Королевства Ночи - Банч Кристофер - Страница 28

• Предыдущая
• 28/115
• Следующая

У меня и самого были проблемы с Клигусом, поэтому я вовсе не собирался выступать судьей во взаимоотношениях отца с сыном. И я старался не думать об этих затруднениях и о том, как будет управляться народ Вакаана после смерти Домаса. Но неужели король Домас даже в последние годы жизни так и не понял своей ошибки и не привлек к себе Гейята, дабы внушить сыну мудрость справедливого правления? Видимо, нет, иначе бы я уже знал о существовании Модина. Тем не менее я рискнул спросить об этом.

– Модин лет шесть или семь назад управлял отдаленной провинцией, – ответил Чез. – Мудрость его и способности обратили на себя внимание короля Гейята, с радостью обнаружившего в нем великого мага, и он привлек его к управлению.

Я припомнил некое демоническое существо, тоже явившееся из далекой провинции и с которым мне недавно довелось схватиться лицом к лицу, но тут же мои мысли потекли в ином направлении. И мысли эти показались мне неутешительными, едва я разглядел красно-черных стражников среди толпы знати и их свит, теснящихся у дворца.

Красное и черное… Добавить еще один цвет, золотой, и получатся геральдические цвета принца Равелина, сгубившего душу Яноша, чудовища, убитого мною в призрачных развалинах близ Ирайи.

Когда мы добрались до главного дворцового здания, я разглядел еще кое-что новенькое: возле основного архитектурного комплекса маячило странное пятиэтажное строение из золота, искусно отделанное материалом, похожим на слоновую кость. Я указал на него Чезу.

– Да, – сказал он. – Этого раньше не было. Построено недавно. Это гарем короля Гейята.

Я постарался ничем не выдать удивления. Хотя, например, о личной жизни короля Домаса никто ничего не знал, не то что иностранец, но и многие придворные оставались в неведении.

Чез пошел в нескольких шагах впереди нас, а я посмотрел на Джанелу, не сводящую глаз с того строения. Теперь, когда мы подошли поближе, стало ясно, что отделка из слоновой кости носит не декоративный характер, а маскирует различные запоры.

– К тому же наверняка и евнухами охраняется, – пробормотала Джанела. – Итак, кастрация мужчин и заточение в тюрьму женщин… Королевская власть во всем своем блеске.

То, что лично я считал величайшим чудом Ирайи, находилось в трехъярусном зале для аудиенций. Нижний ярус предназначался для низших классов и, как правило, был самым людным. Теперь же там было почти пусто. Чез провел нас по ступеням на второй уровень, для благородных, где нынче было теснее, чем внизу, а затем и на третий, предназначенный для магов и высших придворных чиновников. Тут надо всем возвышался золотой королевский трон.

Здесь же находилось то, к чему невольно устремлялись все взоры: модель самого Вакаана, со всеми поселками и городами, реками и огромной горой за городом. Я знал, что если внимательно присмотреться, то там можно различить человечков, зверей и даже птиц. Все это было сделано не для красоты и поражения воображения, а являлось могущественным инструментом, с помощью которого управлялось, наблюдалось и контролировалось королевство. То, что производили маги здесь, над моделью, переносилось в реальное пространство королевства, будь то паводок, дождь или прекрасная погода для сбора урожая. С помощью модели можно было карать и миловать издалека, и это творение я считал величайшей работой магии.

Обычно вокруг этого места было тихо, лишь бесшумно двигались рядом маги, спокойно насылая заклинания в избранную точку. Но только не сегодня. Мне казалось, что заклинания не достигают цели или просто неправильно сотворены, поскольку неожиданно отдельные районы королевства начинали дрожать и рассмотреть их было крайне тяжело, словно через пелену горячего воздуха, а то и просто целиком исчезали, оставляя лишь гладкую поверхность на своем месте. Иные районы слегка поворачивались, оказываясь совершенно не сцепленными друг с другом, совершенно разрушая общую стройную картину.

