Господство Меча - Райс Морган - Страница 8

Тор сошел на красный песок и встал перед колоннами, рассматривая их.

«Я не могу оставить тебя здесь, друг мой», – сказал он. – «Это слишком опасно для тебя. Если я должен пойти один, тогда я пойду. Возвращайся в безопасный дом. Жди меня там».

Микоплес покачала головой и опустила голову на землю, отказываясь подчиняться.

«Я буду ждать тебя до скончания времен».

Тор видел, что она решительно настроена остаться. Он знал, насколько Микоплес упряма. Она не сдвинется с места.

Тор наклонился вперед, погладил чешую на ее длинном носу и поцеловал ее. Микоплес заурчала, подняла голову и опустила ее Тору на грудь.

«Я вернусь к тебе, друг мой», – сказал он.

Тор повернулся к колоннам – прочным, золотым, сияющим на солнце и практически ослепляющим его – и сделал первый шаг. Он чувствовал себя как никогда живым, проходя через ворота. Наконец, он оказался в Земле Друидов.

Гвендолин ехала в задней части повозки по сельской дороге, возглавляя группу людей, которые медленно двигались на запад, подальше от королевского двора. Гвендолин была довольна эвакуацией, которая до сих пор проходила упорядоченно, и прогрессом, которого достигли ее люди. Ей было ненавистно покидать свой город, но она радовалась, по крайней мере, тому, что им удалось отъехать на достаточное расстояние, чтобы ее народ оказался в безопасности на пути к ее конечной миссии – перейти Западное Пересечение Каньона, сесть на корабли на берегах Тартувиана и пересечь огромное море, чтобы добраться до Верхних Островов. Она знала, что это единственный способ уберечь ее народ.

Тысячи людей шли вокруг нее пешком, еще тысячи толкались в повозках. Стук лошадиных копыт, движение повозок и людей оглушали Гвен. Она затерялась в монотонности путешествия, прижимая к груди Гувейна, покачивая его. Рядом с ней сидели Штеффен и Иллепра, сопровождающие ее весь путь.

Гвендолин смотрела на дорогу перед собой и пыталась представить себя где угодно, но только не здесь. Она так усердно работала над восстановлением своего королевства, а теперь находится здесь, спасаясь бегством. Гвен осуществляла свой план массовой эвакуации из-за вторжения МакКлаудов, но, что самое главное, из-за всех древних пророчеств, намеков Аргона, своих снов и предчувствий надвигающейся гибели. Гвендолин спрашивала себя, что если она ошибается. Что, если все это лишь сон, просто ночные тревоги? Что, если все в Кольце будет в порядке? Что, если это лишнее и в эвакуации нет потребности? В конце концов, она могла эвакуировать свой народ в другой город в Кольце – например, в Силезию. Ей не нужно было заставлять их пересекать море.

До тех пор, пока она не предвидела полное и окончательное разрушение Кольца. Но, судя по тому, что Гвен читала и чувствовала, разрушение было неизбежным. Она утешала себя тем, что эвакуация – единственный способ.

Когда Гвен смотрела на горизонт, ей хотелось, чтобы Тор был здесь, рядом с ней. Она подняла голову и всмотрелась в небеса, спрашивая себя, где он сейчас находится. Нашел ли он Землю Друидов? Нашел ли он свою мать? Вернется ли он к ней?

Поженятся ли они когда-нибудь?

Гвен заглянула в глаза Гувейна и увидела, что на нее смотрит Тор. Она увидела серые глаза Тора и крепче прижала к себе сына. Девушка пыталась не думать о жертве, которую она принесла в Преисподней. Сбудется ли все это? Может ли судьба оказаться такой жестокой?

«Миледи?»

Гвен вздрогнула от звука голоса. Обернувшись, она увидела Штеффена, который указывал вверх на небо. Она заметила, что все люди вокруг нее остановились, и вдруг остановилась ее собственная повозка. Гвен была озадачена тем, почему извозчик прервал путь без ее приказа.

Гвен проследила за пальцем Штеффена и была поражена, увидев три выстреливших высоко в воздух стрелы – зажженные, они поднялись вверх и затем нырнули вниз, падая на землю подобно звездам. Девушка была потрясена: три зажженные стрелы могли означать только одно – это был знак МакГилов. Когти соколов, используемые для того, чтобы подать сигнал о победе. Этот знак использовал ее отец и его отец до него, знак, предназначенный только для МакГилов. Ошибки быть не могло – это означало, что МакГилы одержали победу, что они отвоевали королевский двор.

