Одна в Нью-Йорке - Сойер Рут - Страница 14
- Предыдущая
- 14/40
- Следующая
Люсинда радостно улыбнулась. Такая трата была ей по средствам. Она немедленно извлекла из кошелька пятьдесят центов и вручила их продавцу. Потом снова подошла к Тринкет.
– Гляди, – обратила она внимание ребенка на кукол. – По-моему, они очень хорошенькие. И босоножки у них тоже есть.
Тринкет принялась с самым сосредоточенным видом разглядывать кукол.
– А в какой одежде тебе больше нравится? – задала новый вопрос Люсинда.
Тринкет задумчиво поводила пальцем по прозрачной крышке коробки.
– Вот, – уверенно показала она на куклу в ярко-красном платье с белым поясом и в белых босоножках. Люсинда подозвала продавца.
– Вы не хотели бы, сэр, чтобы эта девочка унесла с собой куколку в красном платье?
Продавец ответил, что ничего лучше и придумать нельзя. Он быстро разрезал ленточку на коробке и извлек куклу. Тринкет немедленно потянулась к ней, однако тут же отдернула руку и вопрошающе посмотрела на Люсинду, словно сомневалась в своих правах.
– Бери! Она твоя! Совершенно твоя! – немедленно заверила та. – Возьмешь ее домой, и она останется у тебя навсегда.
Тринкет тут же прижала к себе куклу. На какое-то время она словно обезумела от счастья. Люсинда вполне понимала ее состояние. С ней самой в возрасте Тринкет произошло то же самое, когда дядя Эрл привел ее в магазин игрушек и купил тележку ярко-красного цвета.
Вернувшись домой, Люсинда ловко раздела ребенка, затем разделась сама. Затем они с Тринкет отправились вместе в гостиную. Там она опустилась в качалку, а Тринкет усадила к себе на колени. Тут ее ждало настоящее чудо. Легкая, как перышко, девочка крепко прижалась к ней.
Никогда еще Люсинда не играла с такими маленькими детьми. Так получилось, что в их семействе она была самой младшей из всех. Это ее очень расстраивало. Ей всегда хотелось заботиться о ком-нибудь маленьком! И вот, когда она уже отчаялась, в жизни ее появилась «совершенно чудесная Тринкет». Это казалось Люсинде подлинным волшебством, и она едва могла поверить своему счастью.
Она долго вглядывалась в сияющее личико Тринкет, а та, в свою очередь, не отрывала взгляда от новой куклы, которую устроила у себя на коленях.
– А хочешь, споем твоей куколке колыбельную? – предложила Люсинда. – Когда мне было столько лет, как тебе, я очень любила песню про лягушонка. Вот, послушай.
Она начала петь, и Тринкет слушала, и новая кукла – тоже. А потом, когда настало время возвратить девочку, они едва нашли силы расстаться.
ИЗ ДНЕВНИКА ЛЮСИНДЫ УАЙМЕН
Вот вещи, которые мне очень нужны для «Бури» мистера Уильяма Шекспира: белый картон для декораций и еще краски с мелками.
Надо где-нибудь поискать камней для пещеры Просперо.
Еще нужен корабль после кораблекрушения. Желтый песок – тоже.
А также:
№ 1. Просперо – настоящий герцог. Если не удастся купить бородатую куклу, придется приклеивать ей к лицу волосы.
№ 2. Алонзо – король. Вообще, ему тоже лучше всего было бы быть бородатым.
№ 3. Антонио – незаконный герцог. Наверное, в крайнем случае, я обойдусь без него. А может, и не обойдусь.
№ 4. Фердинанд – возлюбленный Миранды. Он должен быть самым красивым. Просто не знаю, где мне найти такую красивую куклу.
№ 5. Моряки. Таких продается навалом. Двух вполне хватит.
№ 6. Калибан – жуткий урод. Боюсь, такого мне вообще нигде не купить.
№ 7. Ариэль – сказочный дух. Мне его и покупать не надо. У меня в театральной коробке есть для него прекрасная кукла.
Еще: кусочки шелка, бархата, атласа и всякое другое для костюмов. Тут мне поможет мисс Нетти. У нее от заказчиков остается полно обрезков.
4 октября 189… года
Жалко, что моя мама сейчас так далеко! Она, наверное бы, меня научила, что со всем этим делать. А самая просто не знаю. Я открыла ужасное про Тринкет и ее папу с мамой.
