В полушаге от любви - Куно Ольга - Страница 15

• Предыдущая
• 15/97
• Следующая

Камеристка взволнованно кивнула, по выражению моих глаз догадавшись, что ей сейчас достанется.

– Так вот, – произнесла я все тем же тихим, нежным голосом. – Сейчас ты пойдешь и сделаешь так, чтобы печать вернулась на свое прежнее место. Каким угодно способом, мне все равно. Ты это поняла? – Я дождалась опасливого кивка служанки. – В противном случае, – я резко повысила голос и закончила, почти крича, – я продам тебя лорду Эстли в сексуальное рабство! Надеюсь, тебе все понятно?

Стулья в Салатовом зале были расставлены широким полукругом. Благодаря мягкой обивке на сиденьях и спинках, а также удобным подлокотникам придворные чувствовали себя весьма комфортно. Рассказчик сидел на таком же стуле, установленном лицом к остальным, в центре полукруга. Для хозяйки вечера, леди Мирейи Альмиконте, было приготовлено особое место, недалеко от рассказчика. Оно указывало на высокое положение этой женщины, но одновременно демонстрировало ее готовность уступить право на всеобщее внимание специально приглашенному гостю.

Жерар Рошьен, коренастый мужчина лет пятидесяти, с почти совсем седыми волосами и в то же время по-детски веселыми глазами, избрал весьма нестандартное увлечение. Чрезвычайно редкое для представителей дворянства, хотя весьма распространенное среди крестьян. Этот человек был сказочником. Он собирал волшебные истории, записывал их, общаясь с простыми людьми, затем перекраивал на свой лад, в частности, облекая в форму, более подобающую для высшего общества, и наконец, рассказывал эти новые версии на светских приемах. Таково было его хобби. Впрочем, он так серьезно относился к этому занятию и уделял ему столько времени, что, возможно, оно стало и профессией. Кто же разберет, где проходит неуловимо тонкая грань между первым и вторым?

Мы с Дэйвидом сидели на стульях среди прочих гостей. Можно сказать, это было второе наше свидание. Первое (не считая знакомства на балу) состоялось несколько дней назад, по инициативе молодого человека. Тогда мы гуляли по саду и вполне неплохо провели время. Разговаривали обо всем и ни о чем. Он рассказывал о своем детстве, о матери, о книгах. Я – о хитросплетениях придворной жизни. Все было чинно, спокойно, так, как положено. Никаких неожиданных поцелуев, страстных объятий и пошлостей в разговоре. Никаких сюрпризов – в том числе и неприятных. И я сочла, что второе свидание вполне допустимо. И на этот раз сама позвала его на чтения.

По моей просьбе Мирейя устроила для Дэйвида приглашение на сегодняшнее мероприятие, хотя оно и было предназначено в основном для придворных. Более того, она по собственной инициативе развернула бурную деятельность и организовала для молодого барона право беспрепятственно входить во дворец тогда, когда ему заблагорассудится. Так что теперь мы с Дэйвидом имели возможность встречаться довольно часто. Оставалось выяснить, хотим мы того или нет.

Рассказываемые сказочником истории делились на три категории: смешные, страшные и романтические. Некоторые были написаны в прозе, другие – в стихах. Начал Рошьен как раз со стихотворения – «Сказки для романтически настроенных мужчин»:

Я слушала вполуха, сосредоточенная все больше на собственных мыслях. Взгляд то и дело скользил к расположившемуся в самом конце зала Эстли. Граф сидел недалеко от двери, готовый быстро покинуть помещение в случае, если его вызовут по какому-нибудь неотложному делу – что случалось нередко. Эстли никак не шел у меня из головы, поскольку проблема с приданым Мирейи по-прежнему стояла весьма остро. Было необходимо придумать какой-нибудь план на смену провалившейся затее с герцогской печатью. Впрочем, тот факт, что она провалилась, меня скорее радовал, чем огорчал. Повезло еще, что Эмме удалось без особых сложностей возвратить печать.

Однако вскоре мое внимание переключилось на другой предмет, и, к моему стыду, вынуждена сказать, что предмет этот был по-прежнему далек от творчества сказочника. Потихоньку оглядывая зал, я заметила, что леди Одри Стелтон, самая юная из фрейлин Мирейи (по-моему, ей не было еще и девятнадцати), сидит рядом с бароном Кроуном, придворным из свиты герцога. Нет, сам факт такого соседства меня бы не смутил, пусть даже он не являлся результатом случайного выбора стульев. Да, во дворце имело место своего рода противостояние между двумя лагерями – сторонниками герцога и теми, кто поддерживал его сестру. Однако в большинстве случаев это не подразумевало личного конфликта между придворными. Мы с лордом Кэмероном – исключение. Как-никак мы не просто придерживаемся той или иной стороны, а всеми доступными (а иногда и недоступными) способами продвигаем ее интересы. Так вот, смутило меня то, как эти двое – Одри и Кроун – общались во время выступления сказочника. Барон то брал девушку за руку, то приобнимал за плечи, то и вовсе сжимал пальцами ее коленку. Словом, его поведение было на грани приличия, а в некоторых случаях, пожалуй что, и за гранью. Одри, в свою очередь, явно чувствовала себя не в своей тарелке. Она сидела напряженная, как натянутая струна, на бледном лице выступил ярко-алый румянец. Время от времени девушка пыталась осторожно вывернуться, избегая прикосновений Кроуна, но тот очень настойчиво притягивал ее обратно к себе, и она не сопротивлялась.

Увиденное казалось крайне подозрительным и сильно мне не нравилось, однако, пока Рошьен продолжал читать, я не могла каким-либо образом вмешаться в происходящее. Поэтому оставалось только наблюдать, что я и делала.

• Предыдущая
• 15/97
• Следующая