Гвен не понимала, как это возможно. Когда они покидали город, надежды на победу не было, не говоря уже о том, чтобы остаться в живых. Ее драгоценный город подвергся атаке со стороны МакКлаудов и защищать его было некому.

Гвен заметила, что вдали на горизонте поднимают флаг – все выше и выше. Она прищурилась и снова убедилась в том, что все верно – это флаг МакГилов. Это могло означать только то, что сейчас королевский двор снова оказался в руках МакГилов.

С одной стороны, Гвен ликовала и хотела вернуться навсегда. С другой стороны, посмотрев на дорогу, по которой они ехали, она вспомнила предсказания Аргона, свитки, которые прочитала, свои собственные предчувствия. В глубине души Гвен чувствовала, что ее людей по-прежнему нужно эвакуировать. Возможно, МакГилы и вернули себе королевский двор, но это не означает, что Кольцо в безопасности. Гвендолин все еще была уверена в том, что надвигается нечто ужасное, что она должна увезти свой народ в безопасное место.

«Кажется, мы победили», – сказал Штеффен.

«Это повод, чтобы отпраздновать!» – воскликнул Абертоль, приближаясь к ее повозке.

«Королевский двор снова наш!» – крикнул какой-то простолюдин.

Среди ее людей поднялись одобрительные восклицания.

«Мы должны немедленно вернуться!» – крикнул другой простолюдин.

Люди снова одобрительно закричали. Но Гвен категорически покачала головой. Она поднялась и повернулась лицом к своим людям, и глаза всех присутствующих устремились на нее.

«Мы не вернемся назад!» – крикнула Гвен своим людям. – «Мы начали эвакуацию и должны придерживаться своего плана. Я знаю, что на Кольцо надвигается великая опасность. Я должна увезти вас в безопасное место, пока у нас еще есть время, пока еще есть шанс».

Ее народ выразил недовольство, и вперед вышли несколько простолюдинов, которые указали на горизонт.

«Я не знаю, как насчет остальных», – крикнул один из них. – «Но королевский двор – мой дом! Это все, что я знаю и люблю! Я не поплыву через море на какой-то чужой остров, в то время как мой дом в безопасности в руках МакГилов! Я возвращаюсь в королевский двор!»

Люди одобрительно заголосили и, когда он ушел, повернув назад, сотни людей последовали за ним, развернув свои повозки, направившись обратно в королевский двор.

«Миледи, мне их остановить?» – запаниковав, спросил Штеффен, преданный ей до конца.

«Вы слышите голос народа, миледи», – сказал Абертоль, подойдя к ней. – «Вы поступите глупо, отказав им. Кроме того, Вы не можете. Это их дом. Это все, что они знают. Не сражайтесь со своим собственным народом. Не увозите их без веской причины».

«Но у меня есть веская причина», – возразила Гвен. – «Я знаю, что надвигается разрушение».

Абертоль покачал головой.

«Но они этого не знают», – ответил он. – «Я в Вас не сомневаюсь. Но королевы планируют наперед, в то время как народ поступает согласно инстинктам. А королева могущественна только тогда, когда ей это позволяют народные массы».

Гвен стояла, сгорая от разочарования, глядя на то, как люди бросают вызов ее приказу, возвращаясь в королевский двор. Впервые они так открыто восстают против нее, открыто ей не повинуются. Это чувство ей не понравилось. Было ли это знамением грядущего? Неужели дни ее правления сочтены?

«Миледи, должен ли я приказать солдатам, чтобы они остановили их?» – спросил Штеффен.

Гвен казалось, что он был единственным преданным ей человеком. Часть ее хотела ответить положительно.

Но, глядя на то, как они уходят, Гвен понимала, что это было бы бесполезно.

«Нет», – тихо ответила она надломленным голосом. Ей казалось, будто это ее ребенок только что повернулся к ней спиной. Наибольшую боль ей причиняло осознание того, что их действия навредят им, а она ничего не может сделать для того, чтобы остановить их. – «Я не могу предотвратить судьбу, которая ждет их».