Уличный кот по имени Боб. Как человек и кот обрели надежду на улицах Лондона - Боуэн Джеймс - Страница 29

• Предыдущая
• 29/42
• Следующая

И в этот момент мне в голову пришла замечательная идея. У меня же есть знакомая ветеринарная сестра по имени Розмари! Ее парень, Стив, работал в расположенном неподалеку магазине комиксов; мы с Бобом время от времени заглядывали туда и в конце концов подружились с продавцом. Однажды Розмари заскочила проведать Стива, увидела нас с котом, и мы быстро нашли общий язык. Я надеялся, что она не откажется помочь рыжему.

Зайдя в магазин комиксов, я с радостью обнаружил, что Стив сегодня работает. Он охотно дал мне номер Розмари.

— Она не будет против, если ты ей позвонишь, — заверил меня он. — Особенно если по поводу Боба. Ей нравится твой кот.

Розмари сразу забросала меня вопросами:

— Что он ест? Он мог съесть что-нибудь на улице?

— Ну, иногда он роется в помойке, — смущенно признался я.

От этой привычки мы никак не могли избавиться! Боб был абсолютно непреклонен. Он яростно набрасывался на мусорные пакеты, которые я опрометчиво оставлял на кухне, и мне приходилось выставлять их на лестничную площадку. Рыжий был уличным котом. Можно забрать кота с улицы, но нельзя забрать улицу из кота…

Судя по голосу Розмари, мое признание натолкнуло ее на какую-то мысль.

— Хммм… — протянула она. — Да, вполне возможно, причина в этом.

Она прописала Бобу пробиотик, несколько антибиотиков и какую-то микстуру, чтобы успокоить желудок.

— Где вы живете? — спросила она напоследок. — Я завезу вам лекарства на велосипеде.

Я был несколько ошарашен.

— Розмари, я не уверен, что смогу за это заплатить, — сказал я.

— Не переживай, это ничего не будет тебе стоить. Я добавлю ваши лекарства к другому заказу в том районе. Вечером нормально?

— Да, конечно… Спасибо!

Меня переполняли чувства. Последние несколько лет подобные акты спонтанного благородства в моей жизни были большой редкостью. Вот к актам спонтанного насилия я привык, а к внезапной доброте — нет. Это было одним из самых серьезных изменений, которые произошли со мной после появления Боба. Благодаря коту я вновь открыл для себя светлую сторону человеческой природы.

Я опять начал доверять — и верить! — людям.

Я не сомневался, что Розмари сдержит слово. Она приехала ранним вечером, и я сразу начал давать Бобу лекарство. Пробиотик коту решительно не понравился: он скривился и отпрянул, едва распробовав, что я ему дал.

— Не повезло, приятель, — сказал я. — Если бы ты не совал морду в мусорные баки, тебе не пришлось бы есть эту гадость.

Лекарство подействовало практически сразу. В ту ночь я уже не боялся, что рыжий перестанет дышать, а утром он вел себя гораздо бодрее: мне пришлось удерживать его силой, чтобы скормить новую порцию лекарства.

К четвергу Боб явно был на пути к выздоровлению, но к ветеринарам с Айлингтон-Грин мы с ним все-таки заглянули. Чтобы подстраховаться. Дежурная медсестра сразу узнала кота; когда она услышала, что он заболел, на лице ее появилось выражение искреннего сочувствия.

— Обязательно нужно его осмотреть, — сказала она.

Затем взвесила Боба, заглянула ему в пасть и ощупала со всех сторон.

— Опасность миновала, — улыбнулась она. — Кажется, с ним все в порядке.

Мы поболтали еще пару минут, и я стал собираться.

— Только держись подальше от мусорных баков, Боб! — напутствовала рыжего напоследок медсестра. Кот тяжело вздохнул.

Думаю, он все понял.

Болезнь Боба сильно меня напугала. До сих пор кот казался мне неуязвимым. Я и представить не мог, что он вдруг заболеет. Осознание того, что мой друг смертен, потрясло меня до глубины души. И только укрепило намерение, которое зрело во мне уже какое-то время. Пришла пора окончательно освободиться от наркотиков.

Мой образ жизни меня больше не устраивал. Я устал каждые две недели мотаться в центр лечения от наркозависимости и каждый день ходить в аптеку. Но больше всего я устал от ощущения, что в любой момент могу сорваться.

