Чародейка из страны бурь - Вербинина Валерия - Страница 42
- Предыдущая
- 42/54
- Следующая
Знал ли Фредерик кого-либо из жертв? Да, двоих: официантку в Руане и мадемуазель Массон, последнюю жертву из Кемпера. Для Жанны Массон он разрисовал два веера.
– Как ты можешь объяснить, что голову Жанны нашли у тебя под кроватью? – спросил Антуан с адским блеском в глазах.
– Я думаю, мне ее подбросили.
– Других версий нет?
– Нет, потому что я ее не убивал.
– Все жертвы были похожи друг на друга, не так ли? – вмешалась Амалия.
– А вот тут вы не правы, – с торжеством ответил Антуан. – Первые семь были молодые блондинки, а Жанна Массон – брюнетка средних лет.
Он снова впился взглядом в Фредерика, атакуя его со всех сторон и подстерегая малейшую ошибку с его стороны.
– Почему ты уехал из Парижа? Ты ведь был учеником Бреваля, он уверял, что у тебя талант…
– Мы поссорились, и старик заявил, что не желает меня больше видеть.
– Почему?
Фредерик побагровел.
– Мне обязательно отвечать?
– Считай, что да.
– Бреваль устраивал в своем ателье вечеринки, которые перерастали в оргии. Во время одной из них он чуть не убил женщину.
– А ты?
– А что – я? Я в них не участвовал. Он пустил меня пожить в маленькой квартирке над ателье, и однажды я услышал жуткие крики. Я спустился вниз и…
– Договаривай.
– Он был пьян и совершенно не в себе. Я его ударил. Потом он мне заявил, что я его унизил и что он не желает видеть меня в Париже. Я понял: он испортит мне жизнь, плюнул на все и уехал.
– В Нормандию?
– Да.
– Почему туда?
– Моя мать из Руана.
– А в Бретань ты почему перебрался?
– Искал места, которые раньше не писали художники. Я ведь не оставил мечту стать художником, участвовать в выставках… И потом, мне нравилось путешествовать. Думаешь, что мир большой, а на самом деле люди везде примерно одинаковые. – Он покосился на Амалию и быстро добавил: – Кроме некоторых, конечно…
– Люди слышали, как ты кричал угрозы в адрес доктора Ривоаля, когда узнал, что он дал показания против тебя. Как ты это объяснишь?
– Он соврал. Как он мог видеть меня там, где я не был? Я просто взбесился. Я ведь не воспринимал поначалу всю эту историю всерьез… Мне казалось, что произошла чудовищная ошибка – ведь я-то точно знал, что никого не убивал. А потом я почувствовал себя так, словно попал в паутину. Что бы я ни делал, что бы ни говорил, все становилось только хуже. На меня смотрели как на убийцу, ни один человек мне не верил…
Антуан задал еще несколько вопросов – точнее, несколько сотен вопросов, постоянно меняя направление беседы. Инспектор был готов к тому, что Амалия будет постоянно вмешиваться и так или иначе влиять на этот странный допрос, но, к его удивлению, она только слушала, лишь изредка вставляя отдельные замечания.
– Двуколка, в которую вы сели, когда сбежали с острова Дьявола, принадлежала Жерару Кервелла, – сказал Антуан, когда Фредерик дошел до описания этого момента. – Значит, она была довольно далеко от маяка на берегу?
– Полагаю, что да, – ответила Амалия, подумав. – Маяк едва был виден. Единственное, что я могу вам точно сказать, – местность там кажется безлюдной, хотя вдоль берега идет дорога.
– А я никак не мог понять, почему ее потом обнаружили возле какого-то вокзала… Ну что ж, одной загадкой меньше. Вы говорите, что по вашим ощущениям двуколка находилась там достаточно долгое время?
– Да, лошадь долго бродила туда и сюда и совершенно промокла.
– Поблизости никого не было?
– Никого, – уверенно ответил Фредерик.
Тут Амалия решила, что настала ее очередь задать свой вопрос.
– Скажите, инспектор, когда вы впервые увидели в двуколке вашего друга, там не было чего-то вроде саквояжа… или чемоданчика… или, может быть, свертка?
– Странно, что вы это спросили, – насторожился Антуан. – Помню, что я заметил чемоданчик, засунутый глубоко под сиденье… А что?
– Да так, – поморщилась Амалия и больше не сказала об этом ни слова.
