Путь в тысячу ли (СИ) - "Laaren" - Страница 17

   От грустных мыслей меня отвлекло тихое покашливание за спиной. Я обернулся и увидел старика в белом плаще-хаори и забавной шляпе с иероглифом "огонь", превращающей деда в пародию на гриб-боровик. Где-то я его раньше видел... А ведь похож. Сопоставив вместе хаори, шляпу и лицо на Горе Каге, я поклонился:

   - Здравствуйте, Хокаге-сама!

   - Какой вежливый молодой человек. Твой... хм, один твой соученик все время называет меня "старик", - Хокаге улыбнулся, став похожим на доброго морщинистого гнома из детских сказок. - Что ты здесь делаешь, Айдо-кун?

   - Вы знаете, как меня зовут? - я был сильно удивлен, не каждый день фактически маршал обращается к кадету суворовского училища по имени в неофициальной обстановке.

   - Ты очень известная личность... в определенных местах.

   - Ой... Это Такахаши-сенсей по кабакам про меня слухи распускает?! - ну, я ему устрою! Тоже мне, нашел знаменитость. Этак вся Коноха надо мной смеяться будет!..

   - Не переживай, это не твой учитель. Хотя о его талантах я тоже наслышан, - старик хитро подмигнул. - Это ж надо было додуматься, заставить ревновать Митараши... Смотришь на имена героев Конохи? - он резко свернул разговор о моем учителе. На месте Хокаге я поступил бы так же, ведь если то, что я знаю от сенсея о характере его девушки -- правда, детям такое слушать нельзя. Анко-чан очень м-м-м... темпераментная, поэтому, скорее всего, сенсей - ирьенин B-ранга - как раз сейчас оплачивает услуги коллеги - ирьенина A-ранга. Я хочу видеть это!

   - Да, подумал, может быть, здесь есть имена моих родителей. Просто вдруг захотелось проверить... - так, думаю, сейчас основное действие разворачивается в госпитале. Только бы успеть... - Извините, я побежал! Дела!

   - Имен твоих родителей здесь нет. - голос Хокаге остановил меня на полушаге.

   - Вы... Вы их знали? Какими они были? Как их звали? Почему их имен здесь нет? Они были АНБУ? - внезапно разгоревшаяся надежда порядком испугала меня самого, а изо рта полился поток бессвязных вопросов.

   Старик тяжело вздохнул:

   - Айдо-кун... я не могу сказать тебе их имена, на это есть свои причины... Прости. Но они были хорошими людьми и сильными шиноби. Они до последней капли крови защищали свою деревню. Твои мама и папа хотели, чтобы ты вырос сильным и смелым, чтобы деревня, которую они защитили, стала бы для тебя той семьей, которой не успели стать они... Я, как Хокаге, должен выполнить их последнее желание. Если у тебя что-то случится, можешь смело обратиться, я всегда постараюсь помочь.

   - Спасибо, Хокаге-сама, - не разбирая дороги из- за слез на глазах, я брел куда-то, а в голове впервые за долгое время не было ни единой мысли... Совсем ни одной...

   Сарутоби Хирузен

   Хокаге провожал взглядом мальчишку, который никогда не знал родительской любви по его вине и мрачно думал, а так ли нужны были эти уступки, как он считал раньше? Стоила ли гражданская война в скрытой деревне слез этого красноволосого парня, которой замирает даже от слов "твои мама и папа"?

   "Кушина, как же он похож на тебя... я ведь помню, какой ты впервые попала к нам... Маленькая девочка, уже тогда обреченная стать клеткой для самого страшного Зверя-из-Чакры... И ты все равно смогла полюбить нас, такими, какие мы есть. Так может, было, за что любить?"

   Стоила ли кровопролитная борьба за власть между кланами нервной дрожи, с которой встречает всех незнакомых людей ребенок с лицом Йондайме, героя Деревни, Скрытой в Листве?

