Сплетенные судьбами (ЛП) - Каунди (Конди) Элли - Страница 17

• Предыдущая
• 17/62
• Следующая

Мы останавливаемся, чтобы попить, и я чувствую, как ледяная вода обжигает мое горло. Я могу проследить ее точный путь от горла до желудка; холодная дорожка, от которой я вздрагиваю перед тем, как закрутить крышку фляги.

Но очень скоро я начинаю уставать.

Споткнувшись о камень, я не успеваю увернуться от куста. Он вонзается своими шипами и колючими семенами в мою одежду и в ногу. Наши шаги хрустят на морозе. Но нам повезло, что снег не идет; и что воздух, пустынно-холодный, колючий, рождает ощущение ложной сытости. Вдыхая его, чувствуешь, будто ешь лед.

Когда я притрагиваюсь рукой к губам, они оказываются сухими.

Я не оглядываюсь через плечо, чтобы узнать, не преследуют ли нас и не нападают ли с воздуха в ночи. Нам хватает того, что приходится смотреть вперед. Луна дает достаточно света, но мы рискуем зажечь фонарики, когда достигаем затемненных мест.

Парень включает свой и выплевывает ругательства.

- Я не глядел на местность, - говорит он. Когда я включаю фонарик, то обнаруживаю, что наши усилия избегать мелких ущелий и острых камней привели к тому, что мы сделали круг и вернулись, откуда начинали.

- Ты устал, - говорит Инди парню, - Давай я пойду впереди.

- Я могу сделать это, - предлагаю я.

- Подожди, - отвечает Инди, ее голос уставший и напряженный. - Я думаю, ты можешь быть единственной, у кого останутся силы, чтобы подгонять нас в конце пути.

Наша одежда цепляется за жесткие колючки кустарника; резкий запах витает в воздухе, отчетливый, сухой. Мне интересно, может ли это быть шалфей? Любимый запах Кая из дома?

Мили спустя, мы перестаем бежать цепочкой. Теперь мы движемся плечом к плечу. Это неудобно. Но мы слишком нуждаемся в поддержке друг друга.

Мы обессилены и валимся с ног от усталости. Парень поранил плечо; ноги Инди все расцарапаны; я упала в небольшой овраг, и все мое тело ломит. Мы уже не бежим, а почти идем.

- Марафон, - задыхаясь, произносит Инди. - вот как это называется. Я слышала историю об этом.

- Расскажешь мне? - спрашиваю у нее.

- Тебе это будет не интересно слушать.

- Не правда. - Все, что угодно, лишь бы не думать о трудностях, о том, сколько нам еще идти. Хотя мы и приближаемся к цели, но каждый шаг уже дается с большим трудом. Не могу поверить, что Инди еще способна разговаривать. Мы с парнем замолчали давным-давно.

- Это случилось в конце времен. Нужно было доставить важное послание, - она тяжело дышит, слова вырываются порциями. - Кто-то вызвался его отнести. Двадцать шесть миль. Как у нас. И он сделал это. Доставил послание.

- Потом его наградили? - спрашиваю я, неровно дыша. - За ним прилетел воздушный корабль и спас его?

- Нет, - отвечает она. - Он доставил сообщение. А потом умер.

Я начинаю смеяться, и задыхаюсь, и Инди тоже смеется. - Я же говорила, что ты не захочешь это слышать.

- Но послание, в конце концов, было доставлено, - говорю я.

- Ну да, - отвечает Инди. Когда она смотрит на меня, по-прежнему, улыбаясь, я замечаю, что ошибалась насчет ее холодности, которая в действительности оказалась теплотой. Огонь, бушующий в Инди, позволяет ей оставаться энергичной, и поддерживает даже в таком месте, как это.

Парень кашляет и сплевывает слюну. Он находится здесь дольше, чем мы, и кажется ослабевшим.

Мы прекращаем разговор.

До Каньона еще несколько миль, но в воздухе уже витает иной запах. Не чистый аромат растений как раньше, а тяжелый, с примесью дыма, как при пожаре. Когда я осматриваюсь кругом, мне кажется, что я вижу мерцание тлеющих угольков, переливающихся при свете луны янтарно-оранжевыми частицами.

И улавливаю еще один, неизвестный мне, запах в ночи, который, я думаю, принадлежит смерти.

Никто ничего не говорит, но этот запах заставляет нас продолжать бег, когда уже ничто иное не смогло бы; какое-то время мы стараемся дышать поверхностно.

