Я умру завтра - Спиллейн Микки - Страница 20

• Предыдущая
• 20/67
• Следующая

Кэролайн принесла поднос с едой, от которой шел экзотический аромат, что было довольно странно для этих мест. Поставив поднос на стол, она положила основательные порции старику и братьям.

Когда пришла моя очередь, все удивленно воззрились на меня. Я получил вырезку. Она явно украсила мою тарелку. Я посмотрел на нее, послал Кэролайн воздушный поцелуй и сказал:

– Спасибо, милая.

Старый Харт чуть не подавился.

– Говорят, что... – начал он.

Я кивнул.

– Что приговоренный к смерти имеет право и так далее...

– Это я и имел в виду.

Я швырнул ему в лицо несколько слов, которые явно не были пожеланием доброй ночи.

Рядом со стариком на отдаленном конце стола сидел Большой Джордж и, кривясь из-за болезненного синяка на скуле, старательно прожевывал свою порцию; он то и дело бросал на меня убийственные взгляды.

– Мистер Харт... – заговорил я.

– Да, сынок.

– Что за болванов вы тут вырастили?

– Все дело в окружающей среде, сынок, – незамедлительно ответил он. – Или, может, в том, что каждый растет, как ему нравится. Я лично всегда испытывал вкус к чтению и познанию. А вот ребятам этого не дано.

Он перехватил мой взгляд, брошенный в сторону кухни.

– Кое-что от меня перепало Кэрри, но и она такая же дикарка, как и остальные.

– Смахивает, что вам нравится хорошая стрельба?

– Не столько стрельба, сколько точное попадание.

– Но почему именно я?

Большому Джорджу надоело слушать.

– Вас, чужаков, всех надо убивать, – сказал он убежденно. – Чтобы вы тут не болтались. Лезете сюда, делаете дыры в горах, пугаете местных своими штуковинами и прибираете к рукам земли людей, так что не жалуйтесь, если вас прикончат.

Он хотел добавить что-то еще, но снова появилась Кэролайн и поставила перед отцом тарелку на подставку, чтобы он мог есть, низко наклоняясь к ней головой... на чем разговор и оборвался.

Его сыновья покончили с ужином и потянулись на крыльцо покурить. У троих из карманов торчали рукоятки кольтов.

Прежде чем взглянуть на меня, старик вытер рот о плечо.

– Перво-наперво я беспокоюсь о девочке, сынок, – предупредил он меня. – Так что не обижай мою дочку. Понял? Говорю на всякий случай. Билли Басси так и так убьет тебя. – Глаза его затянулись водянистой влагой, он повернул голову и гаркнул: – Кэрри!

Появившись, она бросила на меня беглый взгляд и выкатила кресло-каталку со стариком из комнаты. Встав из-за стола, я вышел на крыльцо и спустился с него. Все шестеро потянулись за мной. Выхватив кольт, я резко развернулся и сказал:

– Валяйте – если хоть один успеет вытащить оружие. Вас тут шестеро, Кто-то один разделается со мной, но остальным придется увидеть, какого цвета у них кишки.

Никто не шевельнулся. Я дал им возможность полюбоваться, как ходит взведенный боек, аккуратно поставил на предохранитель и засунул револьвер за пояс так, чтобы рукоятка касалась пупка.

– Компания безмозглых свиней, – обругал я их. – И не пытайтесь подойти ко мне сзади. Хоть одного, да прикончу.

И чтобы придать своим словам вес, я повернулся к ним спиной и пошел прочь. Сделав несколько шагов, я броском развернулся и выстрелом сбил шляпу с головы Большого Джорджа; он схватился за рукоятку револьвера, но, вздрогнув, тут же принял исходное положение. Гримасы на лицах остальных заслуживали лишь плевка, которым я избавился от набившейся в рот пыли.

Я продолжил прогулку, и меня никто больше не беспокоил. Я спустился по дороге к магазинчикам. И хотя они следовали за мной по пятам, но держались в отдалении, стараясь не попадаться на глаза. Для приговоренного к смерти я чувствовал себя достаточно свободно, и меня интересовало лишь, как далеко я смогу уйти по дороге.

Миновав поворот, я улыбнулся. Остановился.

Все были на месте. Хотя вечер субботы еще не настал, когда они собирались все вместе.

Безукоризненно действующая система беспроволочного телеграфа. Не хуже, чем у китайцев, должен был признать я. Никто не знает, как он действует, но факт налицо.

