Звенья разорванной цепи - Бегунова Алла Игоревна - Страница 19
- Предыдущая
- 19/73
- Следующая
Кипучая же деятельность Григория Александровича протекала на глазах у всех и принесла нашей стране огромные территориальные приобретения, ныне отошедшие Украине. Потемкин одновременно являлся президентом Военной коллегии (то есть министром обороны – А. Б.), губернатором трех обширнейших губерний: Новороссийской, Азовской и Таврической, а также Главнокомандующим Черноморским флотом, начальником над всеми иррегулярными (то есть казачьими – А. Б.) войсками России.
В калейдоскопе людей, всегда вращающихся вокруг персон подобного ранга, он выделил и оставил подле себя красивую и молодую вдову подполковника Ширванского пехотного полка Аржанова. Не только из-за ее красоты, не столько из-за молодости – молодость качество преходящее – а из-за способности трезво оценивать окружающее, принимать нетривиальные решения и успешно обучаться конспиративной работе.
Подчиняясь железной воле светлейшего князя, курская дворянка, как лист, сорванный с ветки, пустилась странствовать по белу свету. В 1780 году она из Херсона уехала в Гезлеве, затем – в Бахчисарай, затем – в Инкерман, оттуда, будучи раненной в грудь, вернулась снова в Херсон. В 1781 году под именем польской дворянки Амалии Цецерской отправилась в Вену. В начале 1782 года из Санкт-Петербурга – в Аржановку, деревню, доставшуюся ей в наследство от погибшего первого мужа, и далее – в Крымское ханство. Осенью 1782 года – из Кафы в Гезлеве на военном корабле «Хотин». В 1788 году с польским дворянином Кухарским под именем его сестры – в Варшаву, Париж и Стамбул, завершив свое длинное путешествие в турецкой крепости Очаков, взятой русскими штурмом…
При хорошем попутном ветре и ясной погоде «Святой Амвросий Медиоланский» мог развивать скорость до десяти узлов, то есть чуть менее 20 км в час. Для этого на фрегате использовали дополнительное парусное вооружение – так называемые стаксели и лиселя. Стаксели натягивали между мачтами, лиселя – на реях. Окруженный серо-белыми полотнищами, корабль немного напоминал облако, чудесным образом спустившееся с небес.
По сухому пути от Севастополя до Алушты было километров 130. Но по воде приходилось огибать сильно выдающиеся в море скалистые обрывистые берега: мыс Херсонес и мыс Фиолент, мыс Айя и Сарыч, а также мыс Аю-Даг. Зато совершенно спокойно, под защитой корабельных орудий Аржанова днем наблюдала в подзорную трубу за прибрежными дорогами и селениями, вечером приятно проводила время в кают-компании в обществе офицеров.
Турецкий флот в то лето не показывался у берегов Крыма.
Фрегат встречали лишь наши небольшие крейсерские корабли, что на определенных им участках акватории охраняли границу. Они обменивались звуковыми – выстрелы из орудий – и световыми сигналами с казачьими пикетами, которые разъезжали вдоль береговой линии и по ночам жгли костры на пологих песочных и галечных пляжах, где могли причаливать с мелкой осадкой плавсредства. Свободно проходили к крымским портовым городам только иностранные купеческие корабли. Вероятно, на таком судне и прибыл в Алушту шахид Имран-мурза из рода Мансур.
Алушта вообще являлась местом очень удобным, отлично освоенным турками. В июле 1774 года скрытно и быстро, конечно, не без помощи местных татар, они высадили здесь семитысячный десант под командованием трехбунчужного паши Хаджи-Али. Тогда крымский хан Сахиб-Гирей и совершил дикарский, немыслимый в европейском международном обиходе поступок. Он продал османам чрезвычайного посланника и полномочного министра Российской империи при своем дворе, Петра Веселитского. Турки посадили дипломата в зиндан – яму двухметровой глубины – и начали пытать, чтобы получить от него шифры секретной переписки. Здание нашего посольства в Бахчисарае тоже было захвачено и разгромлено, а охрана перебита. Несмотря на то, что его молодую жену отправили в гарем хана, Веселитский ничего не выдал.
