В бой идут одни пацаны - Тамоников Александр Александрович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/49
• Следующая

– Хреновая натура у этого Рыкова. Карим предупредил, что подполковник, скорее всего, решит проверить наши подразделения в Арче. Маджитов, конечно, попытается задержать его в штабе, но получится это или нет, неизвестно.

– Напоит водкой этого Рыкова и уложит спать. За каким чертом этому подполковнику тащиться к границе?

– Мое дело предупредить, хотя за все здесь ответственность несу я.

– Прорвемся, Влад!

– Ты за порядком смотри. Чтобы все чики-чики было.

– Не волнуйся.

Подошел личный состав, заступавший в наряд. Левченко провел развод и прошел в небольшую комнату бывшего детского сада, где было устроено помещение дежурного по части.

Проверяющего в Довлятобаде, как положено, напоили, однако тот оказался заводным, и спиртное только усилило в нем рвение к службе. Маджитов безрезультатно пытался отвлечь его, предлагая провести время с девушками. Рыков уперся. Он должен проверять боеготовность подразделений!

Подполковник приказал подготовить бронетранспортер и выехать в Арчу. Левченко был предупрежден об этом по связи и спокойно отнесся к такому известию. Как приедет проверяющий, так и уедет. Но он не принял в расчет характер подполковника, по пьянке мнящего себя недооцененным, если не великим полководцем

Бронетранспортер с проверяющим и комбатом подъехал к временному контрольно-пропускному пункту у детского сада в полночь. Комбат приказал пропустить БТР. Солдаты подчинились. Вскоре Рыков с Маджитовым вошли в помещение дежурного.

Пьяный подполковник сразу накричал на Левченко:

– В чем дело, лейтенант? Задницу от стула оторвать тяжело? Тебя предупредили о приезде проверяющего?

– Предупредили.

– Так какого черта ты не встречаешь представителя штаба на улице?

– А что это вы мне тыкаете, товарищ подполковник? Я вам не мальчик для битья, такой же офицер, как и вы.

– Что? Офицер? Без году неделя?

– Это не имеет никакого значения.

– Все, хорош болтать! Мотострелковой роте тревога, занятие позиций круговой обороны.

– Обороны чего, товарищ подполковник?

– Базы вашей, мать твою!

– Позвольте напомнить, что изменение состояния боевой готовности может осуществлять лишь командир батальона по приказу из вышестоящего штаба. У вас есть документ, дающий вам право объявить подразделению повышенную боевую готовность?

– Что? Ты, щенок, еще учить меня будешь? Мне говорили, что у вас солдаты раздолбаи. Оказывается, и офицеры ни в чем им не уступают.

– Как вы меня назвали? Щенком? – Левченко повернулся к дежурному связисту: – Сержант! Связь мне срочно с оперативным дежурным министерства.

– Отставить! – заорал подполковник. – Ты что, жаловаться надумал? Я тебе пожалуюсь!

Видно, спиртное сильно ударило по мозгам проверяющего, и он попытался схватить Левченко за грудки. Но Михаил заломил руку подполковника и бросил его на пол.

Маджитов крикнул:

– Ты что, Левченко! Отпусти!..

– Успокоится, протрезвеет, отпущу.

В помещение пришел Марин, увидел подполковника, лежащего на полу, посмотрел на комбата и спросил:

– Что тут происходит?

– Ты, Марин, своего Левченко оттащи! – приказал комбат.

Командир роты взглянул на лейтенанта:

– Миша, отпусти его!

Левченко так и сделал, потом заявил:

– Проверяющий нашелся. Обожрался водки и возомнил себя Кутузовым!

Маджитов махнул рукой младшим офицерам, мол, скройтесь.

Левченко с Мариным вышли на улицу.

Комбат поднял проверяющего, а тот завопил:

– И это дисциплина в батальоне? Да тебе, узбек, взводом командовать, а не батальоном!

Маджитов отряхнулся и сказал:

– Жду в бронетранспортере пять минут. После этого уезжаю. Не успеешь, подполковник, останешься здесь с ребятами. А кому и чем командовать, решать не тебе.

– Нет, капитан, ты плохо меня знаешь. Вам всем аукнется эта проверка. Всем!

Но он поспешил за комбатом. Перспектива остаться в Арчи его не устраивала.

