Учитель ботаники, или Разговор с растениями - Верзилин Николай Михайлович - Страница 33

• Предыдущая
• 33/33

— Ну, это видно будет.

— А я вот хочу быть методистом. Такое слово есть, означающее учи-и-тель учи-и-телей, — пропела Зина.

— Ого, хватила как далеко! — крякнул Мохов.

— Учит учителей — методист. Моя тётя учит студентов и учителей. А что? Для артистки нужен талант, для инженера — способности в математике и по конструкциям и для хорошего учителя тоже должны быть способности и даже талант. Вот Николай Павлович сначала ко мне плохо относился, а потом сказал, что у меня пе-да-го-ги-чес-кий талант.

— Ну ты, Зинка, и задаёшься. Надо же, ни более ни менее — учитель учителей, — пробурчал Серёжа.

— Ничего не задаюсь. Ведь вот у Николая Павловича талант учителя. Ты, Серёжа, умеешь рассуждать. Обсудим, что хорошего как у педагога у нашего Николая Павловича? Пусть каждый скажет, что ему нравится в его преподавании.

— Нет, сначала мы обсудим, можешь ли ты быть учительницей.

— Почему нет?

— А потому, что ты, Зинка, злая.

— Ничего подобного, что я, к Базыкину или к Кате злая?

— Ты подзуживаешь, а это всех обижает. Поучаешь всех, когда надо и не надо. Кроме того, ты первая ученица.

— Ну разве плохо для учителя на отлично знать предмет?

— Первые — это у них в крови — они всегда и везде выхваляются, завидуют успехам других и презирают неуспевающих, — сказал Мохов.

— Что правда, то правда, — сказал Базыкин, — а вот Николай Павлович, наоборот, больше внимания обращает на отстающих и всегда хотит… хочет им помочь…

— Он справедлив и ко всем равно хорошо относится. Вон Зинке, зная её норов, сначала ходу не давал, а потом стал поощрять, — сказал Егор.

— Всё дело в том, что каждый учитель, как и Николай Павлович, старается заинтересовать нас наукой, знает, что нам интересно. Открывает нам неизвестное. Он сам любит науку и природу, — раздумчиво высказался Николаев.

— Умеет привлечь всех ребят к работе, хороший организатор. Он боец, всегда отстаивает свою ботанику.

— Он фантазёр, твой Николай Павлович, — усмехнулся Мохов, — но он осуществляет свои фантазии.

— Во-первых, он не мой, не твой. Это наш учитель. Во-вторых, всё это не фантазия, а методика — такая наука, чему и как учить. Я смотрела книги у моей тёти-методиста.

И он наверняка методику хорошо знает.

— Мы столько наговорили о качествах нашего учителя ботаники, и получается, что таким учителем быть трудно. Ответственная работа. Отвечай за знания и воспитание таких оболтусов, как мы. Кто решится стать учителем? — спросил Мохов.

— Ну конечно, ты хочешь быть просто ботаником. Значит, Николай Павлович как пример учителя на тебя не повлиял.

— Наоборот, он заставил меня полюбить ботанику. И я ему за это благодарен.

— А ты, Базыкин? — спросила Зина.

— Что мне сказать, какой из меня учитель был бы. Если бы мне одолеть эту математику да физику, я подался бы, пожалуй, в технику. Интересно конструкциями заниматься. Может быть, бионикой? Здорово эта вся техника у растений, как говорил Николай Павлович, заимствуется.

— Я, пожалуй, хочу быть учителем, — заявил Серёжа. — Что растения или что конструкции, машины, разная продукция, сходящая с конвейеров, в сравнении с воспитанием живых детей, растущих на глазах учителя. Воспитание людей в школе, самое значительное, замечательное в человеческом обществе…

— Ну, зафилософствовал наш Серёже-е-енька, — запела Зина.

— Я буду простым учителем. Учительство — нужнейшая из всех профессий, — закончил Николаев.

— Я не хочу быть учительницей в школе, — сказала Катя. — Я люблю самых маленьких. Где мне справиться с пятиклассниками? Шумные, не слушаются, не успевают, дерутся. Я лучше пойду в детский сад малышей воспитывать.

— Ну эти, маленькие, дадут там тебе жизни, — пробасил Базыкин.

— С ними-то как-нибудь справлюсь.

Дождь перестал…

В беседке стемнело. А ребята всё ещё оживлённо обсуждали свои взгляды, сомнения и мечты.

Учитель Николай Павлович сидел за письменным столом у окна и размышлял. Окно упиралось в зелёную листву деревьев. Они забирали солнечные лучи, и в комнате было темно. На столе горела лампа. Вокруг света лежали бумажки с записями: «План преподавания», «Варианты уроков», «Сделанные ошибки». За пределами светлого круга — штабеля книг и тетрадей. Учитель размышлял.

«Доволен ли я своей работой, что я — учитель?

Да, несомненно. Что может быть радостней работы с детьми. Видеть, как они растут на глазах, словно растения, и не физически только, но умственно, как личности.

Своим радостным восприятием, своими вопросами они обновляют меня. Я начинаю жить их интересами и сам становлюсь моложе, бодрее, и для меня… открываются двери в неизведанное.

Почему я обратил такое внимание на ботанику в пятом классе и потратил столько сил на её преподавание в таком многообразии различных форм?

Ботаникой начинается целый цикл последующих биологических курсов: зоологии, анатомии и физиологии человека, общей биологии. Но в других курсах уже нет такого богатства возможностей многообразного общения с живой природой: экскурсий, опытов в школьном саду, в уголке живой природы.

И опытов, и наблюдений, общения с живыми организмами и природой в старших классах постепенно становится всё меньше. И запас впечатлений и практическое умение в процессе изучения всей биологии основывается на том, как была изучена ботаника. Ботаника — фундамент для всей школьной биологии».

Затем снова стал себя допытывать.

«Конечно, легче преподавать биологию в малокомплектной школе на селе. Детей мало, параллельных классов нет, старшие классы тоже не везде есть. Всех ребят можно знать наизусть. И природа рядом, и сельское хозяйство. Главное же, в сельских школах часто нет оборудования и тут открывается такое широкое поле творческой деятельности учителя. Всё нужно создавать самому с помощью учащихся… Мечтать, планировать и осуществлять. В этом смысл, радость и счастье жизни.

Я доволен своей деятельностью учителя. Но вот кто из учащихся пойдёт на эту трудную и сложную работу? Скажут, какая радость быть учителем?!»

Николай Павлович долго сидел, размышляя у светлого круга от лампы. За окном шёл дождь.

Он не знал, что в беседке сидели его ученики, с любовью обсуждавшие его уроки и его отношение к ним, к науке, к природе. А любовь учеников — это самая большая награда учителю.

• Предыдущая
• 33/33