Семейное дело - Посняков Андрей - Страница 23

• Предыдущая
• 23/59
• Следующая

– Тебе стыдно?

– Очень, Иван Севастьянович.

А что он ещё мог сказать?

Аудиенция у начальника озёрской полиции – это вам не лобио кушать, это процесс длительный и не самый приятный. Это значит, нужно готовиться к суровому и беспощадному, как сама жизнь, разговору, результат которого известен заранее: ты будешь назначен за всё происходящее ответственным дураком и козлом отпущения и вообще – назначен, потому что позвали, и настала твоя очередь, в общем. Потому что начальство не любит отсутствия результатов, а именно этот «подарочек» Дима «отцу родному» и приготовил. И не просто, как выяснилось, приготовил, а подал на красиво украшенном блюде в присутствии вышестоящих должностных лиц. Но об этом несчастный старлей пока не знал.

Полковник тигром обошёл замершего посреди комнаты опера, фыркнул в усы, опять же – как тигр, – уселся в кресло и, чуть сбавив обороты, осведомился:

– Ройкин, ты понимаешь, что у нас впервые за три года случилось убийство?

– Никак нет, Иван Севастьянович.

– Такой тупой, что не понимаешь?

– Не убийство, Иван Севастьянович.

– Опять будешь рассказывать, что эксперты признали произошедшее несчастным случаем?

– Так точно.

– Давай без формализма.

– Слушаюсь.

– Ройкин?

– Извините, Иван Севастьянович.

Полковник поморщился, изучая одухотворённую исполнительностью физиономию опера, вздохнул и поведал главную причину своего неудовольствия:

– Эксперты, эти черти очкастые, сообщили, что Коряга… Тьфу… Корягин, в общем… – Необходимость назвать всем известного бродягу по фамилии сбила начальника полиции с толку. – В общем, эксперты сообщили, что Корягин не смог бы так насес… усес… Тьфу! – Полковник поднёс к глазам лист бумаги, нашёл в отчёте нужное место, но зачитывать его не стал, а просто уточнил: – В общем, не смог бы Коряга оказаться в той позе, в которой мы его нашли. Если бы он, как сказано в первоначальном отчёте, оступился и упал на острия прутьев, то, во?первых, сел бы лишь на один кол, а не три; а во?вторых, не получил бы сквозного ранения, а их у него два. Другими словами…

– С ним был кто-то, и этот кто-то помог Коряге насадить… наткнуться…

Ройкин тоже не знал, какое слово следует использовать в данном случае. И почти сразу пожалел, что перебил полковника.

– Филолог в прошлом?

– Никак нет.

– Сам вижу.

Несколько секунд полицейские смотрели друг на друга, после чего начальник полиции хмуро продолжил:

– Это означает, старший лейтенант Ройкин, что в нашем городе произошло убийство. Хладнокровное, жестокое, продуманное.

– Так точно…

– Я ведь сказал: без формализма!

Широкая ладонь полковника опустилась на столешницу с такой силой, что Дима вздрогнул.

– Извините.

– Заткнись!

– Слушаюсь.

– Отчёт экспертов уже известен в области, и я там как раз был, докладывал о «несчастном случае»… – Полковник хмыкнул. Старлей понятливо промолчал. – В общем, генерал потом долго смеялся.

– Ясно.

– Когда орать перестал.

– Тоже ясно.

– А я не люблю, когда надо мной смеются.

– Я ведь на отчёт ориентировался, Иван Севастьянович.

– Должен был проявить профессиональную смётку.

– Виноват.

– Заткнись.

– Слушаюсь.

– Так вот… – Начальник полиции обхватил себя за подбородок, помолчал и вернулся к спокойному тону: – Ты ведь сводки читаешь?

– Да, – кивнул Ройкин, послушно забыв «Так точно!».

– Видел, сколько трупов у нас образовалось за последние два месяца?

– Так ведь волки, Иван Севастьянович.

– Волки – это волки, а трупы – это трупы. Генералу пофиг, откуда у нас мертвяки берутся. Он смотрит на показатели и видит, что у нас смертность. И ему это не нравится… – Полковник посмотрел оперу в глаза. – А тебе бы понравилось?

– По мне, чем меньше смертность, тем лучше, – не стал скрывать Ройкин. – Работы меньше. – Пауза. – И по шее тоже…

– Бездельник.

– Гуманист.

