Наполеон. Отец Евросоюза - Стариков Николай Викторович - Страница 46
- Предыдущая
- 46/77
- Следующая
Наполеон в Литве. В тот самый день, 24 июня, когда великая армия начала свой переход через Неман, Александр участвовал возле Вильно на празднестве, которое его офицеры устроили высшему виленскому обществу. Здесь он узнал вечером о переходе через Неман. 26 июня он оставил город, отправив Балашова для мнимых переговоров с Наполеоном, точно так же, как несколько раньше Наполеон, желая выиграть время, посылал к Александру де Нарбонна.
Во время десятимильного перехода между Ковно и Вильно великая армия страдала от иссушающей жары. Передовые части кавалерии достигли литовской столицы в ночь с 27 на 28 июня. 28-го утром вступил в город сам Наполеон. Проголодавшиеся солдаты уже принялись грабить предместья, что значительным образом охладило прием со стороны обывателей. Наполеон совсем не нашел того энтузиазма, с которым встречали его в собственной Польше. У него вырвалось такое замечание: «Эти поляки совсем не похожи на познанских». Потом удалось собрать дворянство, которое при возобновившемся энтузиазме одобрило решение варшавского сейма о восстановлении Польши. Впрочем, Наполеон дал Литве особое от Польши устройство с целью управлять ей непосредственно и надежнее распоряжаться ее средствами. Он разделил страну на четыре губернии: Виленскую, Гродненскую, Минскую, Белостокскую.
В Литве обнаружился тот бич, которому суждено было сгубить великую армию. Из-за недостатка правильной организации интендантства, невозможной при таких огромных расстояниях и при таких плохих дорогах, солдаты приучились более чем когда-либо жить на счет страны и разбредаться с целью мародерства. В Минске в то самое время, когда в соборе совершали молебствие о возрождении Польши, они ограбили военные склады. Так как большинство мародеров превращалось в дезертиров, особенно солдаты иностранных контингентов, то ряды войска стали редеть. С 29 по 31 июня разразились грозы, которые вызвали резкое падение температуры, испортили дороги, побили несколько тысяч лошадей и привели к тому, что не удалось настигнуть русских при их отступлении, во время которого русские армии уже начали опустошать страну.
Русские армии. Для оказания сопротивления тем 400 000 человек, которых вел с собой Наполеон, Александр имел или рассчитывал иметь в своем распоряжении пять армий: во-первых, 24 000 человек на севере под командованием Витгенштейна; эта армия вначале занята была подготовкой к обороне Риги; во-вторых, впереди Двины, от Динабурга до Витебска, 110 000 человек, так называемую «первую западную армию», под начальством военного министра Барклая-де-Толли, по происхождению прибалтийского немца; в-третьих, впереди верховьев Днепра, от Смоленска до Рогачева, – «вторую западную армию» в составе 37 000 человек, под командованием пылкого Багратиона – грузинского князя, одного из учеников Суворова; в-четвертых, поюжнее – «обсервационную армию» в 46 000 человек под начальством Тормасова; в-пятых, на самом юге – пятидесятитысячную армию под начальством адмирала Чичагова, прибывшую из Румынии. Всего 267 000 человек, которых предполагалось усилить новыми рекрутскими наборами и ополчением. Но так как армия Витгенштейна, которую должны были усилить войска из Финляндии, стеснена была в своих действиях маршалом Удино, позднее Макдональдом и Гувионом Сен-Сиром, и так как армии Тормасова и Чичагова находились под наблюдением корпусов Ренье и Шварценберга, то царь имел под рукой лишь армии Барклая-де-Толли и Багратиона, всего —147 000 человек.
Французы на Днепре и на Двине. Наполеон возымел намерение отделить эти армии одну от другой, основательно атаковать Багратиона, который рискнул дойти до самого Минска, и пробраться раньше него в Могилев. План этот расстроился из-за медлительности, которую проявил Жером, помогавший Даву. Он сделал двадцать миль за семь дней! Наполеон недостаточно считался с затруднениями, которые стесняли движения войск в лесистой и болотистой стране. Он разгневался на своего брата и возымел намерение поставить его под начальство Даву. Недовольный Жером вернулся в свое королевство, оставив Даву командование над своими войсками. Маршал сразился с Багратионом под Могилевом (23 июля) и отбросил его к Смоленску.
