Игра в бары - Стаут Рекс - Страница 28

• Предыдущая
• 28/44
• Следующая

Холмер убрал бумагу.

– Это наше общее требование, – добавил он агрессивным тоном.

– Могу ли я получить слово… – начал было Натаниэль Паркер, но Вульф остановил его движением руки:

– Позвольте, мистер Холмер. Не может быть никаких разговоров о вашем праве на частную беседу с миссис Джеффи, так же как нельзя говорить о правах мистера Паркера или моих давать ей советы, как вести себя с вашими людьми. Вопрос состоит в том, как отнесется ко всему этому сама миссис Джеффи. Так что спросите лучше ее.

Холмер повернул голову влево. Он сидел в красном кожаном кресле, а остальные четверо устроились в креслах, отходящих от него в направлении моего письменного стола. Сара Джеффи устроилась на диване, рядом с ней – Эрик Хаф, а за ним два адвоката, Ирби и Паркер. Эндрю Фомоз расположился в некотором отдалении, у книжных полок.

– Ты даже не желала говорить со мной по телефону, Сара, – сказал Холмер, обращаясь к миссис Джеффи. – Но ты ведь знаешь меня всю жизнь. Я держал тебя на руках, когда ты была еще совсем малышкой. Разве тебе известен хоть какой-нибудь нечестный поступок, несправедливый или злой, который бы я совершил?

– Да! – выдохнула Сара.

Этим она сказала несколько больше, чем намеревалась, что и вызвало легкий шумок среди присутствовавших. Но ее «да» прозвучало достаточно веско и громко.

Это потрясло Холмера. Его глаза округлились.

– Что? Ты сказала «да»?

– Именно так, мистер Холмер… Вы поступили подло с Прис. Вы не любили ее, не понимали и плохо относились к ней. То, что я сейчас сказала, – это мои слова, меня к ним не принуждали ни мистер Вульф, ни мистер Паркер. Я так захотела, но побудил меня к такому признанию мистер Арчи Гудвин. И ни вам, мистер Холмер, ни любому другому разговор со мной наедине не принес бы никакой пользы, так что забудьте об этом.

– Но, Сара, ты же не понимаешь!

– Я думаю, что понимаю. А если и нет, то что из этого?

– Бросьте вы это, Перри, – фыркнула Виола Дьюди. – Она попросту безнадежна.

– Есть ли у кого-нибудь еще какие-нибудь заявления? – спросил Вульф.

Выступил вперед Паркер:

– Я посоветовал бы мистеру Холмеру не оставлять копии своих заявлений. Он и сам знает, что в них содержится чистейшая клевета.

Вульф кивнул и взял слово:

– Господин Холмер сейчас расстроен и не может должным образом расценивать свои поступки. Я мог бы ответить на все его обвинения, но это заняло бы слишком много времени, а нам необходимо продолжить наше совещание. Прежде всего я хочу пролить свет на одно обстоятельство – мой статус в этом деле.

Я был нанят расследовать дело об убийстве Присциллы Идз. Только это меня и интересует.

– Кто же вас нанял? Сара Джеффи? – спросил Холмер.

– Нет. Личность моего клиента вас совершенно не касается. По моему мнению, миссис Джеффи, как акционер, имеет полное право на подобные действия, однако это будете устанавливать не вы и не я, а суд. Предоставить суду решать это дело – конечно, самое правильное решение. Уверяю вас, что завтра утром оно будет претворено в жизнь, если, конечно, за сегодняшний вечер не выяснится, что в этом нет необходимости.

– Что же может воспрепятствовать передаче дела в суд? – спросил Оливер Питкин.

– Ну, например, если я назову убийцу.

Взгляд Вульфа нарочито медленно заскользил по лицам приглашенных, встречаясь с ними взглядами. В продолжение этой сцены ни один из них не двинулся с места и не заговорил. Вульф тем временем продолжал:

– Хотя, признаюсь, я не очень надеюсь на такую возможность. Возможно, я сделаю заключение после разговора с вами о том, что никто из вас пятерых не причастен к убийству. Хотя заявление миссис Джеффи и говорит о том, что один из вас, а может быть и не один, либо имеет прямое отношение к преступлению, либо его действия направлены на то, чтобы помешать убийце или убийцам извлечь выгоду из ими содеянного. Так что есть две возможности обойтись без обращения в суд. Цель этой встречи – выяснить все обстоятельства и сделать вывод.

