Замок на болотах (СИ) - Гарин Александр Олегович - Страница 16

   - Словно недавно ушли, - молвил Казимир, осматривая распахнутые ворота сарая, мимо которого как раз проезжал. Внутри тускло поблескивали дышла и упряжи, окованные железом, горбился, зарывшись острым клювом в пол, плуг с почерневшими рукоятями.

   - Может и недавно, - отозвалась Каля, поглаживая кобылу по шее. - Ну-ко, оглядим местечко, проведаем...

   Спрыгнув наземь, Сколопендра текучим, невыносимо долгим и плавным замахом высвободила клинок из ножен, крадучись двинулась вперед, бесшумно переставляя обутые в мягкие коричневые сапоги ноги по двору. Загремела чем-то за углом избы, ругнулась, пнула пустую бочку, прокатившуюся по земле.

   Казимир спешился. Подвязал поводья обеих лошадей к столбику, двинулся вслед разбойницей.

   - Ледник тутова! - вынырнула из-за угла Сколопендра. - Иди, глянь, видать, был тут кто-то до нас.

   Казимир просунул голову в темноватое хранилище, названное ледником. В лицо дохнуло холодом: прямо в полу, посреди сарая, зияла черная дыра, уходившая глубоко в землю. На стенах, развешанные по размеру, устроились крюки для мяса, мешки и мотки веревок, колченогая лестница. Большая, затянутая паутиной бутыль, примостилась в углу. Внутри, на вид напоминая створожившееся молоко, застыла белесая жидкость, с легкой голубоватой пенкой на поверхности.

   - А здесь, видать, мясо рубили, - Сколопендра осматривала здоровенный колун, воткнутый в великих размеров чурбан, стоявший неподалеку от дверей ледника. Бурые потеки, вымазавшие чурбан до самого низа, и разбросанные, обглоданные кости указывали на частое пользование. У стены хранилища валялись пара рогов и коровий череп, вместе с заржавевшим крюком на длинной цепи. Во многих деревнях было обычным делом устраивать хранилища глубоко в земле, в холодке, рубя мясо перед кладовыми, тут же бросая собакам требуху или кость. Сколопендра захлопнула дверь в ледник, проворчав, что не имеет никакого желания спускаться туда за мясом. Несмотря на великую усталость, у обоих животы подводило от голода, и не предупреди Казимира лесная девушка ничего не трогать, он бы счел заимствование нескольких свежих кусков говядины из кладовых делом угодным во спасение путника от голода. Разумеется, не даром, а за оставленную на пороге монету.

   - Все тихо, - сообщила разбойница, окончив осматривать двор. - А коняшки-то волнуются...

   Клинок, устроившийся в ножнах, блеснул в лучах закатного солнца. Каля ухватила кобылу под уздцы, поглаживая между глаз.

   Лошадь пряла ушами, похрапывала. Сколопендра во время путешествия следила и за конями - те чуяли человека на расстоянии. Вот и сейчас оба коня, и Калин и Казимира, вдруг раздули ноздри, храпнув и заплясав на месте.

   Из тени приземистой, покосившейся хижины выступила согбенная фигура. Высокий крестьянский колпак венчал голову, длинная седая борода обвисла грязной паклей, сморщенные, покрытые густой сеткой жил руки опирались на сучковатую клюку, какие используют пастухи - длинная палка с крючком на конце.

   - Доброго вечера, путники-странники! - проскрипела фигура. Даже голос был у него старый. Подняв голову, так, чтоб солнце осветило лицо, на комеса и его спутницу глядел древний, сморщенный старик.

   Казимир отвесил почтительный поклон младшего старшему, к которому уже давно привык среди простолюдинов.

   - Доброго вечера, хозяин. Не вини, что незваными явились - не видали мы нигде хозяев. Дорога длинной выдалась, нам бы отдохнуть и поесть чуток. Найдем, чем расплатиться.

   Улыбка прочертила лицо старика, оживила водянистые глазки, блестевшие из-под лохматых седых бровей. Кашлянув, поселянин проскрипел.

