И быть подлецом - Стаут Рекс - Страница 9

• Предыдущая
• 9/44
• Следующая

– А кто занимается этим?

– О, кто угодно, или, точнее сказать, несколько человек одновременно.

Вы знаете, их просто передают – и стаканы и бутылки. После того как напиток разливается по стаканам в первый раз, бутылки остаются наполовину наполненными. так что они передаются тоже.

– Кто же занимался этим в тот день?

– Как раз здесь мы не пришли к единому мнению. – Билл Медоуз заколебался. Он чувствовал себя неспокойно. – Как я уже сказал. все были там: мисс Коппел и мисс Венс, Стронг и Трауб. – вот почему это так сложно.

– Сложно или нет, – запальчиво произнес Вульф, – но помнить, что случилось, особенно такую простую вещь, вполне возможно. Это как раз тот самый момент, в котором больше, чем где бы то ни было, важна ясность. Мы знаем что мистер Орчард получил бутылку и стакан, в котором был цианистый калий, и выпил достаточно, чтобы яд убил его. Но мы не знаем, по крайней мере я, произошло ли это случайно или в результате умысла одного или нескольких присутствующих это очень важный момент. Так или иначе стакан и бутылка были кем-то поставлены перед мистером Орчардом. Кто же поставил их туда?

Вульф посмотрел на присутствующих. Ни у кого не нашлось что сказать, но и причин отводить взгляд также ни у кого не было. Наконец Талли Стронг, снова надевший очки, заговорил:

– Мы просто не помним, мистер Вульф.

– Чушь! – На лице Вульфа появилось отвращение. – Наверняка помните.

Нет ничего удивительного в том, по Крамер ни к какому выводу не пришел. Вы лжете. Все до одного.

– Нет, – возразила мисс Фрейзер. – На самом деле они не лгут.

– Вы неверно употребили местоимение, – перебил ее Вульф. – ое замечание относилось и к вам, мисс Фрейзер.

Она улыбнулась.

– Вы, конечно, можете подозревать и меня, если угодно, но я бы этого не делала. Все выглядит следующим образом. Эти люди не только работают в моей программе, но они к тому же и друзья. Конечно, между ними бывают споры, возникают трения, что вполне естественно для людей, работающих вместе, даже когда их двое, тем более если их пятеро или шестеро. Но они – друзья, а это главное. – Она говорила в таком темпе и с такими интонациями, как будто находилась в эфире. – Это просто ужасно. Мы все помним, как пришел доктор и осмотрел его, потом сказал, что ничего нельзя трогать и никому нельзя уходить. Так можете ли вы всерьез ожидать, что кто-нибудь из них или, если вы включаете и меня, кто-нибудь из нас скажет: да, я дал ему стакан с ядом.

– Содержимое бутылки также было отравлено.

– Хорошо, пусть так. Разве можно ожидать, по кто-то из нас скажет: да, я видел, как один мой друг давал стакан и бутылку, и назовет этого друга.

– Так, значит, вы согласны со мной, по все вы лжете?

– Ни в коем случае. – Мисс Фрейзер была слишком серьезна, чтобы улыбнуться. – Это настолько обычная процедура, по никому не пришло в голову отмечать и запоминать детали. Потом был шок, смятение, приехала полиция, возникло напряжение, так по мы просто плохо все это помним.

Ничего удивительного здесь нет. Я бы как раз удивилась, если бы кто нибудь запомнил детали. Например, если бы мистер Трауб смог уверенно сказать, что мистер Стронг поставил стакан и бутылку перед мистером Орчардом. Это доказывало бы только одно: мистер Трауб ненавидит мистера Стронга, по меня бы очень поразило. Я не верю, чтобы один из нас ненавидел кого-то другого.

– Но это не означало бы, – сухо пробормотал Вульф, – что кто-нибудь из вас обожал мистера Орчарда и отвергал как чудовищную мысль убить его.

– Господи, да кто же мог захотеть убить его?

– Не знаю. Это как раз то, для выяснения чего я и нанят. Если, конечно, яд попал к тому, кому предназначался. Вы говорите, что не удивлены, но я удивлен. Меня удивляет, как полиция не арестовала всех вас.

– Черт возьми, они чуть было не сделали этого, – мрачно сказал Трауб.

