Каникулы в Лимстоке. Объявлено убийство. Зернышки в кармане - Кристи Агата - Страница 11

• Предыдущая
• 11/127
• Следующая

– Оно выглядит так же, как предыдущее?

– Думаю, да… насколько я помню.

– Те же различия между надписью на конверте и собственно текстом?

– Да, – сказал я. – Адрес был отпечатан на машинке. А само письмо составлено из типографских слов, наклеенных на лист бумаги.

Нэш кивнул и сунул письмо в карман. Затем сказал:

– Я надеюсь, мистер Бартон, вы не откажетесь пойти со мной в полицейский участок? Мы могли бы устроить небольшое совещание, а в результате сэкономить довольно много времени.

– Конечно, – сказал я. – Вы хотите, чтобы я пошел прямо сейчас?

– Если не возражаете.

Полицейский автомобиль стоял у дверей. Мы поехали на нем.

Я спросил:

– Вы полагаете, вам удастся отыскать автора?

Нэш кивнул со спокойной уверенностью:

– О да, мы найдем автора. Это вопрос времени и техники. Такие дела расследуются медленно, но почти наверняка. Весь смысл в том, чтобы сузить круг подозреваемых.

– Отсекая их одного за другим?

– Да. Шаблонное занятие.

– И наблюдение за почтовыми ящиками, да? И проверка пишущих машинок и отпечатков пальцев, и все такое?

Он улыбнулся.

– Все так, как вы говорите.

В полицейском участке я обнаружил Симмингтона и Гриффитса. Меня представили высокому человеку с худым лицом, в штатском костюме – инспектору Грэйвсу.

– Инспектор Грэйвс, – объяснил Нэш, – прибыл из Лондона к нам на помощь. Он специалист по делам с анонимными письмами.

Инспектор печально улыбнулся. Я пришел к выводу, что жизнь, посвященная поиску авторов анонимных писем, должна быть своеобразной и унылой. Тем не менее инспектор Грэйвс проявлял признаки меланхолического энтузиазма.

– Они все похожи, эти дела, – сказал он низким, мрачным голосом, похожим на ворчание грустной ищейки. – Вы бы не поверили. И слова этих писем, и то, о чем в них говорится.

– У нас был подобный случай около двух лет назад, – сказал Нэш. – Инспектор Грэйвс нам тогда очень помог.

Я заметил, что на столе перед Грэйвсом лежат несколько писем. Похоже, он исследовал их.

– Трудность в том, – сказал Нэш, – чтобы раздобыть эти письма. Люди или сжигают их, или не признаются в том, что получали нечто в этом роде. Видите ли, они боятся связываться с полицией. Люди здесь очень отсталые.

– Однако мы собрали вполне достаточно, – сказал Грэйвс.

Нэш достал из кармана то письмо, которое отдал ему я, и бросил его на стол перед Грэйвсом.

Письмо было внимательно осмотрено и присоединено к остальным. Действие сопровождалось замечанием:

– Очень хорошо… в самом деле, очень хорошо…

Я вряд ли выбрал бы такие слова для определения подобного послания, но у специалиста, я полагаю, особый взгляд на вещи. И я был рад, что эти многословные непристойные ругательства и оскорбления хоть кому-то могут доставить удовольствие.

– Я думаю, этого достаточно для работы, – сказал инспектор Грэйвс, – но я хотел бы попросить вас, господа, если вы получите еще письма, принести их сюда сразу же. И если вы услышите, что кто-либо получил такое письмо (в особенности вы, доктор, вы можете это узнать у пациентов), прошу вас приложить все усилия, чтобы убедить человека прийти к нам. Я имею, – он проворно перебрал вещественные доказательства, – одно к мистеру Симмингтону, полученное около двух месяцев назад, одно адресованное миссис Мьюг, жене мясника, одно к мисс Гинч, одно – Дженнифер Кларк, официантке из «Трех корон», еще одно – полученное миссис Симмингтон, и теперь вот – письмо мисс Бартон. Ах да, еще одно – директору банка.

– Весьма представительная коллекция, – заметил я.

– И ни одного не похожего на какой-либо из предыдущих случаев в моей практике! Вот это, например, невероятно похоже на письмо, написанное той модисткой. Вот это – точная копия тех писем, что вдруг начали приходить в Нортумберленде, их писала школьница. Я должен вам сказать, господа, мне нравится иной раз обнаруживать что-то новенькое вместо одних и тех же знакомых мотивов.