Вскоре, при продвижении вглубь полуострова, турецкий десант потерпел поражение. У деревни Шумы мусульман встретил трехтысячный отряд под командованием генерал-поручика графа Мусина-Пушкина. В упорном и кровопролитном бою русские наголову разгромили воинов Аллаха. Те, бросив на поле битвы всех раненых и убитых, десять орудий и четыре знамени, бежали обратно на алуштинское побережье. Там спешно погрузились на корабли и отплыли в Стамбул. Они запомнили этот урок. В 1777–1778 годах султан снова прислал суда с десантом к бывшей своей колонии. Но на берегу турки увидели охранение из наших кавалеристов и пехотинцев (ими командовал Суворов) и не решились сойти с кораблей…
События давно минувшей Первой русско-турецкой войны мало интересовали Аржанову. Однако она понимала, что в сущности противник Российской империи на юго-западе не изменился. Ислам – религия кочевников, рожденная на стыке седьмого и восьмого столетия под жарким солнцем Аравийской пустыни, – чрезвычайно консервативен. Его приверженцы – слишком многочисленны, нетерпимы к инакомыслящим, безмерно фанатичны. Их руководители одержимы идеей мирового господства и для достижения цели не останавливаются ни перед чем.
Потому операцию она спланировала, не особенно задумываясь о гуманности и миролюбии.
Впрочем, исламское подполье, действуя на территории России, никогда не принимало в расчет столь отвлеченные понятия. По-видимому, турки и крымские татары не читали последних произведений европейских философов и прогрессивных журналистов. Достижения их либерально-демократически-буржуазной мысли не имели хождения на Востоке. А жаль! Глядишь, мусульмане и отказались бы от любимых развлечений: содержания гаремов, работорговли, убийств людей без суда и следствия, по одному знаку шаха или султана, отрубания рук за воровство, побивания камнями на городской площади за супружескую измену, обычая «чимил-дык», когда после первой брачной ночи родственникам, друзьям и соседям обязательно предъявляют простыни молодоженов, и прочих, тому подобных прелестей повседневной жизни «джамаата».
Шахид, стрелявший в русских на дороге недалеко от деревни Камышлы, перед смертью назвал Алушту. Этим он только подтвердил сообщения нескольких конфидентов Флоры, в том числе – доброго ее знакомого, Али-Мехмет-мурзы из Бахчисарая. Мурахас передал ей с младшим сыном, Бекиром, пространное письмо. Как бывший дипломат татарский вельможа дал глубоко продуманную оценку нынешней политической ситуации на полуострове. Он призывал Анастасию действовать быстро, точно, безжалостно.
Все сходилось к тому, что в окрестностях Алушты сформирована банда боевиков и ею создан схрон оружия и взрывчатых веществ. Устроен он на западной окраине приморского городка, в двух домах местных жителей, обитавших пососедству. Один дом, большой, двухэтажный, с садом и виноградником принадлежал, естественно, имаму здешней соборной мечети. Второй, поменьше и победнее, – торговцу кожей и кожаными изделиями. Именно через его лавку, соединенную со складом, поступали из порта ящики подозрительного вида. Привозили их молодые люди крепкого телосложения и с военной выправкой. Вместе с ящиками они исчезали потом в кущах крымского сада.
Может быть, из лавки в дом священнослужителя вел подземный ход. Может быть, там имелся вполне благоустроенный, приспособленный для жизни нескольких человек подвал с очагом, запасом воды, земляным полом, покрытым толстым ковром, как это видела Аржанова в очаковских катакомбах.
Подробный план улицы, двух подозрительных усадеб и очень толковое описание к нему составил Эзра Мичри, караим, владевший восемью мельницами на Южном берегу Крыма. Жил Мичри в Балаклаве со своей многодетной семьей, но периодически объезжал все владения, в том числе – и в Алуште. Мукомольное дело на полуострове издавна находилось в руках караимов. Самым богатым из них являлся купец Аджи-ага Бобович. Дальним родственником купца, проживавшего в Гезлеве, был Эзра Мичри. Но не только это обстоятельство позволило ему выбиться из приказчиков в хозяева.
Еще летом 1782 года в караимской крепости Чуфут-Кале он встретился с Анастасией и ее людьми, участвовал там в победном бою с чеченцами, пытавшимися захватить крепость. После этого он дал согласие стать конфидентом секретной канцелярии Ее Величества. Золотые рубли с профилем Екатерины Второй, поддержка родни, собственное благоразумие и рачительность сделали его человеком, вполне состоятельным. Но прекрасную русскую госпожу он никогда не забывал, неукоснительно исполняя ее поручения и получая вознаграждение за них.
- Предыдущая
- 19/73
- Следующая