Мы бежим целую вечность. Я снова и снова проговариваю слова стихотворения в такт своих шагов, мой голос почти чужой. Не представляю, откуда я беру воздух и продолжаю путать слова: Время, смерть – остались здесь, а я потекла туда, но сейчас это не имеет значения. Не думала, что слова могут не иметь значения.

- Ты говоришь это для нас? - выдыхает парень, его первая фраза за последние несколько часов.

- Мы не умерли, - отвечаю я. Мертвые не могут ощущать себя такими уставшими.

- Мы на месте, - объявляет парень и останавливается. Я смотрю, куда он указывает, и замечаю группу валунов, по которым спуститься будет сложно, но все же возможно.

Мы сделали это.

Парень сгибается в изнеможении. Мы с Инди переглядываемся, и я собираюсь потрепать его по плечу, думая, что ему плохо, но он выпрямляется.

- Пойдем, - произношу я, не понимая, чего он ждет.

- Я не пойду с вами, - говорит он, - Я спущусь в то ущелье, – и указывает на место в стороне от Каньона.

- Почему? - спрашиваю я, и Инди продолжает: - Откуда нам знать, можно ли доверять тебе? Откуда нам знать, что это то самое ущелье?

Парень качает головой. - Оно – то самое, - уверяет он нас, протягивая руку за оплатой. - Поторопитесь, уже почти утро.

Парень говорит тихо, без эмоций, и это убеждает меня в его честности. Он слишком устал, чтобы врать. – Не все погибли от ночного обстрела. Люди поймут, что мы пропали, и могут донести по мини-порту. Мы должны идти в ущелья.

- Пойдем с нами, - предлагаю я.

- Нет, - он смотрит на меня, и я понимаю, что мы были нужны ему для побега. Это было бы сложно сделать самому. Однако сейчас, по тем или иным причинам, он хочет пойти своим путем.

- Пожалуйста, - шепчет он.

Я роюсь в сумке и достаю таблетки. Разворачиваю их своими неуклюжими и холодными, несмотря на стекающий по спине пот, руками, а он оглядывается назад, туда, где хочет очутиться. Я же хочу, чтобы он пошел с нами. Но это его выбор.

- Вот, - произношу я, протягивая половину таблеток. Он смотрит на них, запечатанных в свои небольшие отсеки, аккуратно промаркированных с обратной стороны. Синяя. Синяя. Синяя.

И начинает смеяться.

- Синие, - говорит он, смеясь еще сильнее. - Все синие. - А потом, как будто он возродил цвет к жизни, просто произнеся его название, мы замечаем, что небо начинает светлеть.

- Возьми немного, - предлагаю я, придвигаясь к нему ближе. Я вижу замерзшие капельки пота на кончиках его коротких волос; иней на ресницах. Он дрожит. Ему бы нужно надеть свое пальто. - Возьми немного, - повторяю я.

- Нет, - говорит он и отталкивает мою руку. Таблетки падают на землю. Я вскрикиваю и опускаюсь на колени, чтобы собрать их.

Парень медлит.

- Может, одну или две, - говорит он, и я вижу его стремительно опускающуюся руку. Хватает пакет и отрывает два маленьких квадратика. Кидает мне оставшееся и, развернувшись, убегает до того, как я успеваю остановить его.

- Но у меня есть другие, - кричу ему вслед. Он помог нам добраться сюда. Я могла бы дать ему зеленую, чтобы он успокоился. Или красную, и тогда он смог бы забыть и этот ужасный долгий побег, и запах умерших друзей, когда мы пробегали мимо сгоревшей деревни. Я должна отдать обе. Я открываю рот, чтобы позвать его снова, но мы даже не знаем его имени.

Инди продолжает стоять на месте.

- Мы должны пойти за ним, - говорю я, подгоняя ее, - давай же.

- Номер девятнадцать, - говорит она тихо. Ее слова не имеют для меня никакого смысла, но затем я перевожу взгляд и смотрю мимо валунов. И впервые вижу то, что было скрыто за ними: Большой каньон, совсем близко и при свете дня.

- Ох, - выдыхаю я.

Мир меняется здесь.

Передо мной – земля каньонов, пропастей, глубоких земных трещин и ущелий. Земля теней и полумрака, подъемов и спусков. Красного и синего, и совсем немного зеленого. Инди права. Когда небо светлеет, и я вижу зубчатые камни и зияющие ущелья, Каньон действительно напоминает мне подаренную Ксандером картину.

• Предыдущая
• 17/62
• Следующая