   "Минато, если бы ты видел, какая радость светится на его лице, что старик, подошедший поздороваться и поговорить, не ненавидит его... и еще оранжевый комбинезон подарил... Наверное, ты бы попытался меня убить..."

   Стоило ли два раза становиться Хокаге лишь для того, чтобы битый час доказывать советникам и Данзо, что встреча Хирузена с девятилетними детьми послужит укреплению в них верности идеалам деревни?

   "Если бы Воля Огня имела разум, она спалила бы нас всех... за ее предательство".

   Данзо... старый друг... Когда ты стал таким? Не жалеющим никого и ничего, готовым идти по трупам врагов и друзей... к чему? К славе и влиянию для Конохагакуре? Но неужели ты забыл, что деревня -- это не стены, не банковские счета и не хранилище секретных техник, это, прежде всего, люди, живущие в ней?

   "Ничего уже не изменить. Все решения приняты, все ошибки совершены. И мне придется стоять на тонкой линии, разделяющей две стаи бешеных волков, чтобы они не перегрызлись и не уничтожили своей грызней лес со множеством других обитателей, которые даже не знают, что их судьба зависит от того, не допустит ли один уставший старик последнюю ошибку в своей жизни".

   Криво улыбнувшись, Сарутоби пробормотал себе под нос:

   - Одно хорошо в титуле Хокаге -- шар Тобирамы-сенсея достался именно мне. Надо бы Джи-куну намекнуть, может, тогда перестанет бегать от этой чести?

   И Хирузен твердой походкой, никак не вязавшейся с его лицом, изрезанным морщинами, направился к башне Каге. Впереди был ежегодный Совет кланов.

   Глава 16

   Сегодня у меня свободный день после занятий! Ура, наконец-то этот вампир, маскирующийся под мастера фуин с ехидной ухмылкой, не хлопнет пачкой взрывпечатей об стол перед моим носом и я смогу хоть немного восстановиться! Не знаю, что бы я делал, если бы не моя интрига. Пятьдесят печатей в день оставляют ощущение, как будто меня качественно отдавили под прессом, а затем еще и просушили над кузнечным горном -- такой пустоты в очаге я, кажется, не ощущал никогда. Поначалу я сильно испугался за Тен-тен, но учитель все же не стал корчить из себя бездушного садиста и назначил ей всего лишь по пять печатей. Это что, у меня резерв в десять раз больше? Да нет, она после пяти печатей свеженькая и бежит домой вприпрыжку и с каким- нибудь свитком под мышкой, а я волочусь так, будто сегодня вечером родственники соберутся на мой сотый день рождения, совмещенный с моими же поминками. Это воздаяние за все мои прегрешения, прости, меня, Рикудо!

   Поначалу Хаттори-сан сильно сопротивлялся мысли взять еще одного ученика, да еще девчонку. Но я смог его убедить, напомнив его же слова об отсутствии таланта у большинства шиноби, его желании передать кому-то свои знания, и, наконец, о том, что девочки в основном терпеливее и внимательнее парней. И, действительно, Тен-тен замечательно подошла под требования учителя -- тихая, спокойная, внимательно слушающая объяснения. Особыми достижениями в контроле чакры или в объеме резерва она похвастаться не могла, но здесь все это и не было нужно. А каллиграфию она любила если и меньше меня, то ненамного. Я видел в иероглифах красоту и гармонию, а она -- интересную работу, с которой могут справиться немногие из учеников. В общем, Хаттори-сан был рад и с удовольствием встретился с ее родителями. Кстати, ее отец -- самый известный оружейный мастер Конохи. Сам он не шиноби, но специалист, как говорят, просто прекрасный. У них дома все буквально завалено разнообразным режуще-колющим инвентарем. Лично я к железкам равнодушен, но количество оценил и сообразил наконец, почему Тен-тен на уроках по метанию кунаев и сенбонов иногда недовольно хмурилась. По сравнению с ее домом -- наверное, даже арсенал Конохи отдохнет, уж по разнообразию -- точно.