Выбери любимый жанр

Герой. Бонни и Клайд: [Романы] - Хершфельд Берт - Страница 7


Изменить размер шрифта:

7

На маленьком экране монитора Гейл Гейли выдавала краткое резюме истории Броадмена. Ее красивое, выразительное лицо было обращено прямо к телезрителям. Видеокамера была явно неравнодушна к Гейл, лаская ее скулы и изгиб подбородка. Выражение ее глаз придавало искренность всем ее репортажам. Нос Гейл был прямым, но чуть вздернутым, хотя достаточно изящным для того, чтобы быть названным аристократическим. Но и этот ее нос не был самой замечательной чертой ее лица. Рот Гейл отличал ее от других прелестных дам на телевидении. Он был большой и чувственный, губы полные и натурального алого цвета. И когда Гейл улыбалась, на обеих щеках у нее обозначались ямочки.

Но сейчас она не улыбалась. На мониторе Гейл подводила итог трагическому окончанию человеческой жизни, и ее темные глаза, казалось, светились жалостью и горем.

— Самоубийство под номером 137 в этом году было совершено отнюдь не отчаявшимся бедняком или одиноким человеком, а преуспевающим бизнесменом, любящим семьянином, у которого на счету сорок миллионов в банке. Если отчаяние охватывает преуспевающего бизнесмена, то что же говорить о тех, кто живет на шестьдесят этажей ниже! Бездомные, голодные, приученные к наркотикам, ведут свою ежедневную битву за выживание. — Гейл смотрела прямо в камеру, будто ища у нее ответа.

— Репортаж для вас вела Гейл Гейли, Четвертый канал, с высоты в шестьдесят этажей.

Потрясенный Дикинс промычал что-то в знак одобрения.

— Что вы думаете об этом, шеф? — гордо спросил его Чаки. — Пока он летел первые двадцать этажей, я его держал в фокусе, все заснято четко, ясно.

— Да, снято прекрасно, Чаки, — Дикинс вынул кассету из монитора и отдал ее Паркеру. — Пожалуйста, проследи, чтобы она была показана в программе новостей в шесть и одиннадцать вечера и в семь утра.

— Уверен, что она сама подтолкнула его, — проворчал Конклин с позеленевшими от зависти глазами. — Чтобы заснять получше. По-моему, это глупое честолюбие.

Маленькое лицо Уоллеса побледнело:

— Подтолкнула его! О Боже! Не может быть!

— Он шутит, мистер Уоллес, — убеждал его Чаки. — Честолюбие тут ни при чем; на самом деле, Гейл страшно расстроилась из-за того, что Броадмена не удалось спасти. Она считала, что должна была сделать попытку...

— Сделать попытку? — в полном ужасе закричал Уоллес. — Нет, нет!

В этот момент в комнату впорхнула Гейл, элегантная и жизнерадостная, вполне довольная собой.

— А, привет, шеф, — бросила она Дикинсу. — Как тебе понравилось самоубийство?

— Нельзя было пытаться! — закричал Уоллес Гейл. — Ни в коем случае!

— Привет, мистер Уоллес, — Гейл казалась озадаченной.

— Он прав, — ответил Дикинс. — Это было бы непростительно, разговором:

— О чем вы говорите? Зачем мне надо было тянуться?

— Я сказал им, как ты огорчилась из-за того, что не удалось спасти Броадмена, — начал Чаки, но Дикинс прервал его:

— Спасать людей — это не наша работа, точно так же, как и толкать их.

Уоллес не совсем понял эту мысль.

— Ты бы не стала сталкивать его, правда?

Но Гейл ответила лишь на первоначальный вопрос Дикинса:

— Я не сказала, что считала необходимым спасти его.

— Разве нет? — удивился Уоллес.

— Я сказала, что можно было подумать о том, чтобы спасти его.

— Какой в этом смысл? — спросил Дикинс.

Этот вопрос мучил Гейл с самого момента самоубийства Броадмена. Могла ли она чему-нибудь помочь ему, предотвратить его прыжок? Может быть, найти подходящие слова? Проявить к нему больше сочувствия? А если бы ей удалось помешать Броадмену совершить самоубийство, какой в этом смысл? В конце концов, у человека всегда есть тысяча других возможностей, чтобы покончить с собой.

— Тогда бы я больше была похожа на человека в собственных глазах, чем на циничного репортера с каменным сердцем, — медленно произнесла она.