И дело было вовсе не в том, что моделью никто не занимался. Нет, вокруг нее толпились, потея, два десятка, если не больше, магов с их учениками, бормоча заклинания и размахивая жезлами и кадильницами. В ряд стояли жаровни, устремляя вверх ароматные дымы от благовоний, а на модель торопливо наносились мелом мистические символы.

Главным, судя по всему, магом, деловито распоряжающимся здесь, был хрупкий красивый молодой человек, не старше Джанелы, на дюйм или два пониже меня. Он здорово смахивал на лисицу, причем не в карикатурном смысле этого слова, просто на его остреньком личике, гладко выбритом, что не часто встречалось при дворе, тревожной жизнью жили проницательные глаза, не пропускающие ничего вокруг. И двигался он, как лисица, живо, грациозно, перемещаясь от мага к магу и отдавая приказы. Он часто хмурился, явно едва сдерживая злость.

На нем были голубая шелковая туника и такие же шаровары, а ярко-красный шарф, стягивающий талию и закинутый за плечо, своим цветом указывал на его прямое отношение к стражникам. Поэтому я сразу понял, кто это такой.

– Должно быть, это и есть министр Модин? – спросил я.

– Именно он, – с глубочайшим почтением ответил Чез.

Нас подвели к трону, и я обратил все свое внимание на человека, сидящего на нем, вернее, полулежащего. Король Гейят заметно повзрослел с тех пор, как я видел его последний раз. Его отец Домас был крупным, медведеподобным мужчиной. Таким же стал и Гейят. Но если Домас сидел набычившись, подавляя всех своим присутствием, то Гейят, развалившись на троне, баюкал там свой выпирающий живот, а щеки свисали по обеим сторонам лица. Темные волосы и борода его были острижены коротко. Он походил не столько на короля, сколько на отдыхающего сказочного обжору. Если отец довольствовался золотым обручем на голове, часто им поигрывая, то Гейят носил искусно выделанную корону с драгоценными камнями. После того как я узнал о существовании гарема, я ожидал увидеть его в окружении наложниц, но их не было, может быть, пока, и король полагал, что сейчас самое время показать себя именно в таком виде. Я ожидал, что Чез объявит о нашем прибытии, но был удивлен громовыми раскатами королевского голоса:

– Господин Амальрик Антеро из Ориссы и госпожа Ликус из Вакаана, предпочитающая ныне называться Джанела Кетер Серый Плащ, вы можете подойти к нам.

И вновь я был удивлен. То ли король Гейят не обращал внимания на детали этикета, а может быть, просто наше прибытие сюда считалось таким важным событием, что нас почтили такой вот честью, выделяя из толпы.

Он обладал таким звучным, глубоким, раскатистым голосом, что какой-нибудь герольд, воскреситель, магистр или генерал не один бы год потратил, отрабатывая соответствующее звучание. Как мы потом выяснили, в процессе речей короля все слушающие подпадали под очарование его голоса, не сразу понимая, в чем же смысл сказанного, тем более что смысла там зачастую вообще не было.

Джанела поклонилась, я же стоял прямо, как разрешил мне король Домас много лет назад.

– Добро пожаловать в Вакаан, – продолжал Гейят. – Да будет ваше пребывание здесь плодотворным и радостным, и да будут исполнены все ваши желания.

Краем глаза я заметил какое-то торопливое движение, и вот рядом с троном очутился министр Модин. С его лица исчезла присутствовавшая минуту назад злость, и теперь он изображал придворную улыбку.

Гейят кивнул ему.

– А это, достопочтенные гости, господин министр Модин. Мой добрый друг и самый доверенный советник.

Модин слегка поклонился.

– Благодарю вас, ваше величество. Я так рад познакомиться с нашими путешественниками.

Мы обменялись поклонами. Его глаза осмотрели меня, затем остановились на Джанеле. По крайней мере по взгляду можно было понять, что этот человек представляет собою не просто декорацию, но настоящего мастера-воскресителя. Вы можете думать что угодно, как бы говорили его глаза, но мне известен каждый ваш секрет.

Наконец он сказал:

– Король и я хотели бы выразить соболезнования по поводу кончины вашего доверенного лица, который, насколько я понимаю, был и вашим другом.

• Предыдущая
• 28/115
• Следующая