– Нет ничего нового под луной, – пробормотал я.

– Совершенно верно, сэр. Вы бы это знали особенно хорошо, занимайся вы нашим делом.

Нэш вздохнул и сказал:

– Да, действительно.

Симмингтон спросил:

– У вас уже есть определенное мнение об авторе?

Грэйвс откашлялся и прочел небольшую лекцию:

– Во всех письмах есть нечто общее. Я сообщу вам, господа, на какие соображения они наводят. Текст писем составлен из слов, вырезанных из частной переписки, опубликованной в книге. Это старая книга, изданная, как я предполагаю, около 1830 года. Совершенно очевидно, что автор таким образом стремился избежать риска быть узнанным, что неизбежно, когда письмо пишется от руки, – всем нынче известно, что это очень легко… так называемый измененный почерк не может обмануть, если есть образец для сравнения. На письмах и конвертах нет четких отпечатков пальцев. Нужно сказать, что письма побывали во многих руках – у почтовых работников, у тех, кто получал эти конверты, – и случайных отпечатков на них довольно много, но все они нечеткие, смазанные… и это говорит о том, что человек, отправлявший письма, надевал перчатки.

Адреса на конвертах отпечатаны на машинке «Виндзор-7», неновой, буквы «а» и «т» отпечатываются плохо. Большинство писем отправлены местной почтой, а некоторые просто брошены самим автором в почтовые ящики. Это также доказывает, что мы имеем дело с местным жителем. Письма написаны женщиной, и я уверен, что это женщина средних лет или даже старше, и, возможно, хотя и необязательно, – незамужняя.

Мы хранили почтительное молчание минуту или две. Потом я сказал:

– Пишущая машинка – ваша главная ставка, не так ли? Ее нетрудно, должно быть, найти в таком маленьком поселке, как этот.

Инспектор Грэйвс печально покачал головой и сказал:

– Вы ошибаетесь, сэр.

– Машинку, – сказал лейтенант Нэш, – к несчастью, мы нашли слишком легко. Это старая машинка из конторы мистера Симмингтона, которую он передал Женскому институту; и я могу сказать, что она более чем доступна любому. А местные дамы очень часто бывают в институте.

– Но разве вы не можете сказать что-то более определенное по… э-э… стилю, манере работы, кажется, это так называется?

Снова Грэйвс кивнул.

– Да, такое возможно – но адреса отпечатаны кем-то, кто пользовался для работы только одним пальцем.

– Следовательно, это кто-то, не умеющий печатать?

– Нет, я бы так не сказал. Скорее некто, кто умеет печатать, но не хочет, чтобы мы об этом знали.

– Кем бы она ни была, она достаточно хитра, – медленно произнес я.

– Да, сэр, да, – подтвердил Грэйвс. – Она знает все профессиональные штучки.

– Никогда бы не подумал, что у какой-то из этих буколических дам в здешних краях могли оказаться мозги, – сказал я.

Грэйвс кашлянул.

– Похоже, я высказался недостаточно ясно. Эти письма написаны образованной женщиной.

– Что?! Она – леди?!

Это выскочило у меня непроизвольно. Я не произносил слова «леди» уже много лет. Но сейчас оно само собой сорвалось с моих губ, откликнувшись эхом давних дней, и в глубине сознания чуть слышно прозвучал голос бабушки, высокомерно говорящей: «Уж конечно, она не леди, дорогой мой».

Нэш мгновенно понял меня. Для него слово «леди» до сих пор значило многое.

– Не обязательно леди, – сказал он. – Но, безусловно, и не сельская работница. Они здесь в общем-то малограмотны, не могут толком написать что-либо, и, уж безусловно, неспособны к связному выражению мыслей.

Я промолчал, поскольку был потрясен. Городок такой крохотный. Бессознательно я представлял автора писем кем-то вроде миссис Клит, местной колдуньи и знахарки, – человеком злобным, хитрым и полоумным.

Симмингтон выразил мою мысль в словах. Он резко сказал:

– Но это сокращает область поисков до полудюжины или дюжины человек во всем городишке! Я не могу в это поверить.

Потом, глядя прямо перед собой, с некоторым усилием – словно бы звуки собственных слов были ему противны, – он добавил:

• Предыдущая
• 11/127
• Следующая