Дружеские встречи с английским языком - Колпакчи Мария Адольфовна - Страница 35

• Предыдущая
• 35/81
• Следующая

Итак, вы переписываете восемь строчек русского перевода и начинаете вдумываться, какой артикль и где надо было бы употребить в английском тексте. Схемы артиклей (с. 82–85, 98-101) держите перед собой.

Попробуем порассуждать, как в каждом отдельном случае выбрать именно тот артикль, который отвечал бы внутренней логике того, что происходит.

В заглавии перед словами «Деревянная лошадь» никак нельзя поставить неопределенный артикль, поскольку никто бы не решился придать оттенок «какой-то», «какой-нибудь» человеку или предмету, который, судя по заглавию, является действующим лицом первого плана. Значит решили — "The Wooden Horse"

Перед словом «концерт», наоборот, определенный артикль был бы неуместен. Концерт упомянут впервые, концертов может быть много. Тут чувствуется смысловое ударение на том, что концерт происходит именно в парикмахерской. Остановимся на заголовке: "A Concert at the Barber's", имея в виду, что в лагере, разумеется, только одна парикмахерская.

Теперь о волосах. В русском языке слово «волосы» (человека, животного и т. д.) множественного числа, а в английском — единственного. «Волосы новоприбывшего заключенного» — тут требуются два артикля, и их надо хорошенько продумать!

«Новоприбывший заключенный» — конечно, какой-то — "а", но артикль, который должен быть поставлен, когда идет речь о лице человека, голове, росте, голосе и т. д., может быть только the, так как эти присущие ему физические данные он имеет в единственном числе (вспомните то, что писалось о лице девушки на с. 88). Следовательно, пишем — the hair of a newly arrived prisoner.

В следующей фразе встречаются два существительных во множественном числе — «стулья» и «немецкие газеты».

Артикль the сопровождает существительные во множественном числе, если только собеседник или читатель воспринимает эти существительные как известные. Этого нельзя сказать про стулья в парикмахерской и про немецкие газеты, поэтому они должны быть без артикля (вы знаете, неопределенный артикль во множественном числе опускается).

Справились со «стульями» и «газетами», но осталась «стена». Можем ли мы сказать, что о ней мы ничего не знаем. Это было бы неправильно. Мы знаем, что это та стена в лагерной парикмахерской, вдоль которой стояли стулья, а на стульях сидели заключенные, очевидно, дожидаясь очереди к парикмахеру. Этих сведений достаточно, чтобы эту «стену» вводил в текст определенный артикль: On chairs along the wall sat others, waiting and looking at Gerjman newspapers.

Дальше вам встречается обстоятельство места «у окна». Выбор артикля к слову «окно» зависит от количества окон в парикмахерской. Если там два или больше окон — артикль должен быть неопределенный; но если это так, то переводчик этой фразы с английского на русский был бы обязан написать «у одного из окон», так что, вероятно, в парикмахерской было только одно окно и обратный перевод требует артикля the.

Так как остальные три существительных в этой фразе сопровождаются качественными прилагательными, надо снабдить их артиклем "a": Near the window stood a tall prisoner with a shaven head and a long thoughtful face.

В тексте появилась скрипка. Она впервые упомянута, является одной из ряда однотипных, лишена индивидуальных черт и в этой фразе, следовательно, должна сопровождаться артиклем "а".

Автор пишет, что заключенный держал под подбородком скрипку. Надеюсь, что вы, проработав раздел о местоимениях, записали перед словом «подбородок» не артикль, а притяжательное местоимение his, исключающее артикли, а перед «тихой печальной мелодией» в силу качественных прилагательных, стоящих перед впервые упоминаемой мелодией — артикль "а": Не held a violin under his chin and played a low sad tune.

В последней фразе два любопытных момента — лязг ножниц и комната, в которой ничто не нарушало тишины.

