Не целуйтесь с незнакомцем - Сойер Мерил - Страница 6

• Предыдущая
• 6/102
• Следующая

– Нет, я полечу сам.

– Сейчас, когда вот-вот объявят о повышении? Да ты в уме?!

– Если бы не Трейвис Прескотт, я бы до сих пор торчал на складе и возил продукцию «Империал» на тележке, вместо того чтобы сбывать ее крупными партиями.

...Техасское солнце клонилось к закату. В небе над кладбищем Вудлоун почти не было облаков. Ник стоял рядом с отцом Трейвиса, Остином Прескоттом, и смотрел на гроб, в выборе которого успел принять участие. Гробовщики, обладавшие своеобразным юмором, назвали этот простой сосновый ящик «Чайной розой».

Тоскливый гудок поезда, мчащегося в западном направлении где-то за эвкалиптами и зарослями мимозы, отвлек Ника от слов священника. Он чувствовал на себе взгляды всех пришедших проводить Трейвиса в последний путь и догадывался, что они удивлены его присутствием. Прошло пять долгих лет с того дня, как он стоял здесь же, неподалеку, в последний раз.

Ник не сводил взгляд с крышки соснового гроба и пытался представить себе, как выглядит сейчас Трейвис. Из этого ничего не получилось. Зато на память пришла его первая встреча с этим человеком. Произошло это в обстоятельствах, не располагающих к близким отношениям, но, видно, им суждено было стать друзьями. Трейвис входил в группу лучших студентов колледжа, которых направили на хьюстонский склад «Империал-Кола» в рамках учебно-практической программы «Снизу вверх». Ник работал на этом складе уже четыре года, с тех пор как окончил школу. Раз в год рядом появлялись амбициозные молодчики из колледжа, не скрывавшие, что для них это лишь временный плацдарм на пути вверх по корпоративной лестнице.

Трейвиса дали в подручные Нику, и тот сознательно взвалил на него самую тяжелую работу – загрузку машин, обслуживающих торговые автоматы. Когда Трейвис в конце первой недели предстал перед Ником, тот не сомневался, что сейчас последует просьба о переводе на более легкую операцию.

«Как насчет пивка? – начал Трейвис. – Я угощаю».

«Нет». Нику вовсе не улыбалось принимать взятку от хлыща из колледжа. Он поспешил к своему автомобилю. Трейвис нагнал его.

«Тогда, может, поужинаем как-нибудь вечерком?»

«Слушай, давай-ка разберемся. – Ник ткнул Трейвиса в плечо указательным пальцем. – Тебе захотелось работенку полегче? Заруби себе на носу: этим занимается отдел кадров».

«Да нет, я не жалуюсь на свою работу. Просто я хочу познакомить тебя с моей сестрой».

Ник едва не прыснул, представив себе, какова должна быть сестрица Трейвиса. Наверное, страшна, как смертный грех, иначе не стала бы прибегать к такой помощи.

«Она кажется немного заносчивой, но на самом деле она не такая. Просто она застенчивая. Она видела тебя на складе, но ты никогда...»

«Кто твоя сестра, черт возьми?»

«Секретарь мистера Робинсона, Аманда Джейн».

Вот те на!

«Чем вы кормите на ужин?»

Заупокойная служба кончилась, и Ник повел старого Прескотта, сильно ослабевшего от рака простаты, к машине, чтобы в молчании совершить обратный путь к дому, где Остин, вдовец, в одиночку вырастил Трейвиса и Аманду Джейн. Ник трепетал при мысли, что Остин останется один в пустых, навсегда умолкнувших комнатах, когда скорбящие разъедутся, а он, Ник, улетит обратно в Японию.

Остин споткнулся перед домом, где друзья приготовили стол с напитками и закусками. Держа Прескотта за руку, Ник не сомневался, что не пройдет и года, как старика зароют в землю рядом с женой, дочерью и сыном.

– Ник! – окликнула его одна из подруг Аманды Джейн. – Позволь, я положу тебе чего-нибудь поесть.

За небольшим обеденным столом в дальнем конце гостиной в свое время радостно смеялись люди. Сейчас здесь бродили малоизвестные ему личности, накладывавшие себе картошку, амброзию, холодную курятину, фасоль. В углу стоял карточный столик, уставленный бутылками и пластиковыми стаканчиками, там же лежали салфетки, оставшиеся еще с Нового года.

