Мыльный пузырь американского превосходства - Сорос Джордж - Страница 6

• Предыдущая
• 6/34
• Следующая

В этом смысле есть определенная параллель между войной против терроризма и войной против наркотиков: лекарство не соответствует болезни. В случае с наркотиками перед нами стоит проблема здравоохранения, а не преступности. Проблему здравоохранения не решить, если подходить к наркоманам как к преступникам. В случае с террористами мы имеем дело с преступностью. Здесь нужна сыскная работа, хорошо поставленная разведка и содействие со стороны общественности, а не военная акция. В обоих случаях «ведение войны» – обманчивый термин, который может использоваться для оправдания репрессивных мер.[16]

Терроризм – явление не новое. Он был серьезным фактором в России XIX столетия и оказал заметное влияние на характер царского режима, поскольку усиливал значимость секретной полиции и оправдывал авторитарность правления. В более близкие к нам времена целый ряд европейских стран – Италия, Германия, Испания, Греция и Великобритания – были вынуждены бороться с террористическими бандами. Им потребовалось не меньше десятилетия, чтобы избавиться от них, но эти государства не жили в плену у терроризма все это время.

Угон самолетов смертниками и использование их в качестве средства нападения – действительно нечто новое, как и тот потенциал, который дает террористам оружие массового уничтожения. Есть явные свидетельства того, что «Аль-Каида» вела эксперименты с химическим и биологическим оружием в Афганистане, и мы должны относиться к этой угрозе со всей серьезностью. Террористы-смертники на угнанных самолетах застали нас врасплох, мы не можем допустить, чтобы это повторилось с ядерным, биологическим или химическим оружием. Подобные угрозы требуют самого серьезного отношения, но нельзя ставить их во главу нашего существования.

Настало время пересмотреть подход к войне против терроризма. Стоит только позволить терроризму превратиться в главную заботу, как мы начинаем плясать под дудку террористов: они устанавливают наши приоритеты, а не мы сами. События 11 сентября необходимо рассматривать под правильным углом. Гибель трех тысяч невинных – ужасная человеческая трагедия, но она не должна ставить под угрозу наше существование как нации. Возводить угрозу, исходящую от «Аль-Каиды», до ранга угрозы ядерной войны – безумное преувеличение, которое может быть подкреплено только внедрением в сознание неразрывной связи между терроризмом и оружием массового уничтожения.

Выражение «оружие массового уничтожения» само по себе неправильно: между ядерным, химическим и биологическим оружием мало общего.[17] На сегодняшний день химическое и биологическое оружие нельзя сравнивать с ядерным по разрушительной силе, хотя в нем и таится угроза неизвестного.

Кроме того, оно более доступно. Мы знаем, что «Аль-Каида» экспериментировала с химическим и биологическим оружием, а Саддам Хусейн на практике применял отравляющий газ против своего народа в 1975 году.

Однако террористические группы не располагают такими же ресурсами, как финансируемые государствами программы разработки вооружений, а связей между «Аль-Каидой» и Саддамом Хусейном не обнаружено. Вероятность того, что Ирак, находящийся под властью Саддама, снабжал террористов оружием массового уничтожения, исчезающе мала из-за очевидных последствий: Ирак несравненно легче обнаружить, чем террористов. Случай распространения после событий 11 сентября бацилл сибирской язвы такого качества, которое могут обеспечить лишь военные программы США, остается загадочным и необъяснимым, несомненно одно – это дополнительный вклад в миф, связывающий оружие массового уничтожения с терроризмом. Жертвы сибирской язвы немногочисленны, миниатюрная ядерная бомба нанесла бы больший урон.

Раздувание этих угроз только обостряет ситуацию. Именно этим и занимается администрация Буша. Когда Джон Эшкрофт обвинял неопрятного недоучку Хосе Падильо в намерении взорвать радиоактивную «грязную бомбу», он добивался того же результата, к которому стремится террорист: он нагнетал страх. Страх может быть действенным орудием в руках правительства: он объединяет людей перед лицом общего врага. Раньше таким врагом был коммунизм, теперь его место может занять терроризм. Призывами к патриотизму можно также заглушить голоса критиков. Мы, похоже, напрочь позабыли слова президента Рузвельта, который предупреждал страну, что «единственное, чего нужно бояться, – это сам страх».

У терроризма есть одна важная особенность – это рефлексивность: его эффект и результаты целиком зависят от действий и реакции жертв. Если жертвы превращаются в преступников, терроризм торжествует, ибо это порождает порочный круг эскалации насилия. Именно этого и добивались воинствующие исламистские фанатики, совершившие злодеяние 11 сентября.

Самая могущественная страна на Земле не может позволить страху поглотить себя. Превращение войны против терроризма в главную идею нашей национальной стратегии – это уход от ответственности, связанной с положением мирового лидера. Соединенные Штаты – единственная страна, которая может претендовать на роль лидера при решении проблем, требующих коллективных действий: поддержание мира, обеспечение экономического прогресса, защита окружающей среды и т. п. Борьба с терроризмом и контроль над оружием массового уничтожения также попадают в этот круг.

Соединенные Штаты не могут делать все, что им заблагорассудится, но в международном сотрудничестве ничего не добиться без нашего лидерства или как минимум активного участия. Соединенные Штаты больше, чем кто-либо еще, имеют право решать, как должен выглядеть мир. Другие страны должны уступать американской политике, но и мы должны с разбором подходить к выбору политики, которой другие будут уступать. Это налагает на Соединенные Штаты уникальную ответственность: наша нация должна заботиться о благополучии мира. Мы больше других заинтересованы в этом.

Администрация Буша не только выбрала неправильные цели, но даже с точки зрения ее собственных устремлений она проводит удивительно контрпродуктивную политику. Это особенно заметно в сфере внешней политики, хотя касается и внутренних дел.

Во время избирательной кампании 2000 года Джордж У. Буш заявлял, что стоит за «сдержанную» внешнюю политику и является противником иностранного вмешательства в процесс строительства государств. Именно эти лозунги запоминались публике в то время. Под успокаивающими фразами крылась хорошо продуманная и довольно агрессивная концепция роли Америки в мире. Внешнеполитическая платформа Республиканской партии, на которой стоял Буш, восходила к золотым дням холодной войны, когда Соединенные Штаты были сверхдержавой и лидером свободного мира.[18] В ее основе лежала идея, что администрация Клинтона не сумела использовать в полной мере положение Америки как единственной оставшейся сверхдержавы и что лучше всего для США взять судьбу в свои руки путем создания и размещения системы противоракетной обороны. Хотя эта идея не была выражена столь ясно, милитаризация космоса, без сомнения, дала бы Соединенным Штатам контроль над всем земным шаром. Мы смогли бы установить контроль над такими удаленными районами, как Тайваньский пролив, не опасаясь ответных мер со стороны все возрастающего числа государств, обладающих ракетами дальнего радиуса действия. Мы смогли бы определять, кого защищать и когда.

• Предыдущая
• 6/34
• Следующая