Ходячий замок (илл. Гозман) - Джонс Диана Уинн - Страница 38

• Предыдущая
• 38/54
• Следующая

– Вот принесла вам костюм, – отозвалась Софи и торопливо заковыляла прочь.

Судя по всему, Хоул опять заснул. До утра он больше не появлялся. Никаких шорохов не было слышно и тогда, когда Майкл и Софи встали поутру. Они изо всех сил старались не тревожить чародея. Идея Хоула отправиться на похороны миссис Пентстеммон не нравилась никому. Майкл осторожненько выбрался в холмы, чтобы погулять там с человеком-псом. Софи готовила себе завтрак на цыпочках, надеясь, что Хоул проспит церемонию. Когда Майкл вернулся, чародей все еще не показывался. Человек-пес ужасно проголодался. Софи полезла в шкафчик поглядеть, не найдется ли там чего подходящего для собаки, и тут на лестнице послышались медленные шаги Хоула.

– Софи, – укоризненно окликнул он.

Чародей стоял, придерживая дверь, что вела на лестницу, рукой, полностью спрятанной в громадном голубом с серебром рукаве. Ноги стояли на нижней ступеньке в колоссальном голубом с серебром камзоле. Второй рукой Хоулу было никак не дотянуться до второго огромного рукава. Софи видела очертания этой руки, над которой слегка оттопыривалась титаническая оборка воротника. Вся лестница за спиной у Хоула скрывалась под волнами голубой ткани с серебром. Шлейф уходил в спальню чародея.

– Ой! – воскликнул Майкл. – Хоул, это я виноват, я…

– Ты? Чушь! – отвечал Хоул. – Почерк Софи я узнаю за милю! А тут целые мили ткани! Софи, дорогая, где мой второй костюм?

Софи поспешно притащила куски серого с алым костюма из кладовки, куда спрятала их накануне.

Хоул внимательно оглядел останки костюма.

– Что ж, уже что-то, – кивнул он. – Между прочим, он мог бы быть таким маленьким, что и не разглядеть. Дайте-ка мне их сюда. Все семь.

Софи протянула ему серо-алый ком. Хоул произвел некоторые розыски и, обнаружив наконец свою руку среди множества складок голубого с серебром рукава, просунул ее в щель между двумя громадными стежками. Он забрал ком у Софи.

– Сейчас, – провозгласил он, – я намерен собираться на похороны. Молю вас обоих воздержаться на это время от каких бы то ни было действий. Насколько я могу судить, Софи на данный момент находится в превосходной форме, поэтому от души надеюсь, вернувшись, обнаружить, что размеры этой комнаты не изменились.

Он с достоинством прошествовал в ванную, путаясь в голубом с серебром костюме. Остальной костюм следовал за ним, сползая по лестнице ступенька за ступенькой и шурша по полу. Когда Хоул скрылся в ванной, весь камзол оказался на первом этаже, а штаны съезжали по лестнице. Хоул прикрыл дверь ванной и начал тянуть туда костюм, как рыбак вытягивает сеть из воды. Софи, Майкл и человек-пес молча наблюдали, как по полу рывками едет ярд за ярдом то голубой, то серебряной ткани, временами украшенной серебряной пуговицей величиной с добрую дыню и скрепленной чудовищными ровными стежками, похожими на вышивку канатом. Костюма и правда было, наверное, не меньше мили.

– Кажется, я все-таки ошибся в заклятье, – проговорил Майкл, когда за дверью ванной скрылся последний тяжелый фестон.

– А ведь тебя предупреждали! – буркнул Кальцифер. – Еще полешко, пожалуйста.

Майкл дал Кальциферу полено. Софи покормила человека-пса. Больше никто ни на что не осмелился, и так они и стояли, жуя хлеб с медом, и ждали, когда из ванной появится Хоул.

Чародей вышел два часа спустя, окруженный облаком пара, благоухающего вербеной. Он был в черном с ног до головы. Костюм у него был черный, башмаки черные и даже волосы черные – того же иссиня-черного оттенка, что и у мисс Ангориан. Сережка превратилась в длинную яшмовую подвеску. Вот интересно, подумала Софи, черные волосы – это что, в память о миссис Пентстеммон? Она согласилась с покойницей – черная шевелюра была Хоулу к лицу. Она подчеркивала бутылочную зелень его глаз. А вот что было Софи на самом деле интересно – так это который из костюмов стал теперь черным.

