Семейное дело - Посняков Андрей - Страница 11
- Предыдущая
- 11/59
- Следующая
– Уши маленькие, – со знанием дела произнёс из-за плеча девочки Петухов, самый деловой пацан в 3?м «А». – Потому Валерия Викторовна и спутала с медведем.
– Не маленькие.
– Красивый Чебурашка, – остановила назревающую ссору Лера. – Ты молодец, Галя.
– Спасибо.
– А теперь, Петухов, покажи, что изобразил ты…
Вопреки ожиданиям детишки в школе оказались славными – с точки зрения преподавателя искусств, разумеется. Нет, попадались и те, кто кисточку от ластика отличить не мог, но все старались, все хотели показаться новенькой, красивой и доброй учительнице, а главное – всем нравилось, как Лера ведёт предмет. Как показывает и объясняет, как возится с отстающими и радуется за тех, у кого получалось.
И получаться стало у всех.
Детишки – они ведь все талантливые, нужно просто помочь им раскрыться.
Но попадались, разумеется, и хулиганы.
Грозой Озёрской школы № 3 – первых двух в городе почему-то не было, а вторая, и последняя, вообще носила номер 6, – заслуженно считался ученик 11?го «Б» Цыпа, рослый и плечистый Боря Цыплаков, сынуля районного зампрокурора. Существо не по годам развитое, наглое и полностью уверенное в своей безнаказанности. Из всех предметов Цыпа спокойно себя вёл только на физике, биологии и физкультуре. Физику вела директорша, на физкультуре возглавлявший школьную футбольную команду Цыпа блистал, а семидесятилетняя биологичка – самая старая учительница Озёрска – когда-то была классной дамой зампрокурора, и папаша так отметелил Борю за первое же невежливое слово в адрес старушки, что теперь Цыпа начинал здороваться с ней за двадцать футов, помогал носить сумки, а на уроках вёл себя так, словно его подменял благовоспитанный брат-близнец.
Что же касается новенькой, то уже на первом уроке Цыпа громко осведомился, какого цвета у Валерии Викторовны трусы. Вызвав пошлой шуткой хихиканье всего класса.
«Хочешь попросить на память?»
«Э-э? – Борис, ожидавший, что молоденькая училка или смутится, или разорётся, слегка растерялся и глупо переспросил: – На память?»
«А что ты ещё можешь попросить? – прохладно осведомилась Лера. – Для всего остального ты ещё не дорос».
Класс заржал, и с этого момента преподаватель Кудрявцева стала смертным врагом главного хулигана средней школы № 3.
Последний на сегодня урок закончился, третьеклассники разбежались, унося в портфелях заслуженные «пятёрки» и «четвёрки», а в класс заглянула дебелая женщина в очках и с «мелким бесом» на голове – замдиректора по УВР Нина Альфонсовна Колосова, – попросила «поприсутствовать на допросе»: мол, пришли из полиции, а все педагоги, как назло, или на уроке, или уже ушли. Валерия покорно кивнула и отправилась в учительскую, где обнаружила молодого, лет тридцати, брюнета в чёрном, наброшенном на модный тонкий свитер пиджаке и узких джинсах, явно не на местной барахолке приобретённых.
Брюнет сидел у окна, а за тем же столом, спиной к выходу, сутулился Цыплаков, при скрипе двери затравленно обернувшийся:
– Ой! Валерия Викторовна… здравствуйте.
– Здравствуй, Цыплаков. Что натворил?
– Я? Я ничего… чес-слово, Валерия Викторовна… Никому – ничего… Вот и господин полицейский подтвердит, ага.
Брюнет поднялся на ноги:
– Ройкин, Дмитрий Олегович, старший лейтенант полиции.
– Валерия Викторовна. – Девушка протянула руку. – Преподаю изобразительное искусство и МХК.
– Э-э… – Ройкин жестом предложил Лере присесть, тоже вернулся на стул и, повертев ручку, не удержался: – А что такое МХК?
– Другое рисование, – пробубнил Цыпа.
– Тихо!
– Мировая художественная культура, – расшифровала девушка.
– Интересный предмет.
– Очень.
– Борис, у тебя по нему «два» небось? – ехидно поинтересовался полицейский.
– Это ещё почему? – нахмурился подросток.
– Откуда в тебе взяться культуре?
– Давайте без оскорблений, – попросила Лера. – В чём обвиняется ребёнок?
– Не надо меня так называть!