Я двинулся по тротуару, позволив всей этой ораве разглядывать меня с головы до ног. Их тут не меньше шестидесяти, прикинул я. Скорее всего, высыпало все местное население. Все шестьдесят человек переженились между собой. Все шестьдесят – с ощеренными улыбками. Хотя кое-кто и не очень скалился.

В дальнем конце дороги показался фургон, на козлах которого сидели двое мужчин и мальчишка с ружьями в руках. Похоже, что тут далеко не уйдешь.

И быть бы большому шуму, не появись Кэролайн. Она подлетела на своей повозке, примотала к перилам поводья и спрыгнула с козел. Направившись прямо ко мне, она остановилась рядом, высокая, светловолосая, с плотно сжатыми губами – в отличие от праздношатающихся зевак с раззявленными ртами.

– Что ты собираешься делать? – спросила она.

– Ничего особенного, дорогая. – Я хотел взять ее за руку, но, едва коснувшись, отдернул свою. Здесь жить ей. А не мне.

– Они знают, как ты сюда попал, – сказал она. – Мальчишка Кэхиллов видел тебя. И им плевать на все твои штуки. Ты в трудном положении, парень.

– Если ты приблизишься ко мне, у тебя оно станет еще труднее.

– Мне-то местные ничего не сделают.

Я снова коснулся ее руки.

– Они-то нет, а вот я – да.

Снова что-то мелькнуло в ее глазах, и она затаила дыхание. Какая женщина, подумал я. Одна из редких... Она широко и чуть растерянно улыбнулась, глядя на меня, потом кончиком языка нервно облизала губы.

– Я возненавижу Билли Басси, если он убьет тебя, Митч.

Я усмехнулся и покачал головой:

– У него не получится.

Она улыбнулась в ответ и кивнула:

– Еще как получится.

На противоположной стороне улицы захихикал какой-то старик. Смех у него был визгливый, нервный и явно неуместный. Но не стоило нам торчать у всех на виду. Я взял ее за руку, и мы пошли дальше.

Враждебность на их лицах была просто комичной.

– Милая, – тихо спросил я, – с чего это они так озверели?

В глазах ее мелькнуло какое-то странное выражение.

– Они любят свою землю, Митч. Они живут тут испокон века и не хотят расставаться с ней.

– Да я и не собираюсь похищать их землю. Кто же на нее покушается?

Она лишь молча покачала головой. Мы продолжали прогуливаться.

Почта располагалась в угловой части магазинчика, на окне которого красовалась выцветшая вывеска «Галантерея». За стойкой вдоль стены тянулся ряд ящиков, на каждом из которых было что-то неразборчиво написано фломастером. Только в двух лежали письма: в остальных валялись какие-то скомканные бумаги и мотки пряжи. В одном, в левом нижнем углу, лежал револьвер.

– Как поживаешь, сынок?

Повернувшись, я кивнул старику, который появился из задней двери помещения. Улыбнувшись, я ткнул пальцем в оружие.

– Чья это корреспонденция?

– Считай, что ты скоро узнаешь, сынок. – Он приподнял деревянную загородку на петлях и очутился в помещении.

– Никак она принадлежит тому типу с двумя "Б".

– Не стоит смеяться над Билли Басси, сынок.

– Ничего не могу с собой поделать. Он сильно смахивает на героя «Острова сокровищ».

– Скоро он зайдет за своим оружием. Вот тогда-то ты про него и услышишь.

– Если он будет держать уши широко открытыми, он услышит еще больше.

– Билли довелось воевать, сынок. Он и тут убил кое-кого. – Старик пристально вглядывался в меня. – Ты кого-нибудь убивал, сынок?

– Почему вы спрашиваете?

– Да вот что-то такое пришло в голову.

Я кивнул, но уже не улыбался.

– Убивал. Но мне это никогда не нравилось. Кто-то просто вынуждал. Чаще всего он и погибал. Вынудят – снова сделаю. Но мне не хотелось бы. Меня от этого мутит... и знаете почему?

– Не стоит так заводиться, сынок. Ты прямо орешь.

Я набрал в грудь воздуха и перевел дыхание.

– Потому что мне нравится убивать, папаша. Я стал спецом в этом деле, хотя и ненавижу его. Когда приходится убивать, я превращаюсь в смертельно опасную змею, наносящую удар стремительно и бесшумно, после чего я исчезаю и лишь много времени спустя начинаю испытывать ненависть к самому себе. – Вцепившись в стойку побелевшими пальцами, я перегнулся через нее и пригрозил: – И если кто-то заставит меня опять заниматься такими делами, я разорву его на куски.

• Предыдущая
• 20/67
• Следующая