Красная шкатулка - Стаут Рекс - Страница 17

• Предыдущая
• 17/51
• Следующая

– Я… вообще-то, нет.

– Любит ли их Мак-Нэр? Дарит ли он их случайно?

– Нет, насколько мне известно.

– И хотя вы не любите их, вы носите это кольцо из… уважения к мистеру Мак-Нэру? Привязанность к старому другу?

– Я ношу потому, что мне это нравится.

– Видите ли, я очень мало знаю о мистере Мак-Нэре Он женат?

– Как я уже сказала вам, он старый друг моей матери. Всю жизнь был другом. У него была дочь, приблизительно моего возраста, на месяц или около того старше, но она умерла, когда ей было два года. Его жена умерла при рождении дочери… Мак-Нэр самый прекрасный человек, которого я когда-либо знала. Он… мой лучший друг.

– И однако он навязывает вам алмазы. Вы должны простить меня за то, что я твержу об алмазах. Между прочим, я не люблю их… Я хотел спросить вас, знаете ли вы кого-нибудь еще, кто любит «иорданский миндаль»?

– Кого-нибудь еще?

– Кроме Мак-Нэра.

– Нет, не знаю.

Вульф налил еще пива, оставил пену оседать, откинулся на спинку кресла и нахмурился, глядя на свою жертву.

– Вы знаете, мисс Фрост, пора сказать вам кое-что. Из-за вашей самонадеянности вы принимаете на себя слишком большую ответственность. Молли Лоук умерла девять дней назад, может быть, из-за неудачной попытки отравить кого-то другого. Все это время вы имели сведения, которые, если их использовать со знанием дела и своевременно, могли бы дать что-нибудь более важное, чем бессильная мстительность. Это могло бы спасти чью-то жизнь, и даже, возможно, жизнь, достойную спасения. Как вы думаете, не является ли эта ответственность слишком тяжелой для вас?.. Я не так бесчувствен, чтобы применять насилие. В вас слишком много самомнения и упрямства. Но вы действительно должны подумать над этим.

Он взял стакан и выпил. Она сидела и наблюдала за ним. Наконец сказала:

– Я обдумала это. Я не самонадеянна. Я… Я продумала.

Вульф поднял плечи на дюйм и снова опустил их.

– Очень хорошо. Я так понимаю, что ваш отец умер. Я понял из заявления вашего дяди, мистера Дадли Фроста, что он является опекуном вашего имущества.

– Мой отец умер, когда мне было всего несколько месяцев. Поэтому у меня никогда не было отца. – Она нахмурилась. – То есть…

– Да, то есть?

– Ничего. – Она махнула головой. – Совсем ничего.

– А из чего состоит ваше имущество?

– Я унаследовала его от моего отца.

– Несомненно… Сколько?

– Столько, сколько отец оставил мне.

– О! Послушайте, мисс Фрост. Размеры состояния под опекой не являются тайной в наши дни. Каким капиталом вы обладаете?

– Я полагаю, это свыше двух миллионов долларов.

– Вот как? И капитал не тронут?

– Не тронут? А кто бы его мог растратить?

– Не имею понятия. Но не думайте, что я лезу в дела, которые ваша семья считает слишком интимными для обсуждения их с посторонними. Ваш дядя сообщил мне вчера, что ваша мать не унаследовала ни цента. Следовательно, состояние вашего отца все было оставлено вам?

– Да, это так. У меня нет братьев и сестер.

– И оно достанется вам… Извините, меня, пожалуйста, Арчи, телефон.

Я взял трубку и узнал спокойный и сдержанный голос женщины, прежде чем она назвала себя. Я и сам заговорил вежливее и солиднее, как она того заслуживала. Я повернулся к Элен Фрост.

– Ваша мама хотела бы поговорить с вами.

Я встал и пододвинул ей мое кресло. Она пересела в него.

– Да, мама… Да… Нет, я… Нет… Я знаю, что вы сказали… Но при данных обстоятельствах… Я не вполне могу сейчас сказать вам… Я не могла спросить дядю Бойда об этом, потому что он не вернулся еще после завтрака. Я просто сообщила миссис Лемоут, куда иду… Нет, мама, это смешно, вы что, не считаете меня достаточно взрослой, чтобы самой принимать решение? Не беспокойтесь об этом, и, ради Бога, поверьте, что у меня есть немного ума… Нет… до свидания.

