Бокал шампанского - Стаут Рекс - Страница 6

• Предыдущая
• 6/59
• Следующая

— Понимаю, мое замечание было бестактно, — сказал я, — но я хотел только объяснить, почему разглядывал вас. Я бы не заговорил на эту тему, если бы заподозрил в ней что-нибудь оскорбительное. Можете отомстить мне. Я очень чувствителен в отношении верховой езды, потому что однажды, когда слезал с коня, у меня застряла в стремени нога. Спросите меня что-нибудь о лошадях, и выражение моего лица тут же изменится.

— Вы, конечно, ездите верхом в Центральном парке? Это случилось там?

— Нет, на Западе, однажды летом. Продолжайте.

Мы принялись болтать о лошадях, пока не вмешался Поль Шустер, сидевший справа от нее. Я не могу винить его за это — ведь по другую сторону от него сидела миссис Робильотти. Эдвин Лэдлоу все еще продолжал занимать Розу Тэттл, и только когда подали десерт — пудинг со взбитыми сливками, — я получил возможность спросить ее о замечании, которое она сделала.

— Вы что-то сказали, — произнес я, — может быть, я неверно расслышал?

Роза Тэттл проглотила кусок пудинга.

— Может быть, это я неверно выразилась. Со мной это случается. — Она наклонилась ко мне и понизила голос. — Мистер Лэдлоу ваш друг?

Я покачал головой.

— Никогда не встречал его до сегодняшнего дня.

— Ничего не потеряли. Он издает книги. Посмотрите на меня, разве я похожа на человека, которого интересует, сколько книг было издано в прошлом году в Америке, в Англии и в других странах?

— Не сказал бы этого. Скорее всего, вы спокойно можете прожить и без этих сведений.

— Так и есть. Что же я неверно сказала?

— Я не говорю, что вы неверно сказали. Вы что-то сказали о людях, которые были здесь в прошлый раз, и мне показалось, что я неправильно вас понял. Вы говорили о другом званом вечере?

Она кивнула.

— Да. Три года назад. Она же устраивает их ежегодно, знаете?

— Да.

— Я здесь уже второй раз. Моя приятельница, которую я упоминала, говорит, что я родила второго ребенка только ради того, чтобы меня снова пригласили сюда, но поверьте, если бы я хотела шампанского, то могла бы пить его чаще, чем через год. К тому же я вовсе не уверена, что меня пригласили бы сюда еще. Как думаете, сколько мне лет?

Я посмотрел на нее изучающим взглядом.

— Ну, скажем… двадцать один…

Она была польщена.

— Из вежливости вы, конечно, сбросили пять лет, так что вы угадали. Мне двадцать шесть. Неправда, что роды старят девушку. Разве что если у вас много детей, восемь или десять, но и это ничего не значит, просто с годами начинаешь выглядеть старше. Я просто не верю, что выглядела бы моложе, если бы у меня не было двоих детей. Что вы скажете?

Я оказался в затруднительном положении. Я принял приглашение, отдавая себе полный отчет относительно значения этого ужина, и заверил хозяйку, что она может на меня положиться. На мне лежала моральная ответственность, а эта веселая мать-одиночка одним своим вопросом — постарела ли она от родов — ставила меня в двойственное положение. Если я отвечу — нет, не постарела (что было бы и правдиво и тактично), это бы означало, что я одобряю ее образ жизни и тем самым нарушаю данное мной обещание и наношу вред самой идее этого вечера. К тому же она, конечно, уже сотни раз слышала всякие нравоучения, и они не произвели на нее никакого впечатления. Все это я сообразил в три секунды. Не мое дело, будет она продолжать производить на свет детей или нет, но я вовсе не должен поощрять ее к этому. Поэтому я соврал.

— Да, — сказал я.

— Что? — возмутилась она. — Вы говорите «да»?

Я оставался непреклонен.

— Да, Вы согласились, что я дал вам двадцать шесть лет, скинув пять лет из вежливости. Будь у вас только один ребенок, я мог бы дать вам двадцать три года, а если бы не было вовсе, то двадцать. Не могу этого доказать, но возможно, что именно так оно и было бы. Давайте лучше примемся за пудинг, мы отстали от других.

Она с радостью обратила свое внимание на тарелку.

Очевидно, почетные гости были осведомлены о процедуре, потому что, когда Хакетт, повинуясь поданному ему знаку, отодвинул кресло миссис Робильотти и она поднялась, мы, кавалеры, сделали то же самое по отношению к нашим дамам, которые последовали за хозяйкой, направившейся к двери. Когда они вышли, мужчины вновь заняли свои места.

Сесиль Грантэм громко вздохнул:

— Последние два часа самые тяжелые.

— Коньяку, Хакетт, — распорядился Робильотти.

Хакетт перестал разливать кофе и посмотрел на хозяина.

— Шкафчик заперт, сэр.

— Знаю, но у вас имеется ключ.

— Нет, сэр. Он у миссис Робильотти.

Мне показалось, что это вызвало смущенное молчание, но Сесиль Грантэм рассмеялся и сказал:

— Принесите топор.

Хакетт продолжал разливать кофе.

Биверли Кент, человек с длинным лицом и большими ушами, прочистил горло.

— Небольшое воздержание только на пользу, мистер Робильотти. Мы же знали, каков будет протокол, когда принимали приглашение.

— Какой еще протокол? — запротестовал Поль Шустер. — Протокол тут ни при чем. Просто удивляюсь вам, Бив. Не бывать вам посланником, если вы не знаете, что такое протокол.

— Я никогда им и не буду, — заявил Кент. — Мне тридцать лет, вот уже восемь лет, как я закончил колледж, а кто я такой? Мальчик на побегушках в нашей миссии при Организации Объединенных Наций. Разве я дипломат? Но что такое протокол, я знаю лучше, чем молодой многообещающий адвокат какой-нибудь корпорации. Что вы-то знаете о протоколе?

— Не много, — посасывая кофе, отозвался Шустер. — Не много, но что это такое, я знаю, и вы неправильно применили это слово. Вы также ошиблись, я не являюсь молодым и многообещающим адвокатом. Адвокаты никогда ничего не обещают. Я немногого достиг, но я на год моложе вас, поэтому еще остается надежда.

— Надежда для кого? — вопросил Сесиль Грантэм. — Для вас или для корпораций, в которых вы служите?

— Что касается слова «протокол», — сказал Эдвин Лэдлоу, — то я могу примирить вас. Так как я издатель, то резюме принадлежит мне. Итак, слово «протокол» происходит от двух греческих слов — «протос», что означает первый, и «коллао» — клей. Почему именно клей? Потому что в Древней Греции «протоколлон» был первым листом с изложением манускрипта, который наклеивали на рулон папируса. В наше время протоколом называются различные документы — первичная запись чего-либо, отчет о проделанной работе или запись какого-либо соглашения. Это должно поддержать вас, Поль, но Бив тоже прав, так как протоколом называется также свод правил дипломатического этикета. Так что вы оба правы.

• Предыдущая
• 6/59
• Следующая