– Ты чего разговорился?

– Вы сами приказали: без формализма.

Полковник улыбнулся.

Ругался он на Диму всерьёз, но относился к нему по-доброму, покровительственно, и ценил за хватку. И потому не разозлился.

– Ты о Коряге эти дни даже не вспоминал, так?

– Мне сказали – несчастный случай, – пожал широкими плечами старлей.

– Заткнись. – Однако приказ прозвучал без ярости. – Насчёт «несчастного случая» я всё знаю и объяснения твои принимаю. Но теперь тебе новая вводная: разрыть это дело во что бы то ни стало. Задача ясна?

– Так точно!

– Так что позабудь о своей новой подружке, и… – Ройкин изумлённо округлил глаза, полковник понял, усмехнулся коротко и объяснил: – Чего вытаращился? О том, что ты красавицу училку закадрил, уже все знают. И весь город, между прочим, тебе завидует.

– Виноват…

– В чём?

– Э-э… В том, что поверил в несчастный случай, – нашёлся Дима.

Действительно, не извиняться же ему за то, что ухитрился увлечь прекрасную Валерию.

– За это, Ройкин, ты ночами спать не должен, – наставительно ответил Иван Севастьянович. – За это, Ройкин, ты потеть должен и каждую травинку опросить, каждую окрестную кошку и всю гопоту местную, которая может знать, что Коряга делал в тот вечер в музейном парке, а главное – с кем он это делал? Понятно?

– Так точно.

– Потому что если меня на следующей неделе опять в области мордой об стол возить станут, ты догадываешься что я сделаю с твоей мордой?

– Сапогами?

– Твоей морде я устрою неполное служебное.

Ройкин промолчал.

– Пошёл вон и без результатов не возвращайся. – На сей раз приказ прозвучал без дружелюбия, ибо всякому покровительству есть предел.

– Ни фига себе результаты…

– Как это случилось?

– Чёрт!

– Идиоты!

– Мы ни при чём! Смотрите схему – здесь эта траншея не указана!

– Кто её копал?

– Только не мы!

Но куда-то же экскаватор провалился!

Судя по всему, здоровенная жёлтая машина не перевернулась чудом – в последний момент перепуганный, но не растерявшийся водитель ухитрился выставить стрелу ковша, упереться ею в край рва, и лишь благодаря этому экскаватор удержался, а не провалился в обнажившуюся траншею, куда поехала левая гусеница.

– Что там? – осведомился Кумарский-Небалуев, благоразумно не приближаясь к опасному месту. – Провал грунта?

– Подземный ход, – сообщил Василий Данилович, который не только обошёл место происшествия, побывав даже под опасно накренившимся экскаватором, но оглядел внутренности траншеи и уже распорядился принести лестницу. – Ведёт к дому и туда – к роще.

– Настоящий подземный ход?

– Даже кирпичом выложен.

– До чего интересно! – захлопала в ладоши Эльвира.

– Что тут интересного? – не понял Анисим. Он всё ещё рассматривал открывшуюся траншею как вероятный источник аварий и прочих опасностей. Пихоцкий, судя по традиционно унылому выражению лица, в целом разделял.

– Достопримечательность… – протянул сообразивший что к чему архитектор.

– Конечно! – Эльвира повернулась к Чикильдееву. – У нас на территории будет настоящий подземный ход! Не специально вырытый для увеселения публики, а старинный! Древний! Настоящий!

– Только отреставрированный, – добавил Небалуев. – Иначе не полезет никто.

– Почистим, пол перестелим, поставим приглушённый свет. – Красавица сделала шаг вперёд. – Давайте на него посмотрим!

– Ты в самом деле собираешься лезть в эту жижу? – Анисим кивнул на грязь, а затем, куда выразительнее, на всё ещё чистые и блестящие туфли девушки. Начальство перемещалось по деревянным настилам, что и позволяло сохранять приличный вид.

– Принесите мне сапоги!

– Тогда уж и комбинезон.

– Я хочу посмотреть! – Эльвира топнула ногой.

А в следующий миг спустившийся в траншею прораб громко сообщил:

– Кирпичная кладка!

– Это мы видим.

– Высотой не менее двух ярдов… Ого!

– Что?! – Кумарский так подался вперёд, что едва не поскользнулся. – Что?! Сокровища?

• Предыдущая
• 23/59
• Следующая