Змеиный зал - Сникет Лемони - Страница 20
- Предыдущая
- 20/21
- Следующая
— Нет! — крикнул он.
— Но это же крюкастый! — бушевала Вайолет. — Он скроется вместе с Олафом!
— Я не могу позволить вам гнаться за опасными преступниками, — ответил мистер По. — Я отвечаю за вашу безопасность и не допущу, чтобы вам причинили хоть малейший вред.
— Тогда сами бегите за ними! — крикнул Клаус. — Только скорее!
Мистер По шагнул через порог, но остановился, услышав шум заводящегося мотора. Два негодяя — здесь это слово означает «ужасные люди» — добрались до машины доктора Лукафонта и уже отъезжали.
— Забирайтесь в джип! — воскликнула Вайолет. — Следуйте за ними!
— Взрослый человек, — твердо сказал мистер По, — не позволит себе ввязаться в автомобильные гонки. Это дело полиции. Сейчас я им позвоню, и они, может быть, устроят засаду.
Вайолет, Клаус и Солнышко с упавшими сердцами наблюдали, как мистер По захлопывает дверь и рысцой бежит к телефону. Они понимали, что это бесполезно. К тому времени, когда мистер По закончит объяснять ситуацию, Граф Олаф и крюкастый наверняка будут уже далеко. Внезапно почувствовав страшную усталость, несчастные бодлеровские сироты подошли к огромной лестнице Дяди Монти и уселись на нижней ступеньке, прислушиваясь к слабому голосу мистера По, который разговаривал по телефону. Они понимали, что пытаться найти Графа Олафа и крюкастого, особенно когда стемнеет, — это все равно что пытаться найти иголку в стоге сена.
Несмотря на волнение, вызванное побегом Графа Олафа, трое сирот, должно быть, проспали несколько часов, ведь, когда они проснулись, была уже ночь, а они все еще сидели на нижней ступеньке лестницы. Кто-то накрыл их одеялом, и, потягиваясь, они увидели, как из Змеиного Зала выходят трое мужчин в комбинезонах, неся на руках клетки. За ними шел круглолицый человек в костюме из яркой шотландки. Увидев, что дети проснулись, круглолицый остановился.
— Привет, малыши, — сказал он громким рокочущим голосом. — Извините, что разбудил вас, но моя команда спешит.
— Кто вы? — спросила Вайолет. Неприятно засыпать средь бела дня и просыпаться ночью.
— Что вы делаете с рептилиями Дяди Монти? — спросил Клаус. Также неприятно сознавать, что ты спал на лестнице, а не на кровати или в спальном мешке.
— Диксник? — спросила Солнышко. Всегда неприятно, когда встречаешь человека, который носит костюм из шотландки.
— Меня зовут Брюс, — сказал Брюс. — Я председатель закупочной комиссии Герпетологического общества. Ваш друг мистер По позвонил мне по телефону и попросил вызволить змей, поскольку доктор Монтгомери перешел в мир иной. «Вызволить» значит «забрать».
— Мы знаем, что значит слово «вызволить», — сказал Клаус. — Но почему вы их забираете? Куда их отправляют?
— Вы трое те самые сироты, верно? Вы переедете к какому-нибудь другому родственнику, который не умрет при вас, как доктор Монтгомери. Эти змеи тоже нуждаются в заботе, так что мы раздадим их по другим ученым, зоопаркам и домам престарелых. Ну а тех, кого не удастся пристроить, придется усыпить.
— Но это же коллекция Дяди Монти! — закричал Клаус. — Он потратил годы и годы, чтобы собрать всех этих рептилий! Вы не можете пустить ее на ветер!
— Так всегда бывает, — успокоил Брюс. Без видимой на то причины он по-прежнему говорил очень громко.
— Гадюка! — крикнула Солнышко и поползла к Змеиному Залу.
— Моя сестра хочет сказать, — объяснила Вайолет, — что она ближайшая подруга одной змеи. Не могли бы мы взять ее с собой, всего одну, Невероятно Смертоносную Гадюку?
— Нет номер один, — сказал Брюс. — Этот парень По сказал, что все змеи принадлежат нам. Нет номер два. Если вы думаете, что я подпущу маленьких детей к Невероятно Смертоносной Гадюке, то подумайте еще раз.
— Но Невероятно Смертоносная Гадюка совершенно безобидна, — сказала Вайолет. — Это мисноминация.
Брюс поскреб затылок:
— «Мисс» что?
— Это значит «неправильное имя», — объяснил Клаус. — Дядя Монти ее открыл, и ему пришлось дать ей имя.
