Моника (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 23

• Предыдущая
• 23/67
• Следующая

С каким отчаянным порывом закричала бы Моника о помощи, поддержке, защите от Хуана Дьявола! С каким болезненным желанием она попросила бы этого старика разорвать эти цепи, вытащить ее из этой каюты, оставить этот корабль, и никогда бы не видеть больше это суровое и беспощадное лицо Хуана Дьявола! Но непреодолимый стыд парализовал ее язык и руки, словно сильнейшее смущение, которому нет имени, единственное убежище ее достоинства… В конце концов, разве не она сама дала это право Хуану Дьяволу? Как она может просить помощи, не сообщив при этом ужасных обстоятельств, которые заставили ее пойти на этот риск? Ее тело и душу встряхнула лихорадочная дрожь, но остановилась, так и не прорвавшись…

- Я не смею просить вас… Вы не могли бы написать моей матери, доктор Фабер?

- Конечно. Меня не затруднит… Что бы вы хотели написать?

- Что я жива и пусть не страдает из-за меня, чтобы не усердствовала… Моя мать Каталина де Мольнар, Кампо Реаль, Мартиника. Не думаю, что смогу сама ей написать, но ваши слова ее успокоят. Я была бы вам очень благодарна, доктор.

- Не за что. Речь идет о незначительной услуге. Я сделаю это с большим удовольствием. Что еще написать ей?

- Ничего. И пожалуйста, чтобы это осталось между нами…

- Конечно. А теперь, дочь моя, я должен вас оставить. Настал час моего посещения больницы. Если хотите, я позову вашего мужа…

- Не зовите никого. Если кто-то спросит, скажите, что я сплю…

- Как пожелаете… До вечера… - осторожным шагом доктор Фабер оставил каюту Люцифера, медленно спускаясь по лестнице. Рядом с носом корабля, тихо шушукаясь, сидели четыре члена экипажа. На корме, вдали от всех, на мотке канатов, скрестив руки, Хуан Дьявол сидел как потерянный и смотрел в море… Доктор решил подойти к Хуану. Увидев его, тот резким движением встал на ноги и спросил:

- Вы уже уходите доктор?

- На несколько часов, не более. Думаю, что могу это делать без риска. Вашей жене значительно лучше. Настолько, что рецидив не должен случится, можно даже сказать, что опасности умереть нет…

- Я очень рад, доктор. – темные глаза Хуана сверкнули, скрываясь за сухим и режущим тоном. Он почувствовал, как его грудь отпустило, он смог лучше дышать, но он отверг это утешение, которое его самого удивило и заметил: - Полагаю, она вам пожаловалась. Она не просила помощи, защиты, поддержки? Ясно, вы этого мне не расскажете. Вы, конечно же, дали ей почувствовать вашу полную дружбу, что вы настоящий кабальеро. О том, что вы будете делать, если и будете что-нибудь делать, я узнаю, когда возникнет скандал…

- Не говорите глупостей. Никто не будет скандалить. Она не жаловалась.

Снова темные глаза Хуана сверкнули; тот же блеск, который никак не покидал его, зажег зрачки, и старый доктор, обратив на это внимание, на свой страх и риск как бы спросил:

- Не знаю, есть ли у вас что-то, в чем вы можете себя упрекнуть…

- Я никогда не упрекаю себя ни в чем, доктор Фабер.

- К лучшему. А то я уже начал бояться, но теперь вижу, что обманулся, и меня это радует. Меня необыкновенно радует, что я ошибся в первый день… Не воспринимайте это плохо, но мне показалось, что вы пират. Я боялся, что та, которую вы назвали своей женой, была похищена вами и вашими людьми. Фантазии прошлых веков, правда? Вина многих легенд, которые связаны с этими островами, такими красивыми и дикими. Ваша жена француженка, не так ли?

- Она родилась, как и я, на Мартинике; но только шесть месяцев назад вернулась сюда из Франции, где жила с детства.

- Вот как… в любом случае, ваша жена спокойна в этот момент, и единственное, что ей нужно: полное спокойствие, уверенность, чтобы никто ее не раздражал и не давил на нее. Теперь она спит и, как я сказал, ее лучший рецепт – это отдых. До вечера, мой сеньор…

Он протянул руку кабальеро, изящную и ухоженную, но Хуан притворился, что не заметил дружелюбный жест. Закусив губу, доктор тоже притворился, хотя тон его и взгляд переменились, комментируя:

- Ваша жена – дама, настоящая дама. Я понял это по взгляду… Связав все концы, теперь я вспомнил название Кампо Реаль. Это место самое известное на Антильских островах, собственность Д`Отремон, самых богатых и важных земледельцев на Мартинике… Не так давно молодой Д`Отремон женился на Мольнар… Мольнар – это фамилия его жены, но это не ваша жена… Простите меня, если я бестактен… Вас зовут…?