Ник вынул из холодильника под столиком бутылочку пива, потом еще и еще. Он умял несколько тарелок добротной еды, ведь, покинув Техас, ему ни разу не пришлось толком поесть.

После наступления темноты гости разъехались. Ник проводил Остина Прескотта в кухню. Старик вынул из буфета бутылку текилы и соус «табаско». Смешав то и другое поровну и добавив льда, он протянул один стакан Нику, другой взял себе. Ник сомневался, выдержит ли его растренированный желудок эту убийственную смесь под названием «бушуокер», но не стал отказываться, зная, что Остин помнит, как они сиживали с Трейвисом на заднем крыльце, потягивая такой же коктейль и жаря барбекю.

Остин вывел его на лужайку, где упал в садовое кресло и проговорил:

– Давай сменим тему. Как твоя мать?

Ник едва не ответил «по-прежнему», но в последний момент передумал:

– Неплохо. Я заеду в Копыто Мула навестить ее, прежде чем лететь обратно.

Остин несколько минут разглядывал тополя, разделявшие дворик на отсеки.

– Жизнь слишком коротка, – проговорил он.

– Это точно. – Ник глотнул коктейль и едва не поперхнулся.

– Трейвис оставил все тебе.

Трейвис и без того много для него сделал. Он был ему не просто другом, а почти братом. Даже больше чем братом. Почему Ник вовремя не помирился с ним? Просто потому, что никак не ожидал, что все так нелепо закончится. Ник полагал, что гнев Трейвиса понемногу утихнет и они спокойно устранят возникшие разногласия. Теперь было слишком поздно.

– Он оставил тебе «Альфа-Ромео», катер и акции строящегося на Мальте отеля.

Тяжесть, разом придавившая Ника в ту минуту, когда он узнал о смерти Трейвиса Прескотта, все росла. Теперь она грозила его раздавить. Дом, воспоминания, пустота...

– Когда меня не станет, все это, – Остин обвел рукой дом, – станет твоим, сынок.

Ник закинул голову. Какого черта ему понадобилось на другой стороне земного шара, когда люди, по-настоящему его любящие, всегда оставались здесь?

После длительного молчания Ник перевел разговор в другое русло:

– Мне не нравится жить в Японии.

– Почему?

– Страна маленькая, тесная, невероятная дороговизна. – Это ли главное? Подумав, он добавил: – Полная противоположность Техасу. Мы здесь все независимы и своенравны.

– Ты прав. И чертовски горды собой.

– А в Японии индивидуализм – почти что преступление. Человек принадлежит своей компании. Твоя жизнь определяется компанией и местом, которое ты в ней занимаешь. Конечно, «Империал-Кола» тоже проводит свою политику, но мы, по крайней мере, не боимся высказываться начистоту. – Послушав какое-то время стрекот кузнечиков, он собрался с духом и облек в словесную форму решение, которое принял еще на похоронах: – Я туда не вернусь.

– А как же твое повышение?

– Жизнь и так коротка. Я хочу жить там, где мне хорошо.

Ник встал, вернулся в дом и позвонил в Токио Марку Нолану.

– Это невозможно! – Эхо, сопутствующее спутниковой связи, не могло скрыть гнев Марка. Ник терпеливо выслушал человека, который не забыл его идею о сбыте кофе со льдом в Японии. Дело пошло столь удачно, что Нолан был обязан этому карьерой и в ответ постарался, чтобы Ника перевели в отдел маркетинга. Когда пять лет назад Нику потребовалось покинуть Техас, Марк Нолан снова помог ему, организовав его назначение в Японию.

– Я очень ценю все, что вы для меня сделали. Но я не вернусь.

Ник повесил трубку, расстроенный тем, что вынужден был разочаровать человека, оказавшего ему неоценимую помощь. Но уверенность в правильности принятого решения была непоколебима. Чувствуя, что Остину надо побыть одному, он поднялся на второй этаж, где задержался перед дверью в комнату Аманды Джейн. Рывок – и дверь распахнута. Можно было подумать, что он ожидал застать хозяйку в комнате... Он включил свет. Все было пусто, стены голы. Фотографии с туалетного столика исчезли. Единственным напоминанием об Аманде Джейн было льняное покрывало. Ник мысленно перевел стрелку часов назад и припомнил приобретение этого покрывала у переезжавших соседей...

• Предыдущая
• 6/102
• Следующая