– Цель этой встречи, – возразил Холмер, – потребовать от вас и адвоката Паркера объяснить всю эту возмутительную затею!

Вульф впился в него взглядом:

– Вы действительно так думаете?

– Конечно.

– Тогда уходите. – Вульф взмахнул рукой: – Вон! Я уже натерпелся от вашего присутствия!

Никто не двинулся с места. Все они лишь повернули головы и обменялись взглядами.

– Но прежде чем вы уйдете, – продолжил Вульф, – я вам хочу кое-что сообщить. Мне сказали, а если точнее, это сделали вы, мистер Холмер, будто документ, дающий права на получение половины состояния Присциллы Идз, в замужестве Хаф, подписанный ею в пользу ее мужа Эрика Хафа, – поддельный.

Вот почему здесь находится мистер Ирби, а его клиент, мистер Хаф, вынужден был прилететь в Нью-Йорк. Если вы, сэр, обвиняете меня в обмане, то я обвиняю вас в бесстыдной лжи и попытке выдать желаемое за действительное. В понедельник вечером в этой самой комнате мисс Идз в самой категоричной форме заявила мне и мистеру Гудвину о том, что собственноручно подписала этот документ, и вы, конечно, знаете…

– Браво! – Хаф вскочил со стула и рванулся вперед, доставая из кармана конверт. – Как благородно с вашей стороны, джентльмены! Вот оно! Вот оно!

Судя по наружности, он не мог унаследовать от южноамериканцев тенденцию выплескивать избытки своих чувств. И все же он подхватил у них эту черту.

Эндрю Фомоз вскочил со своего стула и стал прямо перед софтдаунской компанией.

– И раньше, чем вы уйдете отсюда, – выпалил он, – вам придется выслушать меня! Она собиралась сделать мою жену директором! А теперь они обе убиты! И теперь вы обязаны поступить по справедливости, по-честному. Я думаю, вы должны сделать теперь директором меня и платить те же деньги, что она собиралась платить моей жене!

Он поднял свой могучий кулачище, и я тут же приподнялся. Но он опустил руку и разжал кулак, чтобы указать пальцем на Виолу Дьюди:

– И что нужно было вам, когда вы приходили на прошлой неделе, чтобы секретничать с моей женой? – Теперь он нацелил палец на Брукера: – А вы о чем разговаривали с ней? Просили ее стать директором? Теперь вам предоставляется возможность просить об этом меня. Нет никаких…

– Арчи! – прервал его Вульф.

Но я уже и сам двинулся вперед. Все остальные испуганно сгрудились возле Хафа и Фомоза. Я отвел Фомоза назад, в его угол, не встретив серьезного сопротивления, и, повернувшись, обратился к софтдаунской группе:

– Так вы уходите или нет? Если уходите, то я провожу вас. Если нет, тогда вас всех, наверное, мучает жажда. Что позволите предложить?

– Мне бурбон с водой, – решительно сказала Виола Дьюди.

Вульф позвонил Фрицу, тот пришел и несколько разрядил атмосферу. Эрик Хаф тоже предложил свои услуги. Возникло некоторое оживление, связанное с процессом обслуживания. После чего я заметил, что Хаф устроился на диване рядом с Сарой. Эндрю Фомоз был единственным, кто заказал вино. Вульф, конечно, пил только пиво.

Я налил себе в бокал воды. Не то чтобы я не любил немного выпить в свободные часы, но эта встреча была слишком ответственна. То, что я не заносил в свою записную книжку, я должен был сохранить в памяти для будущих справок, а в этой компании приходилось за всеми смотреть в оба.

Софтдаунская группа уходить теперь не собиралась.

Когда все подкрепились, Холмер выставил вперед подбородок и начал:

– Вопрос о подлинности этого документа…

Вульф оборвал его:

– Нет, сэр, ваше понятие о цели этой встречи, понятия Хафа и Фомоза различны. Но все они ложны.

Повторяю: цель состоит в беседе с вами, из которой я должен выяснить, причастен ли кто из вас к убийству Присциллы Идз. Если я решу, что виновных здесь нет, действия миссис Джеффи не получат дальнейшего продолжения. Если я сделаю другой вывод, то они будут немедленно осуществлены.

– Но это просто какая-то фантастика, – сказал Холмер. – Мы что же, находимся перед судом по обвинению в убийстве, а вы судьи и присяжные?

• Предыдущая
• 28/44
• Следующая