– Я была уверена, что они заберут меня, – заявила Мадлен Фрейзер. – Это пришло мне в голову, как только доктор произнес слова «цианид» Я думала не об этом стакане и бутылке и даже не о том, как это отразится на моей программе, а о смерти мужа. Он умер шесть лет назад, отравившись цианидом.

Вульф кивнул.

– Газеты не обошли вниманием этот факт. Значит, это было первое, что пришло вам в голову?

– Да, когда врач сказал о цианиде. Быть может, вы этого не поймете, но так оно и было.

– Со мной произошло то же самое, – вступила Дебора Коппел тоном, подразумевавшим, что здесь кого-то в чемто напрасно обвиняют. – Мисс Фрейзер была замужем за моим братом. Я видела его сразу после смерти. А в тот день я увидела Сирила Орчарда и… Она остановилась. Глядя на нее в профиль, я не мог видеть ее глаз, но видел сжатые пальцы. Через секунду она продолжала: – Да, это сразу же пришло мне в голову…

Вульф нетерпеливо перебил ее.

– Ясно. Не буду притворяться, что я доведен до белого каления тем, что вы, закадычные хорошие друзья, не в состоянии вспомнить, что произошло. Если бы вы вспомнили и рассказали полиции, я бы не получил этой работы. – Он посмотрел на стенные часы. – Уже двенадцатый час. Я немного надеялся, что мне удастся, собрав вас всех вместе, вбить клин… Но кажется, это невозможно. Вы слишком влюблены друг в друга. Мы попусту потратили время. Я не получил ничего, даже микроскопического фактика, которого не почерпнул бы до этого из газет. Может, мне и не удастся ничего сделать, но все же я намерен попытаться. Кто из вас проведет здесь ночь? Именно столько времени – может быть, меньше или больше – мне придется потратить на каждого из вас, и я хочу начать сейчас. Кто из вас останется?

Явных добровольцев не было.

– Господи! – запротестовала Элинор Венс. – Опять то же самое!

– Мои клиенты, – сказал Вульф, – это ваш наниматель, корпорация, где вы работаете, и ваш спонсор. Мистер Медоуз?

– Я должен отвести мисс Фрейзер домой, – сказал Билл. – Потом могу вернуться.

– Я довезу ее, – предложил Талли Стронг.

– Это глупо, – раздраженно фыркнула Дебора Коппел. – Я живу всего лишь в квартале от нее, и мы можем взять такси.

– Я поеду с вами, – предложила Элинор Венс. – Сначала забросим вас, потом такси довезет меня.

– Я поеду с вами, – настаивал Талли Стронг.

– Но ведь ты живешь за городом.

– Примите меня в расчет, – сказа Билл Медоуз. – Я могу вернуться сюда через двадцать минут. Слава богу, завтра среда.

– Во всем этом нет необходимости, – авторитетно вступил в разговор президент «Хай спота» Он покинул кушетку и стоял среди кандидатов, также поднявшихся со своих мест. – Моя машина ждет у дома, и я могу подвезти всех, кому по пути. Вы можете остаться здесь с Вульфом, Медоуз. – Он повернулся и сделал шаг к столу. – Мистер Вульф, этот вечер не произвел на меня большого впечатления. Он практически не произвел никакого впечатления.

– На меня тоже, – согласился Вульф. – Перспективы весьма туманные. Я бы предпочел отказаться от дела, но и вы, и я связаны соглашением. – Увидев, по некоторые из собравшихся потянулись в холл, он повысил голос: – Еще одну минуту, если позволите. Я хотел бы назначить время для встреч с вами. Первого из вас я жду завтра с одиннадцати до часу дня, следующего с двух до четырех. потом вечером с половины девятого до двенадцати и еще около полуночи. Не могли бы вы разобраться с этим до того, как уйдете?

С моей помощью им это удалось, и я занес в блокнот результаты их дискуссии. На это ушло время, но они были закадычными друзьями, и спора не возникло. Единственное, по омрачило их отбытие, произошло, когда Оуэн не упустил возможности подколоть меня насчет того, по на лице Вульфа не было видно ни пластыря, ни пореза. По крайней мере не касаться этой темы у него могло бы хватить приличия.

– Я ничего не говорил о его лице, – холодно сказал я ему. – Я сказал, что он порезался во время бритья. Он брил ноги. Я так понял, что вы собираетесь фотографировать его в шотландской юбке.

Оуэн от злости начисто лишился дара речи. Полное отсутствие чувства юмора.

• Предыдущая
• 9/44
• Следующая