Хоул наколдовал себе черный носовой платок и высморкался. Окно задребезжало. Чародей прихватил со стола кусочек хлеба с медом и поманил за собой человека-пса. Человек-пес явно засомневался.

– Мне нужно, чтобы ты был на глазах, – прохрипел Хоул. Простуда все не проходила. – Пошли-пошли. Фьюить. – А когда пес с неохотой побрел на середину комнаты, Хоул добавил: – К вашему сведению, миссис Ищейка, другого костюма в ванной нет. И не смейте больше никогда касаться моей одежды.

Софи перестала красться по направлению к ванной и стала смотреть, как Хоул шагает вокруг человека-пса, по очереди откусывая хлеб с медом и сморкаясь.

– Как вам моя маскировка? – спросил он. Потом он бросил Кальциферу черный платок и вдруг начал падать на четвереньки. И почти сразу же исчез. Пола коснулся курчавый рыжий сеттер – совсем такой же, как человек-пес.

Человек-пес ошалел от неожиданности, и им овладели инстинкты. Шерсть на загривке встала дыбом, уши прижались, и пес зарычал. Хоул с готовностью подыграл ему – а может, просто чувствовал то же самое. Два одинаковых пса медленно закружились по комнате, злобно глядя друг на друга, рыча, топорща шерсть и готовясь к битве.

Софи схватила за хвост того, кто, по ее мнению, был человеком-псом. Майкл – того, кто, по его мнению, был Хоулом. Хоул с неподобающей поспешностью превратился обратно. Софи обнаружила, что прямо перед ней стоит высокая темная фигура, и поскорей отпустила полу его камзола. Человек-пес с трагическим видом уселся прямо на ноги Майклу.

– Хорошо, – сказал Хоул. – Раз уж мне удалось обмануть другую собаку, никто не подкопается. На похоронах не обратят внимания на бродячего пса, который задирает ногу на надгробия. – И он направился к двери и повернул ручку вниз синим.

– Погодите, – окликнула его Софи. – Если вы все равно идете на похороны в обличье рыжего сеттера, зачем же было так трудиться и одеваться во все черное?

Хоул задрал подбородок и сразу стал ах как благороден с виду.

– Это дань уважения памяти миссис Пентстеммон, – отвечал он, отворяя дверь. – Она во всем любила последовательность.

И он вышел на улицы Портхавена.

Прошло несколько часов. Человек-пес снова проголодался. Майкл и Софи тоже решили пообедать. Софи подобралась к Кальциферу со сковородкой наперевес.

– Поели бы хлеба с сыром, что ли, – так, для разнообразия! – забурчал Кальцифер.

Однако голову он пригнул. Софи как раз пристраивала сковородку на кудрявые зеленые огоньки, и тут из ниоткуда раздался хриплый голос Хоула:

– Держись, Кальцифер! Она меня нашла!

Кальцифер вскинулся. Сковородка полетела Софи на колени.

– Придется тебе подождать! – проревел Кальцифер, взвиваясь столбом ослепительного пламени до самой трубы. И тут он расплылся, превратившись в десяток горящих голубых лиц, словно его яростно трясли, и запылал с громким гортанным гулом.

– Выходит, они дерутся, – прошептал Майкл.

Софи сунула в рот обожженный палец и другой рукой собрала с юбки кусочки бекона, не отводя глаз от Кальцифера. Кальцифера мотало из стороны в сторону. Расплывающиеся лица меняли цвет от темно-синего до небесно-голубого и даже почти белого. То у него появлялись россыпи оранжевых глаз, то, наоборот, ряды звездно-серебристых. Ничего подобного Софи даже представить себе не могла.

Что-то пролетело над головой, подняв вихрь и жужжа так, что в комнате все задрожало. Другое что-то промчалось за ним по пятам с долгим пронзительным воплем. Кальцифер потемнел до иссиня-черного цвета, а у Софи по коже пошли мурашки от магической отдачи.

Майкл подобрался к окну.

– Они же прямо тут!

Софи тоже подковыляла к окну. Магический вихрь закрутил почти все, что было в комнате. Череп так разевал рот, что челюсть кругами ходила. Свертки подпрыгивали. Порошки в бутылочках бурлили. С полки свалилась какая-то книга и лежала теперь на полу, раскрывшись и вороша страницами туда-сюда. На одном конце комнаты из ванной валил благоуханный дым, на другом беспорядочно тинькала Хоулова гитара. А Кальцифер метался все отчаяннее.

• Предыдущая
• 38/54
• Следующая