Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 46

• Предыдущая
• 46/62
• Следующая

- Где мой сын? Где Ренато? Он вышел, правда? Я слышала, как он позвал Сирило; а потом экипаж уехал, и я могу только предполагать, куда. У него нет ничего больше в жизни, а только крутиться вокруг этого проклятого Утеса Дьявола.

- Теперь нет, сеньора. Сеньор Ренато получил бумаги из Епархии. Кажется, он получил желаемый ответ.

- Аннулирование брака Моники? – удивилась София. – Не может быть! Не прошло достаточно времени для подобного!

- Думаю, что Его Преосвященство очень помог, сеньор Ренато так ему благодарен, сказал, что отблагодарит его перед тем, как отправится в Фор-де-Франс, к губернатору…

- Мой сын поехал в Фор-де-Франс? – спросила София с каждым разом все более недовольная и изумленная. – И ты так долго ждала, чтобы сказать мне об этом, дура? Ай, Боже мой, Боже мой!

- Я, сеньора… Дело в том, что он не пришел к вам, чтобы сеньора не подумала…

- Какое значение имеет, что я думаю! Ты не знаешь дорогу на Фор-де-Франс? Конечно, на юг; но сначала нужно обогнуть эту гору…

- Эта новая дорога пересекает вершины Карбе…

- А каким еще путем мог поехать мой сын, если уверенно выехал туда, где не навредит коням? Разве не так?

- Да… Да, он приказал запрячь молодых жеребцов в повозку. Он сказал, что ему нужно не бежать, а лететь…

Обе подошли к боковой двери. Оттуда беспокойные глаза следили за огненным маршрутом разливавшейся через край лавы; раздуваясь, а затем обрушиваясь, чтобы скатиться в глубину долины.

- Огонь бежит вроде к заводу Клерк, - объяснила Янина.

- Там наверняка есть путь на Карбе! Если бы у него было благоразумие…!

- Он вышел, как безумный… он был вне себя и столько пил… столько…!

- Христос! Что кричат эти люди? – хотела знать София, услышав обеспокоенные голоса на некотором расстоянии. – Беги за этим человеком, Янина, позови его… догони…!

- Говорят, огненная река унесла завод Фернандо Клерка, очистительный завод, дома… снесла плантации сахарного тростника и бежит к Карбе, - объяснила Янина, возвращаясь к хозяйке.

София Д`Отремон остановилась, вцепившись в дверной проем судорожными руками, задыхаясь, напрасно пытаясь дышать густым и раскаленным воздухом, который окутал город, опускаясь на него красноватым облаком с пика зловещего вулкана. С высоты в тысяча триста пятьдесят метров, Мон Пеле испускал раскаленную реку, которая, остывая, бледнела. Шум тысячи кричащих голосов, тысяч поспешно бежавших ног, сотен кружащих повозок, резко взбудоражил город, охваченный новостью катастрофы…

- Уже более двадцати смертей, крестная… И раненые с ужасными ожогами…

- Нужно ехать, искать Ренато, найти его…

- Остались три лошади в конюшне и большая карета. Эстебан может взять меня…

- Мы поедем вдвоем, Янина! Беги, беги и дай нужные приказы!

Опираясь на стены, София Д`Отремон вошла в просторный двор дома и ее уставшее тело сползло на колени, сложив руки, шепча плачущим затихшим голосом:

- Я унизила сына, отвергла его, и Бог меня ранит болью еще глубже, этим ужасающим страхом отнять его у меня…

Стоя на козлах, изо всех сил сжав поводья вздыбившихся коней, самому надежному кучеру семьи Д`Отремон, Сирило, удалось увести в сторону маленькую и легкую повозку, отойти от склона, где разливались потоки ручьев огненной раскаленной лавы, обрушиваясь с апогея Мон Пеле до самого бассейна реки Бланко, распространяясь раскаленным саваном по склонам, дорогам и полям. Ренато встал на ноги и посмотрел расширенными от ужаса глазами на ужасную панораму: новая дорога на Карбе исчезла, процветающая сахарная фабрика Фернандо Клерка теперь была дымящимися развалинами. Ничего от очистительного завода, от домов колонистов… Но мощный стимул пронзил волю, подгоняя страстное желание ехать дальше…

- Быстро! Поверни направо, Сирило. Если поторопишь коней, мы перейдем долину раньше, чем нас настигнет лава!