Рыков оказался подленьким мстительным человеком. На следующий день он вернулся в Арчу с приказом об освобождении Левченко от должности командира мотострелкового взвода и назначении его… командиром минометной батареи.

– Прочитал? – спросил он Михаила.

– Да на хрена мне нужна минометная батарея? Со взводом только освоился.

– А мне плевать на это, да и на то, что ты окончил автомобильное училище. Освоился на должности командира мотострелкового взвода, справишься и с батареей. Сделать это тебе придется быстро. Если не сможешь и батарея не выполнит задачу, пойдешь под суд военного трибунала. Это я тебе гарантирую. Я тебя, Левченко, запомнил.

– Я не желаю принимать минометную батарею, – сказал Михаил. – А запоминать меня или нет, ваше дело.

– Значит, отказываешься?

– Я не артиллерист, как вы не поймете?

– Но ты и не мотострелок, однако же взводом командовал. У меня времени нет с тобой пустые разговоры разводить. До обеда ты сдашь взвод и примешь батарею или будешь уволен. А до того разжалован, об этом я позабочусь.

Михаилу пришлось подчиниться.

Он расписался в получении приказа и вышел на улицу. Следом появился Рыков, сел в «УАЗ» и укатил в Довлятобад.

Марин поинтересовался:

– Чего это он приезжал?

– Приказ привозил.

– В смысле?..

– Мне, Влад, приказано сдать мотострелковый взвод и принять минометную батарею. Отомстил все же, сука!

– Ты пошел на повышение, получил капитанскую должность и недоволен?

– Так я ничего не понимаю в этих минометах, даже не знаю, как их заряжать.

– Невелика наука, освоишься. Давай выставляйся за новую должность.

– Еще чего. Тоже мне повышение. Мне и на хрен не нужна эта артиллерия.

Тут в разговор вступил Логинов:

– А это, Михаил, никого не волнует.

Пришлось парню выставляться.

Наступила весна 1993 года. Снег в горах растаял. Батальон начал боевые действия. На боевые выходы ушли две роты.

Подразделения, оставшиеся в тылу, продолжили учебные занятия. Старики уходили, на их место прибывали молодые призывники. Гоняли их беспощадно, но к дисциплине приучили.

Левченко освоился с новой должностью, однако на первый боевой выход третьей роты не попал. Накануне отправки он сначала почувствовал легкое недомогание, которое к обеду усилилось температурой, ночью наступил кризис. Все тело то горело огнем, то дрожало от холода.

В Арче военных медиков не было, пришлось обращаться к стоматологу. Какой-никакой, а все же врач. Икрам помог, поставил диагноз, нашел нужные лекарства. Здесь многие болели этой болезнью, чем-то средним между ангиной и гриппом.

Как только Левченко полегчало, он обратился к комбату, находившемуся в Арчи, с просьбой отправиться вместе с ротой на боевой выход. Маджитов отказал, приказал отлеживаться.

Влад Марин повел роту, танковый взвод и взвод минометной батареи в кишлак Лангар, что находился поблизости от поселка городского типа Тавильдара, менять мотострелковую роту, которая отстояла там более месяца и понесла потери. Смену провели быстро. Рота третьего батальона заняла придорожную гостиницу для дальнобойщиков, состоящую из двух бараков и столовой.

Андрей Попов, командир роты, которую сменила группа Марина, тоже «самаркандец», сказал ему, что на нейтральной территории под оползень попала одна БМП. Бойцам не удалось снять с нее вооружение. Марин уточнил место, где находилась боевая машина, и проводил заменившихся. Затем он собрал совещание офицеров, на котором доложил о БМП, находившейся в нейтральной зоне. На тот момент действовало временное перемирие.

Марин предложил:

– Пользуясь договоренностью между правительством и оппозицией о перемирии, надо снять вооружение с БМП, на месте посмотреть, может, и вытащить всю машину. Возражения есть?

Возражений не было.

С утра следующего дня из Лангара вышла колонна. Впереди танк «Т-72», которым командовал лейтенант Сабинин, за ним два «БМП-2» с командиром роты Мариным и взводным Суворовым. Они шли по карте, но поворот к реке, в которой стояла БМП, проскочили. Сабинин не уследил, а механик-водитель прозевал поворот.

• Предыдущая
• 23/49
• Следующая