Она опять порозовела, когда вернулась на свое место. Вульф глядел на нее, прищурившись. Он пробормотал сочувственно:

– Вы не любите, когда люди суетятся вокруг вас, не так ли, мисс Фрост? Даже если это ваша мама. Я знаю. Но вы должны проявлять терпимость в этом отношении. Помните, что она о вас заботится и помогает материально. Вы находитесь пока еще… ну, на стадии куколки… Я надеюсь, вы не против того, что я обсуждаю вас.

– Мне не принесли бы пользы какие-либо возражения.

– Я не сказал, что это было бы полезно, я просто извинился за нотацию. Относительно вашего наследства. Я полагаю, оно будет передано вам, когда вы достигнете совершеннолетия – седьмого мая.

– Я думаю, да.

– Осталось всего пять недель. Тридцать шесть дней, то есть пять недель, начиная с завтрашнего дня. Два миллиона долларов. Это очень ответственно для вас. Будете ли вы продолжать работать?

– Я не знаю.

– А почему вы работаете? Не для заработка же?

– Конечно, нет. Я работаю потому, что это доставляет мне удовольствие. Я чувствовала бы себя глупой, если бы ничего не делала. И дядя Бойд – мистер Мак-Нэр… Так случилось, что у него оказалась работа, которую я выполняю с удовольствием.

– Как долго… о, черт! Извините меня, снова телефон.

Я взял трубку и сказал, как обычно:

– Алло, контора…

– Алло, алло, я хочу говорить с Ниро Вульфом.

Я состроил гримасу моему настольному календарю. Это был голос, который я тоже узнал.

– Это Дадли Фрост. Мне наплевать на то, что Ниро Вульф занят, я хочу говорить с ним сейчас же! Моя племянница там? Соедините меня с ней! Вы пожалеете…

Я разозлился.

– Послушайте. Мистер Вульф и мисс Фрост беседуют, и я не собираюсь мешать им. Если вы хотите что-либо передать…

– Скажите Вульфу, что я – опекун моей племянницы. Она находится под моей защитой. Я не позволю докучать ей. Я сделаю так, что Вульф, да и вы тоже, будете арестованы как вымогатели…

– Мистер Фрост, вы будете слушать? То, что вы говорите, все правильно. Попросите инспектора Кремера произвести арест. Он часто бывает здесь и знает дорогу. Ну, а если вы захотите еще раз позвонить сюда, я найду вас и выпрямлю ваш нос!

Я положил трубку, повернулся и коротко сказал:

– Еще один защитник!

Элен Фрост нервно сказала:

– Мой кузен?

– Нет. Ваш дядя. Ваш кузен будет звонить следующим.

Она хотела задать еще вопрос, но почему-то решила не делать этого.

Вульф начал снова:

– Я хотел спросить, как долго вы работаете?

– Почти два года. Я хотела бы знать… этот допрос будет продолжаться бесконечно? Вы просто стараетесь спровоцировать меня…

Вульф покачал головой.

– Нет. Я собираю информацию, хотя, возможно, она не всегда относится к делу, но это моя забота. – Он посмотрел на часы. – Четверть четвертого. В четыре часа я попрошу вас пойти со мной в оранжерею на крыше. Надеюсь, орхидеи развлекут вас. Я думаю, что к шести часам мы закончим. Я намереваюсь пригласить мистера Мак-Нэра зайти ко мне сегодня вечером. Если он найдет это неудобным, тогда завтра. Если он откажется, мистер Гудвин поедет к нему утром и посмотрит, что можно сделать. Между прочим, я должен быть уверен, что вы будете там завтра. Вы будете?

– Конечно. Я бываю там каждый… О, нет. Завтра нет. Предприятие будет закрыто.

– Закрыто? В четверг? Второго апреля?

– Да. Второго апреля. Это день смерти жены Мак-Нэра.

– Действительно. И день рождения его дочери?

Она кивнула.

– Он… он всегда в этот день не работает.

– И посещает кладбище?

– О, нет. Его жена умерла в Европе. В Париже. Мистер Мак-Нэр шотландец. Он приехал в эту страну около двенадцати лет назад, немного позже того, как приехали мама и я.

– Значит, вы провели часть вашего детства в Европе?

– Большую часть. Первые восемь лет… Я родилась в Париже, но мой отец и моя мать американцы. – Она подняла подбородок. – Я американка.

– Вы и выглядите так…

Фриц принес пива. Вульф наполнил стакан.

– И спустя двадцать лет мистер Мак-Нэр все еще закрывает магазин второго апреля в память своей жены. Человек завидного постоянства. Конечно, он потерял также свою дочь… Все же он продолжает одевать женщин… Так вы не будете там завтра?

• Предыдущая
• 17/51
• Следующая