Момо (илл. Михаэля Энде) - Энде Михаэль Андреас Гельмут - Страница 42
- Предыдущая
- 42/44
- Следующая
Перед ней был огромный строительный котлован, глубиной метров в тридцать. Вокруг стояли экскаваторы и еще какие-то строительные машины. В глубину котлована вела наклонная дорога, на ней застыли внезапно остановившиеся самосвалы. Тут и там окаменели в различных позах строительные рабочие.
Куда теперь? Куда мог скрыться Серый господин? Никакого особого входа Момо не заметила. Она взглянула на Кассиопею, но и та, видно, ничего не предугадывала. Ее панцирь был пуст.
Момо спустилась в котлован и огляделась. И опять увидела знакомое лицо! Это был Никола, каменщик, нарисовавший когда-то цветы на стене ее комнаты. Конечно, и он был недвижим, как другие, но его поза была очень странной. Он стоял, приложив ко рту ладонь – словно кричал кому-то, другой рукой он укапывал на отверстие гигантской трубы, торчавшей возле него из дна котлована. Казалось, что Никола смотрит прямо на Момо.
Момо сочла это за благоприятный знак. Не долго думая она полезла в трубу. Очутившись внутри, Момо сразу заскользила куда-то вниз – труба была почти отвесной. Она то и дело поворачивала, и Момо кидало из стороны в сторону. От бешеного скольжения она ничего не видела и не слышала. Иногда она входила в штопор, вертясь вокруг собственной оси, и летела вниз головой, в темноте, крепко прижимая к себе черепаху и Цветок Времени. И чем глубже она спускалась, тем становилось холодней.
«Как я отсюда выберусь?» – мелькнуло у нее в голове, но не успела она об этом хорошенько подумать, как труба вдруг кончилась, и Момо очутилась в подземном коридоре. Вокруг был разлит пепельно-серый свет, исходивший, казалось, от самих стен.
Момо вскочила на ноги и побежала дальше. Ее шаги были беззвучными, она бежала босиком, – а впереди опять раздавались шаги Серых господ.
От главного коридора расходились в обе стороны боковые ходы, все это разветвление простиралось, очевидно, далеко под кварталом новостроек.
Момо услышала голоса. Она пошла прямо на них, дошла до какого-то угла и осторожно выглянула из-за него.
Ее взгляду открылся огромный зал с длинным столом посередине. Вокруг него в два ряда сидели Серые господа – вернее, то, что от них осталось. Как убого выглядели эти последние из воров времени! Их костюмы превратились в лохмотья, серые лысины были в шишках и ссадинах, лица искажены от страха. В бледных губах зажаты горящие сигары.
Момо разглядела в противоположной стене зала большую стальную дверь. Оттуда веяло ледяным холодом. И хоть Момо знала, что это бесполезно, она все же опустилась на корточки и закутала ноги пиджаком.
Говорил Серый господин, восседавший во главе стола на фоне бронированной двери:
– Надо экономнее обходиться с нашими запасами. Мы не знаем, как долго нам еще ими пользоваться. Мы должны себя ограничивать.
– Нас мало осталось! – крикнул другой. – Запасов хватит на годы!
– Чем быстрее мы начнем экономить, тем дольше продержимся, – продолжал оратор, не обращая внимания на выкрик. – Вы знаете, господа, что я подразумеваю под экономией. Будет вполне достаточно, если катастрофу переживут только некоторые из нас. Мы должны быть объективными! Сидящих за этим столом слишком много, господа! Число их должно быть значительно уменьшено. Так подсказывает разум. Могу я попросить вас произвести подсчет присутствующих?
Все быстро пересчитались. Председатель вынул из кармана монету и объявил:
– Кинем жребий! Решка будет значить, что останутся четные, орел – что останутся нечетные.
Он подкинул монету и поймал ее на лету.
– Решка! – крикнул он. – Господа с четными числами остаются, тех, у кого числа нечетные, прошу немедленно раствориться!
По рядам пробежал беззвучный стон, но никто не посмел воспротивиться. Воры времени с четными числами вытащили у других изо рта сигары – и осужденные растаяли.
– А теперь, – продолжал в полнейшей тишине председатель, – теперь, если я осмелюсь попросить, господа, повторим все еще раз.
Та же самая процедура повторялась во второй раз, потом в третий и даже в четвертый. Под конец осталось всего шесть Серых. Они сидели и смотрели друг на друга ледяными глазами – по трое с каждой стороны стола.