- Меня зовут Хуан Дьявол!

Доктор Фабер неподвижно остановился, глядя прямо на Хуана, слишком удивленный, чтобы говорить, но мрачный и хмурый вид его собеседника достаточно красноречиво выражал суровость, холодность… Он ограничился тем, что склонил голову в неясном прощании, быстро переходя палубу по направлению к тому борту, где висела лестница…

- Сегундо, приготовься выходить на берег. Можешь сесть за весла. В большую лодку, которую поведут Франсиско и Хулиан.

- Куда, капитан?

- Привезти две бочки воды. Угорь останется охранять носовую часть… Они привезут воду; а ты привези провизию для выхода в море как можно скорее, пока они не вернулись. Но никому ни слова. Дай нужные указания и хватит. Вот деньги, будь внимателен и иди, за тем, что я тебе заказал. Подожди! Купи еще фрукты, большую корзину… Лучшие, которые увидишь… и еще какую-нибудь одежду для женщины…

- Одежду для женщины?

- Ты не знаешь, что купить? Платья, блузки, юбки… Ты никогда не покупал одежду для женщины? Купи еще шелковую накидку. Ночью прохладно… И одеяло… А! И купи большое зеркало. Поторопись!

- Лечу, капитан…

Сегундо убежал, повинуясь распоряжению Хуана. Мгновение капитан Люцифера рассматривал панораму города, видневшуюся со своего корабля, стоявшего на якоре. Он с наслаждением, заполняя грудь, вдохнул воздух, наполненный селитрой, словно вбирая силы, необходимые для окончательной решимости, а затем подошел к каюте.

- Ты уже проснулась?

Моника не ответила, потому что ее губы не могли произнести ни слова. Теперь ее ум был совершенно ясен и чист… Словно с глаз сорвали вуаль, которая затуманивала реальность, свою печальную ситуацию она встречала лицом к лицу… Тот человек был ее хозяином, мужем, которому она дала согласие, от которого тщетно старалась сбежать… До сих пор ее ужасала мысль, что она принадлежит ему, до сих пор румянец на щеках горел от стыда, полагая, что грубый моряк, на которого она смотрела как на чужого, имел секрет ее невинности…

- Полагаю, ты не теряла времени и нашла в докторе слугу-посланца…

- Я не понимаю, что вы хотите мне сказать…

- Ты хорошо понимаешь. Даже я понимаю. Доктор Фабер твоего класса, твоей касты. Ему достаточно было услышать фамилию Мольнар, чтобы связать его с Д`Отремон. Ему не чужда слава Кампо Реаль и естественно, что он удивился, поразился, не найдя объяснения, по какой причине мы женаты. Чувствую, что скоропалительность этой поездки помешала мне забрать сертификаты и бумаги, эти важные бумаги, без которых не могут жить люди определенного класса. Было бы здорово увидеть открытый от удивления рот, который читал: «Я, падре Вивье, священник Кампо Реаль, объявляю законным брак Моники де Мольнар с Хуаном без фамилии, известного, как Хуан Дьявол» … Нужно было видеть лицо этого перепуганного… Только из-за этого мне не хотелось везти эти бумаги; но мы можем послать за ними. Думаешь, Ренато будет достаточно любезен прислать их?

- Я ничего не думаю, и если вы пришли, чтобы только помучить меня…

- Напротив… Раньше я хотел сказать тебе это, но ты попросила доктора остаться вместо меня, полагаю, чтобы попросить его защиты и помощи… Из-за этого я принял все предосторожности. Я не тот, кого можно поймать в ловушку, и не буду служить игрушкой в руках женщины. – он следил за лицом Моники, ожидая ее протеста, мольбы, даже слез, но ничего не изменилось в ее болезненном лице… Ни одной фразы, жеста или слова… И напомнил: - Корабли должны ходить, а не стоять на якоре.

- Я думаю также: корабли должны плавать…

- А мы живем на корабле. – Хуан снова остался стоять тихо, глядя на нее, ожидая ее слов, и спокойная кротость Моники, казалось, начала его беспокоить: - Тебе не важно продолжить путешествие?

• Предыдущая
• 23/67
• Следующая