Неизвестный сепаратизм. На службе СД и Абвера - Соцков Лев - Страница 15

• Предыдущая
• 15/73
• Следующая

Польша в 1939 году была раздавлена армиями вермахта, с нападением на нее гитлеровской Германии начался отсчет Второй мировой войны. В Западную Украину были введены советские войска, Луцк вновь вошел в состав Украинской ССР. Будущее самой Польши, как и ее территориальная конфигурация, было определено державами-победительницами: СССР, США и Великобританией, а как все это происходило, хорошо известно из переписки Сталина, Рузвельта и Черчилля по польскому вопросу .

Внешняя разведка отслеживала деятельность и сторонников гетмана Скоропадского, тем более что он уже имел опыт провозглашения независимого украинского государства при поддержке германских оккупационных властей. После бегства с Украины он осел в Германии, жил в Берлине. До революции имел поместья в Черниговской и Полтавской губерниях, окончил престижный Пажеский корпус, служил в элитной конной гвардии. Состоя в свите императора, во время мировой войны дослужился до генерал-лейтенанта, командовал корпусом. Словом, заметная фигура в украинской истории периода Гражданской войны, и внимание к Скоропадскому и группировавшейся вокруг него эмиграции закономерно.

Из поступавшей в то время в Центр разведывательной информации вырисовывалась следующая картина. Во главе, как ее называли, гетманской организации стояла управа, председателем которой был сам Скоропадский, а членами — начальник канцелярии Шемет, заведовавший внешними связями Скоропадский-младший, управляющий финансами Скортыс-Колтуховский, личный адъютант гетмана Лещенко. При управе существовала военная коллегия, в состав которой входили гетман и несколько офицеров. Организация поддерживала связи с рядом иностранных государств. В Варшаве ее представлял граф Монтезор, женатый на дочери Скоропадского, во Франции полковник Дубовой, бывший офицер царской армии.

Взаимоотношения с немцами базировались на старой дружбе Скоропадского с германскими монархистами и военными, которые, собственно, и помогли ему прийти в свое время к власти в Украине. Гетман, будучи ставленником кайзеровской Германии, воспринял в целом и нацистскую линию в отношении Украины. Гетманцы, не надеясь на освобождение Украины от большевиков изнутри, целиком полагались на иностранную интервенцию, причем главенствующую роль в этом по-прежнему отводили Германии. Правда, оставаясь верной дружбе с немцами, организация Скоропадского с их же согласия поддерживала связи с другими европейскими государствами, которые разделяли германские подходы к решению «восточного вопроса ».

Одно время, после событий 30 июня 1934 года, когда Гитлер в «ночь длинных ножей» расправился с Ремом и другими своими потенциальными соперниками, отношения с нацистскими верхами несколько омрачились. В Берлине узнали, что во время своего пребывания в Лондоне Скоропадский допустил нелицеприятные высказывания в адрес Гитлера и Геринга (в том смысле, что они во время упомянутых событий в Германии погубили много невинных людей, среди которых оказался и бывший посол Германии при правительстве гетмана барон Альвенслебен). Гестапо незамедлительно учинило обыск на вилле Скоропадского в Берлинском районе Ванзее, Альвен-штрассе, 17. Были просмотрены все документы, переписка и прочее, однако ничего изъято не было. Гетману просто указали на его место, а в украинской эмиграции заговорили о том, что гетман для немцев уже свое отслужил и они будут делать ставку на новых людей.

Но пока что германское руководство не сбрасывало со счетов и Скоропадского с его приверженцами. Посетивший гетмана генерал Тренер сообщил, что рейхсвер видит в своих планах самостийную Украину, и попросил его подумать о своем месте в будущих событиях. По рекомендации немцев адъютант гетмана Лещенко выехал на Балканы, имея задание выяснить, на какие силы там может рассчитывать Германия, кого из старых офицеров можно привлечь на свою сторону, каково отношение в эмигрантских кругах к новой Германии.