Момо наблюдала за всем этим, содрогаясь от ужаса. Она заметила, что, по мере того как сокращалось число Серых господ, убывал и холод. Терпеть его стало намного легче.
– Шесть – некрасивое число, – сказал один из Серых.
– Хватит, – ответил с противоположной стороны другой, – сокращаться дальше нет смысла. Если шестеро не предотвратят катастрофу, то трое и подавно.
– Не скажите! – возразил другой. – Но в случае необходимости мы всегда можем к этому вернуться. Я имею в виду – потом.
Некоторое время было тихо.
– Хорошо, что дверь на склад была открытой, как раз когда началась катастрофа, – сказал один из Серых. – Если бы ее тогда захлопнули, никакая сила на свете не могла открыть бы ее! И мы бы погибли!
– К сожалению, вы не совсем правы, милейший, – ответил ему другой. – В открытую дверь из холодильных камер улетучивается холод. Цветы Времени постепенно оттаивают. А вы прекрасно знаете, что, если они оттают, мы не сможем помешать им вернуться туда, откуда они прибыли.
– Вы считаете, – сказал третий, – что мы не сможем поддерживать необходимый холод?
– К сожалению, нас всего шестеро, – ответил второй. – Подсчитайте наши возможности. Мне кажется, что преждевременно было так резко сокращаться. Этим мы ничего не выиграли.
– Надо было выбирать из двух возможностей, – крикнул первый. – И мы выбрали!
Опять наступила тишина.
– Что же мы – будем годами сидеть и глядеть друг на дружку, ничего не делая? – спросил один. – Весьма безотрадно!
Момо задумалась. Просто сидеть и ждать не было смысла. Значит, Цветы Времени сами оттают. Только бы не было здесь этих господ! Но они есть. И если она ничего не предпримет, они так тут и останутся. Но что делать: дверь на склад остается открытой, и Серьге господа обеспечены сигарами?..
Кассиопея вдруг шевельнулась в ее руках, и Момо взглянула на нее.
«ТЫ ЗАКРОЕШЬ ДВЕРЬ!» – стояло на панцире.
– Ничего не выйдет! – прошептала Момо. – Она неподвижна.
«ДОТРОНЬСЯ ДО НЕЕ ЦВЕТКОМ!» – ответила черепаха.
– Я ее сдвину, если дотронусь цветком? – переспросила Момо.
«ТЫ ЭТО СДЕЛАЕШЬ!» – стояло на панцире.
Если Кассиопея предсказывает, значит, так и будет. Момо осторожно опустила черепаху на землю.
Потом она осторожно спрятала под пиджаком Цветок Времени – он уже сильно привял, лепестков на нем стало меньше.
Момо удалось незаметно залезть под стол. Там она добралась на четвереньках до другого конца и теперь сидела, съежившись, между ногами воров времени. Сердце бешено колотилось...
Момо тихонько вытащила из-под пиджака Цветок Времени, взяла его в зубы и проползла под стулом. Никто из Серых господ этого не заметил.
Вот и открытая дверь – Момо дотронулась до нее цветком. Одновременно она нажала на дверь рукой, та бесшумно повернулась на петлях – и с гулом захлопнулась!
Многократное эхо пробежало через зал и дальше – но бесчисленным коридорам и переходам.
Момо вскочила. Серые господа, которые вовсе не рассчитывали, что кто-нибудь, кроме них, может двигаться в этом окаменевшем мире, застыли от страха в креслах, уставившись на девочку.
Момо бросилась к выходу. Очнувшись, Серые господа кинулись за ней.
– Это она! – крикнул один. – Страшная маленькая Момо! Это Момо!
– Непостижимо! – крикнул другой. – Как она может двигаться?!
– У нее есть Цветок Времени! – заревел третий.
– И она закрыла им дверь! – крикнул четвертый. Пятый с размаху стукнул себя по голове:
– Мы тоже могли бы! Ведь у нас их сколько угодно!
– Было, было! – завизжал шестой. – Но теперь дверь закрыта! Есть еще выход: отобрать цветок у девчонки! Иначе все кончено!
Момо уже пропала где-то вдали – в разветвляющихся без конца коридорах. Но Серые господа ориентировались здесь, конечно, лучше нее. Момо мчалась по переходам как попало – вкривь и вкось, иногда она бежала прямо в руки кому-нибудь из преследователей, но ей каждый раз удавалось вовремя ускользнуть.
- Предыдущая
- 42/44
- Следующая
