Признание шефа разведки - Вудворд Боб - Страница 19

Все это звучало ересью для Рейгана, который в течение всей своей кампании твердил об опасности отставания США, о необходимости дополнительных военных расходов и новых систем оружия. Рейган, Миз и Аллен сидели молча.

Кейси тоже помалкивал. Контроль над вооружениями, сокращение ядерного оружия — все это чепуха. Никакой разницы, думал он. Все равно останется достаточно для того, чтобы уничтожить весь мир.

Тэрнер перешел к гражданской обороне, «коньку» Рейгана. Во время кампании он утверждал, что Советы готовят убежища для населения, а стало быть, готовятся к ядерной войне.

— Да, — сказал Рейган, когда Тэрнер коснулся этого вопроса, — нам надо больше делать в этом направлении.

— Нет, сэр, — ответил Тэрнер, — я не согласен. По подсчетам ЦРУ, менее 10 % городского населения СССР может укрыться в убежищах. А сведения о предполагаемых советских планах эвакуации не проверены. Трудно представить себе, как можно вывезти восемь миллионов человек из Москвы, да еще во время русской зимы.

Когда брифинг закончился, Рейган встал и пошел к лестнице. Тэрнер последовал за ним.

— Можно сказать вам несколько слов в частном порядке, сэр?

— Да, — сказал Рейган с улыбкой и остановился на ступеньке. Он всегда любил слушать. Остальные, включая Кейси, собирались уходить.

— Сэр, — начал Тэрнер, — среди дел, которыми мы занимаемся, есть несколько очень деликатных.

Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность своих слов, стараясь в то же время уловить взгляд Рейгана. Любой человек, и уж конечно избранный президентом, должен догадываться, что такие вещи существуют. Это, так сказать, самое дно бочки секретов.

Рейган напряженно смотрел на него, как будто он то ли ожидал такого разговора, то ли опасался его.

— Президент Картер ограничил число посвященных в эти дела в Белом доме двумя-тремя лицами, — сказал Тэрнер, подчеркивая тем самым серьезность вопроса. — Например, Гамильтон Джордан не знал об этих делах. (Джордан был главным политическим стратегом и руководителем персонала Белого дома.)

— Сэр, я пока не затрагивал этих вопросов. Теперь я хотел бы сделать сообщение по восьми наиболее деликатным из них для вас и вице-президента Буша, только с участием нас троих.

— Да, конечно, — ответил Рейган.

Тэрнер добавил, что это не обязательно самые важные дела, но самые деликатные и им будет нанесен наибольший ущерб в случае утечки информации. «После этого вы сможете принять решение, кого из персонала Белого дома вы пожелаете допустить к этим материалам».

Рейган согласился. Тэрнер отошел от него.

Но тут к нему подошел Кейси:

— О моем назначении скоро будет объявлено.

— Когда?

— Через три часа.

— Три часа?

Кейси сказал, что он забыл сообщить ему об этом раньше.

Тэрнер побежал к своей машине и помчался в штаб-квартиру ЦРУ. Он был в ярости от того, что его известили лишь за несколько часов до официального объявления — большее неуважение трудно себе представить. Он считал необходимым, чтобы персонал узнал эту новость от него. Прибыв в штаб-квартиру, он созвал четырнадцать ведущих сотрудников, своих заместителей и помощников. Они собрались в небольшом тесноватом конференц-зале напротив его кабинета. Тэрнер не любил этот зал. Столько малоприятных воспоминаний, связанных с плохими временами, с бесчисленными случаями, когда персонал ставил его перед трудными решениями по важным вопросам. И очень редко находился кто-либо из присутствующих, кто достаточно глубоко знал бы данный вопрос или располагал необходимыми познаниями, чтобы предложить решение. Тэрнер прошел в конференц-зал и сделал соответствующее объявление. Он выглядел угрюмым и опечаленным.

В тот же день Кейси вышел на сцену бального зала в отеле «Мэйфлауэр» в центре Вашингтона, где он встал на фоне голубого занавеса в один ряд с семью другими кандидатами Рейгана на правительственные посты. Джеймс Брэйди, вежливый и любезный представитель рейгановской «переходной команды», объявил о новых назначениях от имени нового президента.