Скоропадский поддерживал оживленный контакт с японским военным атташе в Берлине полковником Банзаем. После оккупации японскими войсками Маньчжурии он командировал в Харбин своего представителя для помощи в работе с тамошней украинской эмиграцией. Его посетил офицер японского Генштаба Акацуки, который заверил гетмана, что как его личный авторитет, так и деятельность руководимой им организации высоко оцениваются в Японии. Из высказываний гостя следовало, что столкновение Японии с СССР неизбежно и потому японское военное командование заинтересовано в формировании в Маньчжурии гетманских отрядов из числа украинских эмигрантов и перебежчиков, готово взять на себя их вооружение и выделить средства для ведения разведывательно-диверсионной работы внутри Советского Союза. Японец пояснил, что дело надо вести к тому, чтобы после начала японско-советской войны инспирировать восстания в различных советских регионах, а что касается Украины, то в Японии видят ее как буферное государство на манер Маньчжоу-Го.

Последующие переговоры со Скоропадским вели сотрудники японской разведки майор Танака и помощник военного атташе в Берлине Ишими. Все разговоры сводились к желанию японцев видеть украинские национальные части на Дальнем Востоке. Со стороны гетмана были обещаны порядка двух тысяч волонтеров из Западной Европы и даже переданы поименные списки таковых для организации их отправки в Маньчжурию в момент, который японские власти сочтут наиболее подходящим.

Скоропадский поддерживал дружеские отношения с английским генералом Ноксом. Их доверительной тональности во многом способствовало назначение представителем гетмана в Лондоне бывшего царского посланника в Пекине Коростовца, который сумел установить полезные контакты в различных кругах, в том числе с некоторыми влиятельными членами консервативной партии. Подтекстом всех бесед с англичанами была поддержка эвентуальной (возможной при определенных условиях) интервенции и компенсаций со стороны Украины после завоевания ею независимости. Летом 1934 года Скоропадский вместе со своим сыном Даниилом имел очередное свидание с Ноксом, в беседе принял участие офицер британской армии капитан Грин. Англичане оказались прекрасно осведомлены о берлинских контактах Скоропадского с японцами и их содержании. Нокс посоветовал гетману не слишком доверяться японцам и высказал большое сомнение насчет большого количества пленных красноармейцев с началом японско-советского конфликта, на что так напирали японские офицеры.

Скоропадский, как следовало из полученной ИНО информации, разговорами с английскими военными чинами в июле остался в целом недоволен, жаловался, что его, генерала, принимал какой-то капитан, да и сами беседы были поверхностными и неконкретными. Тем не менее в августе он еще раз посетил Великобританию, выступил перед штабными офицерами, обсудил с лордом Шервудом политические перспективы организации повстанческого движения на Украине.

В завершение этого сюжета упомянем о контактах Скоропадского с русской эмиграцией монархического толка, руководствуясь, естественно, тем объемом сведений, которые отложились в архивных делах.

Скоропадский поддерживал определенные отношения с генералом Бискупским, пребывавшим в Берлине, и бывшим царским посланником в Лондоне Саблиным. По инициативе последнего состоялась его встреча со Скоропадский, в которой приняли участие Коростовец и сын гетмана. Скоропадский не возражал против сформулированной Саблиным платформы на основе признания его гетманом Украины, а его сына, Даниила, преемником гетманской власти. Скоропадский соответственно изъявлял готовность подписать от своего имени и имени сына декларацию, что по восстановлении монархии в России Украина признает высшую власть царя Всероссийского. Она войдет в состав единого государства на основе федеративного договора, сохранив свою автономию в административных и культурных вопросах, имея в то же время общее командование вооруженными силами и централизованную внешнюю политику.

Как показали последующие события, правы оказались те, кто предрекал закат политической активности Скоропадского. Во время Великой Отечественной войны в фавор у гитлеровцев вошли такие фигуры украинской эмиграции, как Бандера и его люди. Даже сама возможность строительства в будущем русско-украинских отношений на принципах федерации вызывала раздражение у нацистов.

• Предыдущая
• 15/73
• Следующая