Поэтому на следующей встрече с доктором, работающим в центре, я сказал, что хочу слезть с метадона и сделать последний шаг к избавлению от наркозависимости. Мы и раньше об этом разговаривали, но вряд ли он воспринимал мои слова всерьез. Сегодня все было иначе.

— Это будет нелегко, Джеймс, — сказал доктор.

— Да, я знаю.

— Тебе придется перейти на субутекс. Постепенно мы будем снижать дозу, и в конце концов ты сможешь вообще ничего не принимать.

— Понятно, — кивнул я.

— Переход может оказаться довольно болезненным, не исключено, что у тебя начнется ломка. — Он подался вперед и посмотрел на меня так, будто хотел понять, выдержу ли я.

— Это уже мои проблемы, — сказал я. — Но я хочу попробовать. Я хочу сделать это — ради себя и ради Боба.

— Хорошо, тогда я займусь твоим делом, и через пару недель начнем переводить тебя на субутекс.

Впервые за много лет я увидел лучик света в конце очень длинного и очень темного туннеля.

В то промозглое утро я почувствовал, что что-то не так, едва подошел к стойке координатора Ковент-Гарден. Другие продавцы слонялись поблизости, перетаптываясь с ноги на ногу и прихлебывая горячий чай из пластиковых стаканчиков. Заметив нас с Бобом, некоторые из них переглянулись и бросили в мою сторону такие взгляды, что я сразу понял: нам здесь не рады.

Вскоре показалась Сэм с тележкой, набитой свежими журналами. Она явно была не в духе. Ткнув в меня пальцем, она сказала:

— Джеймс, мне нужно с тобой поговорить.

Что-то в ее голосе наталкивало на мысль, что беседа будет не из приятных.

— Да, конечно, в чем дело? — спросил я, подходя к ней с Бобом на плечах.

Сэм почти всегда здоровалась с рыжим и чесала его за ухом, но не сегодня.

— На тебя поступила жалоба. На самом деле несколько жалоб.

— По поводу?

— Некоторые продавцы утверждают, что ты ходишь с места на место. Тебя вроде как видели в разных частях площади. А ты знаешь, что правила запрещают продавцам бродить туда-сюда.

— Это неправда, — начал я, но Сэм вскинула руку, показывая, что она еще не договорила.

— Я не собираюсь с тобой спорить. С тобой хочет побеседовать руководство.

Я решил, что разговор окончен, и направился к стопкам свежих журналов.

— Подожди, ты не можешь покупать журналы, пока не съездишь в Воксхолл.

— Что? То есть мне сегодня журналов не продадут? — возмутился я. — Но на что нам с Бобом жить в таком случае?

— Прости, но ты отстранен от работы, пока не решится вопрос с жалобами.

Я был расстроен, но не сильно удивлен. Давно все к этому шло.

Одно из главных правил «Big Issue»: продавец держится на отведенном ему месте. Нельзя забираться на чужой участок. И нельзя ходить с журналами по улицам. Я был абсолютно согласен с этим правилом. Мне бы не понравилось, если бы кто-нибудь начал ошиваться рядом с моим участком и уводить моих покупателей. Это был самый честный и легкий способ управлять лондонской армией продавцов «Big Issue».

Но за последние месяцы несколько коллег успели пожаловаться, что я ухожу со своего участка. Они вроде как видели, что я продаю журналы, прогуливаясь с Бобом вокруг площади. Ничем подобным я не занимался, но примерно представлял, почему у них могло возникнуть такое впечатление.

Дело в том, что, куда бы мы с Бобом ни пошли, нас постоянно останавливали попавшие под обаяние рыжего прохожие. Они хотели его погладить, просто поздороваться или сфотографировать кота.

А теперь некоторые из них хотели заодно купить журнал.

Как я объяснял другим продавцам, подобные просьбы ставили меня в неловкое положение. Чтобы соблюсти правила торговли, я должен был ответить: «Простите, но вам нужно пройти на мой участок или купить журнал у ближайшего продавца». Но я знал, каким будет результат: желание покупать «Big Issue» у человека пропадет, и мы все останемся в проигрыше.

Одни отнеслись к нашей ситуации с пониманием. Другие нет. Я сразу понял, кто донес на меня. Для этого не нужно было быть гением.

• Предыдущая
• 29/42
• Следующая