Вечером того же дня Кэтрин Грэхем, председатель «Вашингтон пост компани», давала обед в честь Рейгана у себя дома в Джорджтауне. Билл и София Кейси находились в числе семидесяти приглашенных. Кейси сидел между Мэри Грэхем, женой владельца «Вашингтон пост» Дональда Грэхема, и Нэнси Киссинджер, женой бывшего государственного секретаря. Он слегка подвыпил, излучал веселье и энергию и много говорил о минувшей предвыборной кампании.

Кейси навестил директора Агентства национальной безопасности Бобби Инмэна. АНБ имело свой внутренний круг секретных дел — перехват линий связи и расшифровка кодов. В ходе брифингов Кейси понял, что оно часто поставляло хорошую продукцию. Кейси предполагал также, что после того как Инмэн в течение четырех лет воздвигал защитные стены, ограждая свою вотчину от Тэрнера, он испытывал некоторую обиду.

— Послушайте, — сказал Кейси в начале беседы, — я знаю, что вам предлагали должность заместителя и вы ответили отказом. Я сожалею об этом.

Инмэн помолчал. Потом сказал, что через несколько недель после выборов он оказался в неловком положении как в личном, так и в профессиональном плане, поскольку Голдуотер и кое-кто еще проталкивали его на пост директора центральной разведки.

Кейси неопределенно хмыкнул.

Затем Инмэн начал восхвалять АНБ. Сорок тысяч сотрудников агентства, как в штаб-квартире в Форт-Миде, штат Мэриленд, так и на разбросанных по всему миру станциях подслушивания. Главным подразделением в штаб-квартире является оперативное управление, а в нем — группа по Советскому Союзу, тысяча человек, в основном штатские. Многие из них говорят или читают по-русски. Перехват линий и каналов связи служил одним из лучших источников разведывательной информации о Советском Союзе. Возможно, это и меньше, чем кому-то хотелось бы, но если брать в целом, то АНБ всегда готово сообщить, планируют ли Советы какие-нибудь крупные военные действия. Вторая группа занималась перехватом каналов связи из стран Азии, третья охватывала все остальные страны. Список этих «всех остальных» постоянно расширяется. Каждый государственный секретарь, каждый советник по национальной безопасности хочет получать все больше и больше, желает знать, чем занимается его коллега на другой стороне.

Главная забота Инмэна — деньги, потребность в крупных капиталовложениях. Целые регионы мира остаются неохваченными. АНБ сталкивается с новыми сверхсложными методами шифровки в Советском Союзе и в других странах. А именно оттуда передачи каких-то сигналов заметно участились. Сейчас им приходится уделять большое внимание проблеме своевременности, отметил Инмэн. Получение, рассортировка, по возможности дешифровка и направление информации потребителям отнимает много времени. Подслушивающая аппаратура, размещенная на спутниках, может непрерывно передавать в центр перехваченные сведения, но опять-таки встает проблема времени, необходимого для их обработки. Все тянется слишком долго.

Кейси согласился с ним.

Инмэн сказал, что в случае кризиса разведка может забуксовать на какой-то сложной пленке, на каком-нибудь компьютере или в ожидании перевода на английский язык. Например, сейчас АНБ не в состоянии обеспечить себя постоянным, на все время суток «слухачом» для установленных подслушивающих устройств во всем мире, не в состоянии постоянно иметь на рабочем месте человека с наушниками, готового в любое время передать куда надо срочный перехват. Не хватает людей, и уму непостижимо, как можно дальше работать в таких условиях. А ведь из огромного потока перехваченной информации нужно отбирать действительно необходимую при помощи компьютеров, запрограммированных на ключевые слова или имена.

Кейси задал массу вопросов. Несмотря на его внешнюю несобранность, Инмэн видел, что он начеку. Его вопросы не производили впечатления, что они основаны только на интересах ЦРУ, чего Инмэн мог бы ожидать от Тэрнера.

Кейси ушел со встречи с ощущением, что, по мнению Инмэна, может произойти еще одна осечка разведки, подобная сбою во времена Перл-Харбора, когда расшифрованные сообщения не попали вовремя к нужным людям.