   - Незванными-нежданными, все одно радости желанными, - обутые в стоптанные лапти ноги древнего деда прошаркнули, зачерпнув сухую землю. - Нету тута никого, добрый человек. Окромя меня одного и не осталося. А платить мне не надо, нет-нет, не надо... Расскажите, кто такие да куда путь держите, на том и сочтемся...Сюда, сюда, дорогие...За мной. Моя хатка позади прилепилася. Приготовлю вам покушать, чай с дороги голодные да слабые, у меня и костерок заготовлен, и кашка перловая сварена... Ээх, старость-то она подлая, что творит! Ну, ничего, сегодня не один буду трапезничать, в честной компании.

   Повернувшись спиной к приезжим, старик захромал вперед, опираясь на клюку.

   Казимир и Каля переглянулись.

   - Тебе... кажется, что он говорит правду? - негромко поинтересовался рыцарь у Сколопендры.

   - Не кажется. Но действенное средство, проверить, не выворотень ли наш дедушка, применить не грех.

   - Серебро? - догадался Казимир. Сколопендра кивнула, придержала шляхтича, и вытащив клинок из ножен - тот самый, узкий, точно жало, испещренный рунной вязью по всей длине лезвия - широко шагнула вперед, опустив его плашмя на плечо деда.

   Старик остановился, повернул голову, с интересом и очень спокойно рассматривая лежащий на плече кусок отточенного серебра и стали.

   - Девица у тебя умная, - ухмыльнулся старик, грузно повисая на клюке, - не только красавица. Решила проверить дедушку, оборотник ли он?

   Каля растянула губы в гримасе, отняла меч, возвращая его на место. Казимир задумчиво проводил ее жест взглядом. Будь старик нечистью, ни секунды не выдержал бы прикосновения серебра. Оборотники, выворотни, ногхоты - все как один сломя голову бежали от серебра, не то чтоб прикоснуться к нему. Для темных сил чистый металл серебра равнялся убийственной стали. Дед выдержал прикосновение клинка, не помощился. Казимир почувствовал укол стыда: двое взрослых, крепких воина угрожали старому, немощному крестьянину мечом.

   - Прости ты нас, отец, - еще раз поклонился он, как и было положено среди тех, с кем ему пришлось жить не один год. - Не гневайся, а только довелось нам по дороге всякого повстречать. Сам разумеешь, странное это место и тут ты один. Должны были мы проверить.

   Старик смерил его длинным пронзительным взглядом. Рыцарь мог бы поклясться, что старых хрыч уже понял, что имеет дело не с простым наемником, но упорно решил играть роль безвестного бастарда до конца. Хотя разве что длинная косматая волховская борода смогла бы скрыть его происхождение, явственно написанное на его лице.

   Согласно покивав колпаком, старик поковылял дальше, жалуясь на запустение и одиночество. За избой, в паре локтей от ледника и впрямь примостилась небольшая хижинка. Дырищи в крыше, покосившаяся, едва держащаяся на ржавых петлях дверь не привлекли бы и самого непривередливого грабителя, вздумай он поискать, чем разжиться в жилище, больше смахивающем на груду перегнивших бревен.

   Старик засуетился: прислонив клюку к приземистому столику, положив рядом колпак - под ним оказалась лысая голова, обрамленная венчиком длинных пепельных косм - дед загремел плошками и мисками.

   - Кашки-то не желаешь пока, девица? - предложил он, вытаскивая из развалок хижинки обмотанную в холстину четвертинку покрытого мясом бока с ребрами, и указывая пальцем на горшок, обвязанный по горлу тряпицей. Приподняв тряпицу, разбойница заглянула внутрь. Крупные желтые зерна слиплись от жира, лежащего и поверх крупы тонким слоем. Подозрительно понюхав, Сколопендра бросила обратно тряпку, сославшись на терпение. Жир совсем не прибавлял аппетита. Казимир присел около стола на чурбачок, вытянув одну ногу, в пол-уха слушая бормотание старика. Древний хозяин меж тем рывками - точно подбитый на ногу ворон - проковылял к чурбану у сараюшки, выдернул колун и, вернувшись к столу, с хриплым хеканьем разрубил бок на две части.