Оцените психологичность артиклей — они говорят о лязге ножниц с определенным артиклем. Почему? Ведь раньше о нем в контексте не упоминалось? Артикли знают, что каждой паре ножниц присущ определенный лязг или скрип. Ножницы не могут сегодня скрипеть так, а завтра иначе. Если бы шла речь о разных ножницах, перед словом «скрип» стоял бы неопределенный артикль, а тут обязателен артикль the.

К финалу осталась самая интересная встреча с артиклями. Говоря о «комнате», которая до данной фразы не упоминалась, мы все-таки поставим артикль the. Это немножко перекликается с улыбкой тигра в шуточном стишке (с. 95), но, пожалуй, тут артикли еще дальновиднее. Слово «комната» как таковое в предыдущем тексте, казалось бы, отсутствует. Но так ли это? Разве парикмахерская — не комната? А где же у стены стоит ряд стульев, на которых сидят заключенные? Где окно, у которого стоит скрипач? Где стоит сам парикмахер, скрип ножниц которого слышен? Где раздается эта тихая грустная мелодия? Ведь не в поле, не в поезде, не на море все это происходит — в комнате, в убогой, наверное, ненавистной, как всё в фашистском лагере, но в комнате. Вот почему автор пишет: Except for these low notes and the noise of the barber's scissors, the room was silent.

Теперь для сверки приводится весь оригинальный текст отрывка из повести Э. Уильямса, над которым вы, надеюсь, потрудились самостоятельно:

"The Wooden Horse" A Concert at the Barber's

The camp barber was cutting the hair of a newly arrived prisoner. On chairs along the wall sat others, waiting and looking at German newspapers.

Near the window stood a tall prisoner with a shaven head and a long thoughtful face. He held a violin under his chin and played a low sad tune…

Except for these low notes and the noise of the barber's scissors, the room was silent.

В поведении артиклей чувствуется определенная логика. Заинтересовавшись ею, вы сможете не только согласиться с появлением каждого артикля в данном скромном отрывке, но будете в дальнейшем и сами действовать по аналогии. Главное, что, читая новый для себя английский материал, вы будете разбираться в подтексте каждого артикля, а вы сами убедились в том, насколько это важно.

В заключение хочется рассказать об одном литературном персонаже, который, будучи прирожденным англичанином, артиклей принципиально не признавал.

Диккенс вложил речь без артиклей в уста одного из самых своих отвратительных созданий — Альфреда Джингля (помните Записки Пиквикского клуба»?), человека без чести и самолюбия, мелкого жулика, нахала и лизоблюда. Чтобы ярче индивидуализировать Джингля, противопоставив его как деклассированного пройдоху бесконечной галерее образов «доброй старой Англии», Диккенс придумал ему речь, состоящую из безартикльных восклицаний:

Conquests? Thousands. Don Bolaro Fizzgig-Grandee-only daughter — Donna Knstina — splendid creature — loved me to distraction — jealous father — high-souled daughter — handsome Englishman — Donna Kristina in despair — prussic acid — stomach pump in my portmanteau — operation performed — old Bolaro Fizzgig in ecstasies-consent to our union join hands and flood of tears-romantic story-very!

На русского читателя речь Джингля в переводе производит впечатление нервозности, истеричности человека, который к тому же спешит, между тем как английским джентльменам безартикльные восклицания, намеренно нарушающие основы родного языка, должны казаться «наплевизмом», характерным для облика всего персонажа в целом.

— Побед? Тысячи! — Дон Болеро Фицгиг-гранд — единственная дочь донна Христина — прелестное создание — любила меня до безумия — ревнивый отец — великодушная дочь — красивый англичанин — донна Христина в отчаянии — синильная кислота — у меня в чемодане желудочный зонд — сделали промывание — старик Болеро Фицгиг в восторге — соглашается на наш союз — руки соединены и море слез — романтическая история — весьма!

• Предыдущая
• 35/81
• Следующая