- Перейти долину? Лошади перепуганы… они знают опасность, не будут тормозить… Посмотрите, мой хозяин!

- Держи поводья, болван! Поворачивай направо, говорю!

- Нельзя, сеньор! Нужно повернуть назад… назад…!

- Нужно ехать в Фор-де-Франс любой ценой! Подай их сюда! Отпусти! Ты не больше, чем бесполезный груз! Возвращайся в Сен-Пьер, если хочешь!

Ренато прыгнул на кoзлы и взял поводья, резко столкнув кучера на землю, и галопом погнал энергичных животных под дождем раскаленного пепла, выбрасываемого вулканом… Вдруг вспышка пламени короны Мон Пеле погасла. Лава бледнела, охлаждаясь, и резкое дуновение морского воздуха смело черные облака, освободив новую луну, блестевшую серебряным обручем…

- Там город!

Стоя в маленькой крепкой лодке, служившей проводником в путешествии, Хуан Дьявол протянул руку, указывая на огни Сен-Пьера, блиставшие на расстоянии у темного подножья высоких гор. Они были далеко, очень далеко от берега, совершенно отклонившиеся от курса, которому собирались следовать из-за ужасного морского волнения, которое их увлекло. Но ничего серьезного не случилось. За пятьдесят недостающих метров можно было увидеть три вновь соединенных парусника. Водяной вал разорвал доски и канаты, протянутые между ними, но никого не унесло на глубину, и на вновь спокойном море глаза Хуана определяли место…

- Ты знаешь, где мы, Хуан? – спросила Моника.

- Очень близко к дельте реки Карбе, на юге на пути к Сен-Пьеру. Видишь огоньки, те булавочные головки, что блестят в темноте?

- Да. Я видела их на секунду, когда волны стихли.

- Туда мы и направим курс, - объяснил Хуан. И повысив голос, приказал: - Зажги фонарь, Колибри. Теперь нет опасности. Зажги фонарь и подними его со стороны зеленого стекла. Это условный знак, по которому будут грести за нами.

Какая была темная ночь и какими далекими точки света! Внезапно погасло красноватое пламя, освещавшее небосвод. Все следы огня, постепенно бледнея, исчезали, будто ужасный и старый вулкан опять погрузился в спячку, более глубоким и величественным казалось величие ночного одиночества, протянувшегося над небом и морем. Негритенок проворно послушался. Поддерживая руками весла, Хуан снова прислушался. Он едва смотрел на Монику, но как сильно он чувствовал ее пьянящее присутствие; какое ужасное и внезапное желание охватило его, как ему хотелось стать ближе к ее сердцу и показать ей свое!

Он протянул руку и дотронулся до ее руки, влажной и холодной, и не мог отпустить ее. Он держал ее с беспокойной нежностью, которая медленно разжигала страсть, и мягко спросил:

- Моника, ты боишься?

- Почему я должна бояться?

- Ты волнуешься, и можешь бояться. Возможно, я не должен был говорить тебе, что мы в опасности…

- Я знаю, даже если ты и не скажешь, Хуан. Но я не волнуюсь. Я вздрогнула от холодного воздуха, но это скоро пройдет.

- Да… Ушло черное облако… Оно почти окутало нас, и возможно это было бы концом…

- Да… конечно… Что-то случилось в Сен-Пьере, не так ли?

- Уверен, что случилось. Все еще сверкают эти огни города, которые виднеются со всех сторон горы. Тем не менее, что-то должно было случиться на реке Бланко. Возможно туда влилась лава и дошла до моря. Поэтому город спасся, мы были в преддверии гибели. Чудо, что большая волна унесла нас, убрала с дороги. Возможно, это та самая лава, спускавшаяся с горы… Ты знаешь то, что вы называете чудом, Моника?

- Да, Хуан, это чудо. Этой ночью все, как чудо.

Тень смерти, казалось, исчезла. Разве она не чувствовала в больших и горячих руках Хуана поток жизни, мощную опору, залог надежды? Разве она не рядом с тем, кого так отчаянно любит, не находя слов это выразить? Разве ей не показалось, что и он замолчал, потому что узел эмоций сжался в его груди? Разве не блестели в темноте его блестящие большие глаза, как два раскаленных от страсти угля, которые не признавались в этом? Разве она не чувствовала, как подрагивает мужская рука, соединяя в ее сердце биение его крови?

- Теперь ты дрожишь, Хуан.

• Предыдущая
• 46/62
• Следующая