Тем временем левое крыло великой армии достигло Двины. Царь Александр поддался наставлениям немца Пфуля, который собирался в литовских равнинах применить тактику Уэллингтона в португальских горах и сделать из дрисского лагеря на Двине второе Торрес-Ведрас. Свой лагерь, задуманный по-ученому, Пфуль к тому же расположил впереди реки, построив сзади четыре моста; словом, подготовлен был второй Фридланд. При приближении Наполеона никто и не думал защищать это злополучное сооружение. Пришлось оставить линию Двины. Вот откуда взялось в генеральном штабе, в русской аристократии это ожесточение против «проклятого немца», даже против самого Александра. Наиболее преданные его слуги, Аракчеев и Балашов, должны были осведомить его об общественном настроении, требовавшем, чтобы царь покинул армию, которую его царственное присутствие стесняет в ее действиях; лучше, если бы Александр вернулся в Смоленск, в Петербург, в Москву для организации защиты и для поощрения к пожертвованиям. Самодержавный царь должен был уступить. Барклай и Багратион получили свободу действий.
Наполеон с корпусами левого крыла энергично теснил Барклая-де-Толли и дал ему два сражения – при Островне и Витебске (25 и 27 июля). Барклай на минуту подумал было остановиться и дать настоящую битву, потому что, как «немец», он чувствовал, что внушает подозрение генералам, солдатам, русскому народу. Но потом он счел нужным отступить и покинул Витебск, куда Наполеон и совершил свой въезд 28 июля.
Наполеон начинал волноваться: два раза подряд вышла неудача – с Багратионом и с Барклаем. Он понял, какова будет тактика русских, раньше, чем сами русские решительно склонились к ней: уходить в глубь империи, оставляя за собой пустыню. Мародерство, вызывавшее жестокие расправы со стороны раздраженных крестьян, дезертирство, болезни, отсталые – все это приводило к огромным потерям в великой армии. От Немана до Двины она потеряла тысяч полтораста человек, по большей части солдат из иноземных контингентов. Кавалерия Мюрата с 22 000 уменьшилась до 14 000 человек; корпус Нея – с 36 000 до 22 000; баварцы Евгения, застигнутые эпидемией, – с 27 000 до 13 000; итальянская дивизия Пино, изможденная переходом в 600 миль, сделанных за 3–4 месяца, с 11 000 спустилась на 5000; даже молодая императорская гвардия в одной из своих дивизий потеряла 4000 человек из 7000; только старая гвардия стойко выносила все. Чтобы поднять мужество, пробудить военную честь, вернуть отсталых, а может быть, и дезертиров, надо было одержать какую-нибудь значительную победу. Был момент, когда можно было надеяться на это.
Битва под Смоленском. Барклай и Багратион прибыли под Смоленск. Они созвали здесь военный совет, в котором приняли участие великий князь Константин и много генералов обеих русских армий. По обыкновению, Барклай высказался за отступление, Багратион – за сражение. Чтобы дать удовлетворение Багратиону, произведено было нападение на передовые стоянки Мюрата и Нея, но пойти вглубь не решились.
Со своей стороны, начала наступление и великая армия. 14 августа у Красного Мюрат столкнулся с силами Багратиона и нанес им урон в 1000–1200 человек. Чуть было не захватили врасплох и Смоленск, но Багратион и Барклай поспешили на защиту этого города, и Наполеон подумал, что наконец пришло то сражение, которого он искал. Оно продолжалось два дня (17 и 18 августа). Барклай опять отступил, увлекая за собой Багратиона, отдав французам объятый пламенем Смоленск.
Французы потеряли 6000–7000 человек, русские – от 12 до 13 тысяч. По мнению Наполеона, это опять был промах, так как ему не удалось окружить и уничтожить ни одной из двух русских армий. Зато его польские солдаты ликовали по поводу взятия этой крепости, которая в XVI и XVII веках выдержала столько осад.
Преследуя русских, Ней нагнал у Валутина (19 августа) корпус Тучкова, одного из помощников Барклая. Дело это, «одно из самых кровавых дел столетия» (Тьер), обошлось каждой из враждующих армий в 7000–8000 человек (здесь был убит Гюден), не приведя ни к одному из результатов, каких добивался Наполеон.
- Предыдущая
- 46/77
- Следующая