— И был бы неплохой репортаж с интригующим названием «Женщина репортер спасает самоубийцу-миллионера». Вряд ли это было бы профессионально, — съязвил Дикинс.

Гейл покачала головой:

— Ты просто терпеть не можешь сенсационные истории.

Дикинс проворчал:

— Ты села на свой билет.

Гейл вытащила из-под себя конверт с билетом на самолет.

— Билет? Какой билет? — спросил Уоллес, который всегда узнавал новости последним.

— Она улетает в Нью-Йорк получать премию «Серебряный микрофон», — Дикинс хотел сказать это с ноткой гордости, но у него не получилось.

— Серебряный микрофон! — с энтузиазмом присвистнул Уоллес. — Ты затмишь нас своей славой.

Гейл вновь покачала головой.

— Но я еще не получила эту премию. — Взяв билет, она стала внимательно его изучать. — Вижу, что ты взял мне обратный билет на рейс через час после торжественного вручения премии, — сухо заметила она Дикинсу. Мерзавец, он побоялся дать ей лишнюю минуту, несмотря на то, что ей придется получать награду для студии.

— Через час? — возмутился Уоллес. — Дик, ради Бога, ну дай ей провести вечер в Нью-Йорке, давай поселим Гейл с ее парнем в хорошем отеле.

— Она рассталась со своим парнем. Послушай, малышка, нам надо, чтобы ты поскорее вернулась обратно и продолжила расследование этого самоубийства, взывая к чувствам людей бессердечной столицы, — сказал Дикинс с саркастической улыбкой.

Гейл Гейли с отвращением сморщила носик. Она прекрасно понимала, на что намекает Дикинс:

— Накопать побольше грязи из жизни разбившегося миллионера — ты это имеешь в виду?

Дикинс пожал плесами.

— И это тоже, — признался он. Ничего не могло ускользнуть от Гейли, с завистливым восхищением отметил он. Она всегда ходила по лезвию бритвы.

Гейл решительно повернулась к начальнику станции:

— Поместят ли меня в хорошем отеле?

Уоллес просиял:

— Конечно.— Он всегда был рад одержать верх над Дикинсом, но ему редко выпадала такая возможность.

— Ладно, я пошла — улыбнувшись, бросила Гейл и направилась к двери.

— О’кей, черт побери, веселись, Гейл! — крикнул ей вдогонку Дикинс. Когда Гейл уже отошла на расстояние, откуда не могла его слышать, Дикинс повернулся к остальным. — Она прежде всего репортер, а уж потом человек. Держу пари на пятьдесят долларов, что она прилетит обратно первым же рейсом.

— Принимаю пари, — ответил Уоллес.

— Знаете, чего я не понимаю, — неожиданно вставил Чаки, — почему человек, решившись на самоубийство, просит об интервью с телевизионным репортером?

Чаки было всего двадцать пять лет, и поэтому подобный вопрос был ему простителен. Дикинс усмехнулся:

— Дело в том, что как бы он тогда узнал о своем самоубийстве, если бы не шестичасовые новости?

У здания муниципального офиса была всего одна стоянка, место на редкость неудачное. Берни ла Плант остановил здесь свою машину, тормоза завизжали при этом; Берни выключил мотор и вышел.

На Берни был рабочий комбинезон «Jumbby Super Carpet Саге» — фирмы, занимающейся уходом за коврами. Берни еще не проработал у Гамбли достаточно долго для того, чтобы заработать себе на собственный комбинезон, и его босс сомневался, что это когда-нибудь произойдет. Бросив взгляд на свои дешевые наручные часы, Берни обнаружил, что уже опаздывает на назначенную встречу. Последние несколько ярдов по коридору в офисе он уже бежал и прибыл на встречу потным и запыхавшимся. Едва ли его внешний вид являл собой картину опрятности и уравновешенности, к которой призывала его Донна О’Дей.

Патрик Дьюк, офицер-куратор полиции, не терял времени даром. Перед ним на столе лежали кипы различных документов с именем Берни ла Планта на них. Сердце Берни ёкнуло, когда он заметил это. Одному Богу известно, сколько в этой писанине всякой лжи.

Во время этой встречи с куратором полиции Берни должен был показать себя человеком, имеющим постоянное место работы, аккуратно выплачивающим налоги и хорошим отцом, который по чистой случайности, а не по своей вине оказался вовлеченным в незаконную сделку и скорее по незнанию, чем по преступным мотивам, нарушил закон и теперь взывает к милосердию Патрика Дьюка. Адвокат Берни очень ясно все это ему объяснила.

7
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело