Маскарад для убийства - Стаут Рекс - Страница 15

• Предыдущая
• 15/19
• Следующая

Внутри за стойкой торчал бармен, а перед ним вдоль стойки сидели пять посетителей. Я выбрал место, заказал мороженое и кофе и оказался предоставлен самому себе. К восьми двенадцати я покончил с мороженым, опорожнил чашку и попросил еще одну порцию.

Я почти расправился и с ней, когда вошел мужчина, окинул всех взглядом, двинулся прямо ко мне и спросил, как меня зовут. Я ответил, он протянул мне сложенный вдвое листок бумаги и повернулся, чтобы уйти. Он был чуть старше выпускника колледжа, и я не сделал попытки остановить его, полагая, что птица, с которой у меня назначено свидание, вряд ли может так выглядеть. Развернув бумажку, я увидел аккуратно написанные печатными буквами слова:

«Выйдите к своей машине и возьмите записку под дворниками. Прочитайте ее в машине».

Я заплатил, сколько с меня причиталось, вышел к машине и взял записку, как мне и было указано, открыл машину, сел в нее, включил свет и прочитал записку, написанную все тем же почерком:

«Не подавайте никаких сигналов. Действуйте точно по указаниям. Поверните направо на Одиннадцатую авеню и медленно поднимайтесь до Пятьдесят шестой улицы. Поверните направо на нее и двигайтесь к Девятой авеню. Сверните направо на Девятую авеню. Снова направо на Сорок пятую улицу. Налево на Одиннадцатую авеню. Налево на Тридцать восьмую улицу. Направо по Седьмой авеню. Направо по Двадцать седьмой улице. Остановитесь между Девятой и Десятой авеню. Идите к дому номер восемьсот четырнадцать и пять раз постучите в дверь. Отдайте человеку, которой откроет вам обе записки. Он скажет, куда идти».

Мне это не очень понравилось, но я должен был признать: они придумали самый лучший способ убедиться, что я приехал на встречу один.

Теперь пошел дождь. Включив мотор, я смутно разглядел через мокрое стекло, что водитель такси Сола все еще копошится под капотом; но, разумеется, мне пришлось преодолеть искушение опустить стекло и помахать ему на прощание рукой. Держа записку в левой руке, я подъехал к перекрестку, подождал, пока сменится красный свет, и повернул направо на Одиннадцатую авеню.

Поскольку мне не возбранялось смотреть, я воспользовался этим и, остановившись у Пятьдесят второй улицы на красный свет, увидел, что позади с обочины съезжает черный или темно-голубой «седан» и направляется за мной. Само собой разумеется, я мог считать его своим компаньоном.

Водитель «седана» не был убийцей, как я вскоре узнал. На Двадцать седьмой улице возле дома номер восемьсот четырнадцать было свободное место, и серьезных причин, чтобы не занять его, не было. «Седан» встал прямо за мной. Заперев дверцу, я немного постоял на тротуаре, но мой напарник сидел как пригвожденный, поэтому я последовал инструкции, поднялся по ступенькам на крыльцо приземистого старого дома и пять раз постучал в дверь. Через стекло тускло освещенный вестибюль казался пустым. Всматриваясь внутрь, я услышал позади себя шаги и обернулся. Это был мой попутчик.

— Ну вот мы и доехали, — приветливо сказал я.

— Вы едва не оторвались от меня на какой-то улице, — сказал он. — Отдайте мне записки.

Я протянул их — все доказательства, которые были в моем распоряжении. Пока человек напротив меня разворачивал их, я осмотрел его. Он бы примерно моего возраста и роста, худой, но мускулистый, с оттопыренными ушами и багровой родинкой справа на подбородке.

— То, что нужно, — сказал он и засунул записки в карман. Из другого кармана достал ключ, отпер дверь и толкнул ее. — Следуйте за мной.

Пока мы поднимались на второй этаж, мне было легче легкого выхватить у него пистолет из кобуры на боку, только ее там не было. Возможно, он, как и я, предпочитал носить оружие под мышкой. Ступеньки лестницы были из некрашеного, порядком износившегося дерева, стены нуждались в штукатурке со времен по крайней мере Пирл-Харбора, а общее зловоние состояло из нескольких запахов, которые я не хотел анализировать. На втором этаже он направился к двери в глубине коридора и сделал мне знак войти.

Внутри находился еще один человек, но опять не тот, с кем я договаривался о встрече, — во всяком случае, я питал такую надежду. Было бы преувеличением сказать, что комната как-то обставлена, но я признаю, что в ней оказался стол, кровать и три стола, один из которых был чем-то обит. Человек, который лежал на кровати, вскочил, когда мы вошли, и сел, свесив нога так, что они едва доставали до пола. У него были плечи и торс борца-тяжелоатлета и ноги наездника. Его распухшие глаза сощурились от света лампы без абажура, как если бы его только что разбудили.

— Это он? — спросил тот, к кому мы пришли.

Худой ответил утвердительно.

Наездник-борец — сократим его до Н.-Б. — поднялся, подошел к столу и взял в руки клубок тонкой веревки.

— Снимайте шляпу, плащ и садитесь сюда.

Он показал на один из стульев.

— Не торопись, — скомандовал Худой. — Я еще не объяснил ему. — Он посмотрел на меня. — Идея проста. Человек, который должен явиться на встречу с вами, не хочет никаких сюрпризов. В его намерения входит только разговор. Поэтому мы привяжем вас к этому стулу и удалимся. Когда он придет, вы побеседуете с ним, а после его ухода мы возвратимся, освободим вас, и вы отправитесь по своим делам. Я достаточно внятно объясняю?

В ответ я усмехнулся:

— Вполне, приятель. Даже слишком внятно. А что если я не сяду?

— Тогда он не придет, и разговор не состоится.

— А если я сейчас уйду?

— Пожалуйста. Нам все равно заплатили. Если хочешь увидеть его, есть только один путь, и ведет он через веревку и стул.

— Мы получим больше, если привяжем его, — возразил Н.-Б. — Дай мне уломать его остаться.

— Отвали, — скомандовал Худой.

— Мне тоже не хочется сюрпризов, — сказал я. — Что ты скажешь на это: я усаживаюсь на стул, и вы связываете меня для вида — так, чтобы я мог пошевелиться на случай пожара? В моем наградном кармане в бумажнике лежит сто долларов. Прежде чем уйти, вы заберете их.

— Из-за паршивой сотни? — насмешливо произнес Н.-Б. — Заткни глотку и садись.

— У него есть выбор, — неодобрительно заметил Худой.

• Предыдущая
• 15/19
• Следующая