Охота на волков (Живым не брать) - Соболев Сергей Викторович - Страница 32
- Предыдущая
- 32/117
- Следующая
У Дольниковой при этом известии немного отлегло от сердца.
— "Замок" у нас строгий, — после паузы сказал солдат. — Про твоего пацана он сказал, что если тот будет крутиться возле «блока»... Гм... Короче, боится, что малец может ночью гранату на «блок» подбросить. Или еще какую-нибудь подлость совершит.
— Вот только не вздумайте! Я... не знаю, что я с вами тогда сделаю!
Дольникова мигом поднялась на ноги. В бессильной ярости пнула ногой «шконку». Как бы ей хотелось вырваться отсюда наружу! Опять болезненно заныло в груди, а следом пришло чувство безысходности.
Когда встала в полный рост, то выяснилось, что потолок в камере невысокий. Привстав на цыпочки или слегка подпрыгнув, она могла бы свободно коснуться пальцами прутьев решетки.
Ну и что из того? Чтобы поднять решетку, нужно вначале отпереть увесистый амбарный замок. У кого хранится ключ от замка? Понятно, у кого. У «замка».
Надо же, какой невеселый каламбурчик получается.
— Не ори! — шикнул на нее сверху боец. — Услышать могут! Если «замок» или его кореша вызнают, что я тут базарил с тобой, будет... полный амбец! А они могут в любой момент нарисоваться!
Дольникова горестно вздохнула. Уселась обратно на свои тюремные нары, пригорюнилась, обхватив голову руками.
На какое-то время повисла тишина, показалось даже, что визитер ушел, но вскоре сверху вновь донесся простуженный голос:
— Эй, снайперша... Анна Сергеевна! Слышь, че говорю!
— Что тебе еще надо?! Вали отсюда, сосунок! Чем ты лучше своего замкомвзвода? Ух, как вы мне все осточертели...
— Да ладно тебе... Я пропитание принес. Колбаса, хлеб, яблоки... А за сына не боись. Я его не трону. И пацаны наши в принципе нормальные, не гады какие-нибудь... «Деды», конечно, малость того, отмороженные... Держи «сухпай»! Если что-то останется, огрызки, к примеру, то на пол не бросай! Завернешь обратно в газету и передашь мне! Ну что же вы?! Ешьте давайте скорей! Если меня застукают за таким делом, то башку на раз открутят!
Анна решила, что объявлять голодовку в ее положении — дело не только бессмысленное, но глупое и даже вредное. К тому же этот простуженный боец, кажется, неплохой, в сущности, парнишка и уж точно не такой гад, как некоторые его сослуживцы.
Видя, что солдат изрядно нервничает и переживает, она в темпе перекусила, после чего сложила объедки в газетный лист, а сам сверток вложила в руку, которую парень просунул сквозь прутья решетки. Запила трапезу водой, затем передала полупустую пластиковую бутыль обратно «на волю».
— Хотел угостить тебя сигаретой, но как-то боязно, — сказал визитер. — Унюхают запах, догадаются, что здесь кто-то был...
Хотя парень этот был таким же тюремщиком, как и те, что сунули Дольникову в зиндан, она почему-то прониклась к нему симпатией. Появилась даже надежда: а вдруг он согласится ей помочь?
— Послушай, друг... — В голосе молодой женщины звучали и просительные нотки, и нотки надежды. — Пойми, я никого не убивала. Если у тебя есть совесть, в конце концов, ты обязан это сделать... Выпусти меня отсюда, миленький?! Я за тебя всю жизнь буду богу молиться...
Сверху послышался скрежет: боец взялся вернуть на место тяжелый ящик, который загораживал сверху решетку и пролаз, ведущий в зиндан.
— Че я, дурак? — донесся сверху его приглушенный голос. — Тебя выпусти, а потом жди от тебя же награду типа «кавказский крест». Не-а, ничего не выйдет! Вот ежели летеха проспится... Короче, не дергайся пока! И не вздумай «дедам» меня заложить...
Внешние шумы разом стихли. Дольникову вновь окружила непроницаемая темень. Как никогда раньше, ее угнетало сейчас чувство одиночества.
Иван — очень умный. Не по годам смышленый мальчик, а искусству выживания у него могли бы поучиться иные взрослые.
Он не дался в руки вэвэшникам. Правильно сделал, что так поступил, ибо ничего хорошего от них не дождался бы.
Но гораздо важнее другое. Важнее — для Дольниковой. Если верить на слово недавнему «посетителю», то Иван все это время кружит где-то неподалеку. Он мог бы не делать этого. Мог бы сбежать куда-нибудь, скрыться в неизвестном направлении. Но он не отходит далеко от блока, хотя не может не понимать: никто с ним в детские игры играть здесь не собирается.
Он ее не бросил. Вот о чем она должна сейчас думать. И вот что обязана ценить в первую голову.
Ну а с остальными делами Анна Дольникова уж как-нибудь и сама разберется.
Глава 2
Двое рослых крепких мужчин в армейском камуфляже без знаков отличия, миновав склад ГСМ и боепитания, направились к приземистому строению из светлого силикатного кирпича, в котором ныне помещался разведотдел Северной группировки.
Тем сотрудникам, что устроили намедни вселенский шухер в самом центре Джохара, начальство отвалило от своих щедрот по два выходных дня. Увеселительных заведений в федеральной Ханкале нет ни одного, жизнь и без того здесь довольно нескучная. Покидать пределы базы гэрэушникам категорически запрещено — не курортные места. А потому «рэлакс» осуществляется по известному сценарию: вначале выспаться как следует и привести себя в божеский вид. Черкнуть письмецо близким или позвонить, воспользовавшись блатом у связистов; а то и видеоролик удастся передать своим через кого-нибудь из знакомых ребят из «Воен-ТВ»; потом в кругу товарищей можно расслабиться водочкой под обильную закусь, после чего завалиться на койку по-новому, чтобы к указанному начальством сроку быть свежим как огурчик.
Бушмину удалось осуществить только первую часть из этой нехитрой, в общем-то, программы. Проспал он без малого десять часов. Только выбрался из кунга, чтобы ополоснуть мятую, сонную рожу, как навстречу ему «подполковник Сергеев».
— Нужна твоя голова, — сказал Шувалов довольно загадочно. — Одна голова хорошо, а две сообразят быстрее.
— Надеюсь, не отдельно от туловища? — мрачно пошутил Андрей. — Михалыч, может, Рейнджа поднимем? Тогда у нас будет целых три головы.
— Это будет перебор, — усмехнулся Шувалов, но потом его лицо приняло озабоченный вид. — Дело прежде всего касается добытых тобою сведений и гм... некоторых субъектов, с которыми ты тоже успел познакомиться.
- Предыдущая
- 32/117
- Следующая