– Тихо! – повторил Ройкин и перешёл на официальный тон: – Несовершеннолетний Цыплаков Борис Васильевич допрашивается в качестве свидетеля по уголовному делу о краже из шашлычной Нугзара, что на Тихвинском шоссе.
– Где?
– Вы ведь недавно к нам приехали? – Глаза полицейского сверкнули.
– В августе.
– У Нугзара, кстати, лучший в районе шашлык…
Цыпа закатил глаза…
…Вообще-то брюнет Лере понравился. Симпатичный и весь из себя такой… загадочный, как граф Монте-Кристо. И профессия романтичная – оперативный сотрудник полиции! Лицо загорелое, выбрито начисто… ум-м… приятный парфюм, местные мужчины им в большинстве своём пренебрегали, в лучшем случае пользовались одеколоном… и брови – такие тонкие. Интересно, от природы такие или он их выщипывает? Ну, ведь бывают мужчины, которые за собой следят… нет, на голубого Ройкин не похож – стойку при виде красивой девушки сделал идеальную, не каждый сеттер так на вальдшнепа встанет, – и на Цыпу вообще перестал смотреть – только на неё… а глаза, кстати – серые, стальные… для брюнетов такое сочетание – очень даже ничего! Наверное, сейчас в гости набиваться начнёт… нет! Сначала – проводить напросится. А почему нет? Пускай проводит. Вот только скутер куда? Так здесь, у школы, и оставить – сторожу сказать, что сломался…
И всё произошло именно так: после допроса симпатичный опер вытурил «несовершеннолетнего Бориса Васильевича Цыплакова» из учительской и в самых приятных выражениях предложил подвезти новенькую учительницу до дома, а то, мол, темновато уже – для трёх часов дня заявление вышло удивительное, однако на нестыковочку никто внимания не обратил. Валерия «неожиданно вспомнила», что у неё сломался мопед, и с удовольствием расположилась на переднем сиденье белого «Форда» – новенького, только из салона.
Шуршал под резиной асфальт, тихо играла музыка, проносились с обеих сторон ещё не включившиеся фонари.
– Ты уже изучила город? – спросил Ройкин, лихо обгоняя чёрную приземистую «Тойоту». – Озёрск у нас небольшой, но очень красивый… Ой! Ничего, что на «ты»?
– Ничего, – улыбнулась Лера. – Даже удобней.
– Так изучила город?
– Не полностью. Сначала ремонт пришлось делать, потом учебный год начался…
– Сама делала ремонт? – удивился полицейский.
– Руководила в основном, – снова улыбнулась девушка. – Но что-то пришлось делать самой.
– А муж?
– Не замужем.
– А парень?
– Пока не обзавелась.
– То есть я успел, – рассмеялся Дима. – Что делаешь вечером?
– Ты обещал показать город.
– Не обещал, но покажу…
Об Озёрске старший лейтенант знал, казалось, всё – и это Валерии очень понравилось, она вообще любила таких вот людей – увлечённых.
– Эта улица, имени Парижской Коммуны, до революции – Спесивая, тут одни купцы селились.
– Так и называлась? – удивилась девушка.
– Нет, конечно, так её местные звали. – Ройкин хихикнул, довольный тем, что сумел ввести в заблуждение собеседницу. – А называлась она Псковской…
А вот это… а то… а там… Казалось, старший лейтенант знает историю каждого дома, каждого камня Озёрска, и поездка, на которую девушка согласилась, только чтобы не прерывать едва начавшееся знакомство, превратилась в увлекательную экскурсию, закончившуюся на главной площади города, у белокаменной церкви с золочёным куполом, стройненькой, словно юная дева, и притягательно красивой в своей лаконичной строгости.
– Церковь Архистратига Михаила, – негромко пояснил Ройкин. – Самая наша любимая.
– И, наверное, главная архитектурная достопримечательность?
– Нет. – Полицейский подъехал к летней, ещё работающей по причине тёплой погоды кафешке, и разговор они продолжили за столиком. – Честно говоря, самое красивое здание находится не в городе, а милях в четырёх от него – это усадьба графов Озёрских.
– Действительно красивая?
– Очень, – серьёзно подтвердил Дима. Он закурил и продолжил: – У меня там бабушка недалеко жила, и мы с ребятами летом играли на территории… Усадьба заброшенная была, но всё равно красивая.
- Предыдущая
- 11/59
- Следующая