«Интересно, почему она спросила про чемоданчик? – Антуан озадаченно нахмурился. – Когда двуколку обнаружили возле вокзала, никакого чемоданчика там уже не было…»
– А теперь, инспектор, с вашего позволения, побеседуем о вас и о вашей роли в этой странной истории, – негромко начала Амалия. – Прежде всего, почему вы оказались в этих краях?
Антуан принялся рассказывать все с самого начала – о ранении, об отпуске, о тете Мариэтте. Подсознательно он все еще ждал от собеседницы какого-то подвоха, но все ее вопросы были предельно четкими. Наконец Антуан добрался до описания гибели Ривоалей.
– Значит, жена доктора была еще жива?
– Да.
– Она показала на зеркало и сказала: «Это он»?
– Она показала… – Антуан нахмурился. – Думаю, она имела в виду надпись на зеркале.
– Нет, – покачала головой Амалия. – Она хотела указать вам на человека, который отражался в зеркале. А в комнате были только двое мужчин: вы и ваш друг.
Антуан побледнел.
– Нет… Нет, этого не может быть!
– Может, Жерар Кервелла увидел, что она жива, и испугался. Он понял, что, если она назовет его, ему придется убить и вас. Поэтому у него случилась истерика, которая показалась вам странной. Помните, что он говорил вам? Что он хотел быть рантье, чтобы дети были здоровы, чтобы розы в саду цвели… Это ничего вам не напоминает, инспектор? Не напоминает оправданий преступников, которых вы поймали с поличным?
– Черт бы вас побрал! – вне себя выкрикнул Антуан. – Но если Жерар и в самом деле… Чемоданчик! Ну конечно же…
– Ваша догадка оказалась абсолютно верной: одежда убийцы была вся в крови жертв. Поэтому Жерар Кервелла захватил с собой запасную одежду в чемоданчике – переодеться, и уже по одному этому я скажу, что ваш друг был очень умен и предусмотрителен. Убив доктора и его жену (помните, вашей тете еще показалось странным, что они не сопротивлялись?), Кервелла привел себя в порядок, переоделся, засунул окровавленную одежду в чемоданчик, имитировал проникновение в дом через окно первого этажа и скрылся. Когда вы встретились с ним возле перекрестка, он не к Ривоалям ехал, а от них. Но он вовремя заметил вас и перестроился, а заодно сочинил историю, зачем ему надо проведать доктора. Вы понимаете теперь, почему ваш друг постоянно говорил о жене Ривоаля? Его ужасала не ее смерть, а то, что он не убил ее, только ранил…
– Это какое-то безумие… – прошептал Антуан. – Но если доктор… если он знал, что Варен не убийца… – Он повернулся к Фредерику. – Вот почему Ривоаль не торопился возвращаться в Кемпер! Вот что он имел в виду, когда говорил, что не боится вас… Он понимал, что с вашей стороны ему ничего не грозит…
– Я одного не понимаю, – подал голос Фредерик. – Зачем надо было убивать доктора Ривоаля и его жену?
– Думаю, затем, что доктора замучила совесть. Люди, которые живут душа в душу, не станут ссориться просто так. Из-за чего доктор стал ссориться с женой? Он уехал из Кемпера сразу же после процесса, но в Дуарнене в это время года находиться ничуть не приятнее. Просто ему было не по себе – он отлично сознавал, что натворил, и, когда жена пыталась его успокоить, это его только раздражало. А когда вы, Фредерик, бежали, у Ривоаля не выдержали нервы. Он дал кому-то знать, что намерен рассказать правду о том, что его подкупили… и заставили лжесвидетельствовать.
– Подкупили?
– Ну, мсье Молине, ведь не просто так он дал эти показания… Конечно, ему заплатили. Помните заметки в записной книжке вашего друга? Вы решили, что он искал преступника, но это не так. Он вовсе не преступника искал, а того, на кого можно будет свалить вину. Преступника он знал очень хорошо.
Антуан сидел очень прямо, покусывая изнутри нижнюю губу. Ему мучительно хотелось выдвинуть какое-нибудь возражение, которое разобьет в пух и прах все доводы собеседницы, но в глубине души он понимал: она права. Все шло именно к этому: и странное обогащение Жерара, и противоречия в показаниях свидетелей, и тот факт, что из дома доктора не исчезла никакая одежда, хотя убийце надо было во что-то переодеться, и многое другое…
- Предыдущая
- 42/54
- Следующая
