должностных лица и я сидели, уставясь на нее, стоявшую в дверном проеме в своей вишневой штучке, которая, как бы она там ни называлась, несомненно, не предназначалась для выхода на улицу. Я хотел сказать что-то вроде: «Мейбл, дорогая, мы обсуждаем деловые вопросы с этими джентльменами, поэтому иди назад в свою комнату и подожди меня» или: «Мы сейчас заняты, мисс Кармайкл, но скоро вас пригласим», однако первый вариант показался мне неприличным, а второй – нелогичным, а никакого заменителя у меня в данный момент не оказалось.
Вульф, закончив разговор, бросил трубку и закричал на нее:
– Что вы себе думаете, появляясь тут одетой таким образом? Немедленно идите наверх, пока я не освобожусь. Ждите меня!
Его идея, как мне показалось, была не лучше той, что я отверг. Но здесь ни один вариант не был бы достаточно удачным. Роза не просто все испортила. Она пошла вперед, мимо Кремера и Пэрли, прямо ко мне. С такой же легкостью она могла додуматься снова усесться ко мне на колени, поэтому, не дожидаясь, когда она подойдет ко мне, я поднялся на ноги.
– Ты обещал, что побудешь со мной, пока они тут, – сказала она. Строго говоря, это не было правдой, но было достаточно близко к правде, особенно для женщины, которая до смерти боится полицейских.
– Перед входом стоит полицейская машина, поэтому я пришла в холл, послушала и догадалась, кто они, и я знаю, что у меня нет лучшего выхода, чем быть здесь с тобой и мистером Вульфом.
Она повернулась и сказала Кремеру и Пэрли прямо в лицо:
– Меня зовут Роза Бендини, или миссис Гарольд Энтони, любое имя сойдет, и я живу на Бэнк-стрит, номер четыреста восемнадцать, второй этаж, и когда в пятницу вечером ко мне приходил полицейский, я все время была дома в постели. Итак, о чем вы хотели меня спросить?
Единственное, что я одобрил, было то, что она не схватила меня за руку или не прижалась ко мне. Она просто хотела сказать все это, будучи рядом со мной.
– Это, – проблеял Кремер таким козлиным голосом, какого я у него никогда не слышал, – действительно интересно. Как долго вы ее тут прячете, Вульф? У вас было достаточно времени, чтобы научить ее, что надо говорить?
– Кремер, вы тупица, – ответил Вульф.
Я вмешался, думая, что лучше всего сейчас повернуть все это в положительную для нас сторону:
– Я перемудрил, – сказал я с сожалением. – Как последний дурак, я велел ей появиться, когда чихну, а чихнул Пэрли. – Я посмотрел на Пэрли: – Откуда, черт возьми, я мог знать, что ты простудился?
– О'кей, – Кремер поднялся, все еще говоря козлиным голосом. – Полагаю, у вас тут есть какие-нибудь вещи, мисс Бендинн, одежда?
– Да, но я…
– У вас есть три минуты на то, чтобы переодеться если вы не хотите путешествовать, в чем вы есть. Идите и переоденьтесь.
– Нет, – сказал Вульф. Его указательный палец выстукивал по столу, что означало, что он был готов взяться за этих разбойников и столкнуть их лбами.
– Останьтесь, мисс Бендини.
Его глаза впились в Кремера:
– У вас есть ордер? Или вы обвиняете ее?
– Так, мелочи. Убийство. Материальный свидетель.
– Свидетель чего?
– Я скажу ей, а не вам.
– Ну-ну, мисс Бендини, я вам советую не покидать этого места, если только вас не принудят силой. Пусть они вас отнесут.
Я вмешался по нескольким причинам. Во-первых, Вульф не следовал какому-то плану, а просто был так взбешен, что не замечал этого. Во-вторых, Роза так побледнела и застыла, что я сомневался, могла ли она идти, особенно в сопровождении полицейских, и вряд ли было бы желательно, чтобы ее вынесли из дома в платье, которое было на ней. В-третьих, хотя я ничего не обещал ей, я, безусловно, дал ей индульгенцию.
– Послушайте, – сказал я Кремеру, – зачем весь этот сыр-бор? Если вы вынесете ее отсюда и если она докажет, что замешана в этом деле не более чем я, вы будете иметь неприятности с мистером Вульфом, несмотря на его болезненный вид. Если вы не хотите беседовать с ней здесь, у меня есть предложение: когда она переоденется, мы с Пэрли отвезем ее в центр в машине мистера Вульфа, и я буду присутствовать во время вашего разговора с ней и обещаю не вмешиваться в него. Я останусь с вами до тех пор, пока она будет у вас. Когда придет время, если только вы не будете готовы предъявить ей обвинение, она уедет вместе со мной. Какого черта, я же был с вами всю ночь в пятницу, не правда ли? Ну как?
– Ты мог бы, – испытующе сказал Вульф, – попросить моего разрешения, Арчи.
– Сегодня воскресенье, – сказал я Кремеру, – и в подтверждение этой сделки вы должны сказать «да» так громко, чтобы все вас услышали. Я бы предпочел увидеть, как вы несете ее и даете мистеру Вульфу возможность убедиться в том, что может сделать закон, но мисс Бендини мне как сестра. Да?
– Да, – смешался Кремер.
Когда я шел к автомобилю, я думал, что одна из ведущих ролей снова перешла к нам: мы были последними, кто видел Нейлора живым. Некоторое время этим человеком был я, затем Пензер, затем водитель такси. Теперь была очередь Фрица.
Кто следующий?
Я пропустил воскресный обед, но не ужин.
При том, как все произошло, не было ничего странного, что Кремер думал, будто подцепил настоящую рыбу, а из Вульфа сделал посмешище. Но после получасовой беседы с Розой и со мной в своем кабинете, начав подозревать, что попросту выловил корягу, он передал нас лейтенанту Роуклиффу, а сам удрал на Центральную улицу. Роуклифф особенно не старался выполнить задание, поскольку его мнение обо мне в точности соответствовало моему о нем. Час или около того он бомбардировал Розу вопросами в своем стиле, почерпнутом из курса деловой грамматики. Одновременно он пытался исключить возможность моего вмешательства в допрос, не отвечая на мои замечания. Роуклифф остановился лишь тогда, когда его прервал человек из его подразделения, вернувшийся с Вашингтонских холмов, куда он ходил, чтобы проверить показания Розы у родителей мужа.
Версию Розы подтвердили не только свекор и свекровь, но и ее муж, который пришел вместе с человеком из подразделения Роуклиффа и попытался поднять небольшой скандал. Он не собирался позволять, чтобы его жену обижали, и хотел убедиться сам, что этого не происходит. Зная, чем был вызван отъезд жены из квартиры его родителей на рассвете в воскресенье, я смотрел на него с благоговением. Имея дело с бумагами компании «Нейлор – Керр», я заметил, что девизом этой фирмы было выражение: «Все в мире, везде в мире». Мне вдруг показалось, что девиз мужской половины персонала отдела фондов должен был бы звучать так: «Защити женщину». Или, если бы они захотели выразить это в шести словах, как у фирмы, то: «Защити свою женщину, неважно, чья она».
- Предыдущая
- 33/51
- Следующая