Сегодня лил такой дождь, и я поднялась, чтобы снова одолжить у них Тринкет. Потому что мисс Нетти мне выкроила костюмы для Просперо и короля. Я собиралась их сшивать и решила, что Тринкет будет интересно. Мне и самой интересно. Оказывается, я люблю шить. Конечно, если рядом нет тети Эмили и никто мне не говорит: «Люсинда, следи за стежками!»
Когда я поднялась наверх, никого, кроме Тринкет, в квартире не было. Она открыла дверь и потащила меня прямо в комнату. О, какой ужас я там увидела! Там была просто голая комната. Только в углу стоял какой-то ящик. Они из него (или его – не знаю, как правильнее?) сделали шкафчик для пакетов с едой и посудой, а сверху поставили газовую горелку, чтобы готовить. Еще в этой комнате находился только комод, кровать, детская кроватка, а вдоль одной стены висел кусок какого-то старого материала, за которым они вешают свои вещи. И больше ничего! Совершенно пустое и бедное жилище! Я смотрела, и мне стало больно внутри. И я сразу подумала: наверное, миссис Б. (я просто не знаю, как пишется эта фамилия!) совсем не хотела бы встретить меня в этой комнате. Поэтому я побыстрее отвела Тринкет к себе. Потом я вернулась и приколола записку к двери, чтобы ее родители знали, где найти Тринкет.
Тринкет мои театральные куклы очень понравились. А она принесла свою куклу, которую я ей купила. Мы решили, что я сошью этой кукле платье, и она будет играть в моем представлении нимфу. А когда мама Тринкет позволила ей остаться у меня на ужин, мы стали пить из моего кукольного сервиза. Это было просто прекрасно! Тринкет даже смеялась, а ей так редко становится весело.
Вечером я ничего не рассказала мисс Питерс с мисс Нетти об ужасно бедной квартире у Тринкет. Сначала мне, конечно, поделиться хотелось, но потом я вспомнила, как мама мне однажды сказала, что иногда добрее о чем-нибудь промолчать. Мне кажется, случай с комнатой Тринкет как раз подходит для этого правила. Лучше я постараюсь как можно чаще приглашать Тринкет к себе на ужин. Вот хорошо бы мне удалось, чтобы ее отпускали ко мне ужинать через день! Ой! А вдруг я заразилась от тети Эмили? Ведь я тоже начала вмешиваться в чужую жизнь. Если я на нее похожа, это будет для Тринкет просто кошмар!
ВСЯКИЕ РАЗНОСТИ
Проснувшись на следующее утро, Люсинда сразу вспомнила, что сегодня суббота. Первая суббота со времени отъезда родителей, которую не придется посвящать тете Эмили! Люсинда улыбнулась. Уж этот выходной она проведет по-своему!
После завтрака она отправилась на роликах к фруктовому лотку. Тут-то Тони Коппино и увлек ее своим замыслом.
– Ты когда-нибудь пекла картошку в жестяных банках, Люсинда? – спросил он. – По-моему, сама Дева Мария посылает нам сегодня погоду для этого.
Люсинда была не из тех, кого приходится слишком долго подбивать на подобные приключения.
– О, Тони! Ты хочешь устроить пикник! – в восторге всплеснула она руками. – Я просто обожаю разные пикники. Когда мы жили летом на море в штате Мэн, мы их все время устраивали. Мы выкапывали ямку в песке, клали в нее всякие деревяшки, которые находили на берегу, потом зажигали, и получался костер. Когда оставались одни угли, мы пекли на них омаров, курицу, картошку, кукурузу, да все, что угодно. Получалось так вкусно! Пальчики оближешь!
– Картошка тоже получается «пальчики оближешь», – не пожелал уступать Тони.
– Хорошо бы устроить пикник прямо в Нью-Йорке, – мечтательно проговорила Люсинда. – Только тут, наверное, это не сделаешь.
– Запросто, – успокоил Тони. – Я сто раз уже пек тут картошку в жестянках на улице.
– Где же ты это делал, Тони?
– Где хочешь. На любом пустыре и в парке…
– Тогда давай сегодня все и устроим, а? – перебила Люсинда. – Заодно и камни поищем для декораций. А я сбегаю домой и захвачу с собой томик мистера Уильяма Шекспира и прочитаю тебе всю «Бурю». Но где мы возьмем картошку с жестянками?
– У нас в подвале, – горделиво ткнул себя в грудь Тони. -Там все есть. И жестянки, и картошка, и уголь. Дождусь, пока папа вернется с рынка, тогда сможем с тобой пойти.
- Предыдущая
- 14/40
- Следующая