— Но этого парня считали блестящим ученым, — сказал Брюс. Он сунул руку в карман пиджака из шотландки и вытащил сигару. — Дать змее неправильное имя звучит не слишком блестяще. Скорее идиотски. Впрочем, чего еще можно ждать от человека, которого и самого-то звали Монтгомери Монтгомери?
— Невежливо, — заметила Вайолет, — иронизировать над чужим именем.
— У меня нет времени спрашивать у вас, что означает слово «иронизировать», — сказал Брюс, — но если эта кроха хочет на прощание помахать Невероятно Смертоносной Гадюке, пусть поторопится, ее уже вынесли.
Солнышко поползла к входной двери, но Клаус еще не закончил разговаривать с Брюсом.
— Наш Дядя Монти был блестящим, — твердо сказал он.
— Он был блестящим человеком, — согласилась Вайолет, — и именно таким мы его всегда будем помнить.
— Блестящий! — взвизгнула Солнышко, сделав очередной ползок, чем вызвала улыбку брата и сестры, которые очень удивились тому, что она произнесла слово, которое все были способны понять.
Брюс закурил сигару, выпустил в воздух струю дыма и пожал плечами.
— Очень хорошо, что вы так считаете, малыши. Удачи вам, куда бы вас ни поместили. — Он посмотрел на свои усыпанные бриллиантами наручные часы и, повернувшись к мужчинам в комбинезонах, сказал: — Пора отправляться. Через пять минут нам надо быть на той дороге, что пахнет хмелем.
— Хреном, — поправила Вайолет.
Но Брюс уже ушел. Она взглянула на Клауса, Клаус на нее, и они вслед за Солнышком пошли помахать своим друзьям-рептилиям на прощание. Но не успели они приблизиться к двери, как мистер По вошел в комнату и снова преградил им дорогу.
— Вы, вижу, проснулись, — сказал он. — Тогда идите, пожалуйста, наверх и ложитесь спать. Утром нам надо встать очень рано.
— Мы только хотим попрощаться со змеями, — сказал Клаус.
Но мистер По покачал головой.
— Вы будете мешать Брюсу, — ответил он. — Плюс я полагал, что ни один из вас больше никогда не захочет увидеть змею.
Бодлеровские сироты переглянулись и вздохнули. Все в мире казалось им неправильным. Неправильно, что Дядя Монти умер. Неправильно, что Графу Олафу и крюкастому удалось бежать. Неправильно, что Брюс думает о Монти как о человеке с глупым именем, а не как о блестящем ученом. Неправильно полагать, что дети больше никогда не захотят увидеть змею. Змеи и сам Змеиный Зал — вот все, что осталось им на память о нескольких счастливых днях, проведенных в этом доме, тех немногих счастливых днях, которые выпали на их долю после гибели родителей. Но даже при том, что они понимали: мистер По никогда не позволит им жить с рептилиями одним, — было очень неправильно расстаться с ними не попрощавшись.
Махнув рукой на инструкции мистера По, Вайолет, Клаус и Солнышко бросились к входной двери, где мужчины в комбинезонах грузили клетки в фургон с надписью «Герпетологическое общество» на задних дверцах. Светила полная луна, и ее свет отражался на стеклянных стенах Змеиного Зала, как огромный драгоценный камень, излучающий яркое-яркое сияние, — возможно, бриллиант. Когда Брюс употребил слово «блестящий» применительно к Дяде Монти, он имел в виду «известный своим умом или познаниями». Но когда это слово употребили дети — и когда они думали о нем теперь, глядя на сверкающий в лунном свете Змеиный Зал, — оно означало нечто гораздо большее. Оно означало, что даже в их нынешних печальных обстоятельствах, даже в череде несчастий, которые будут их преследовать на протяжении всей жизни, Дядя Монти и его доброта будут сиять в их памяти. Дядя Монти был блестящим, и время, что они провели с ним, было блестящим. Брюс и его люди из Герпетологического общества могли рассеять коллекцию Дяди Монти, но никто никогда не смог бы рассеять в памяти Бодлеров его светлый образ.
«До свидания!» — кричали они, когда клетку с Невероятно Смертоносной Гадюкой грузили в фургон. «До свидания! До свидания!» — кричали они, и хотя Гадюка была задушевной подругой только Солнышка, Вайолет и Клаус плакали вместе с сестрой. А когда Невероятно Смертоносная Гадюка посмотрела на них, они увидели, что она тоже плачет и из ее зеленых глаз падают крохотные блестящие слезинки. Гадюка тоже была блестящей, дети посмотрели друг на друга и увидели свои собственные слезы, увидели, как они блестят.
- Предыдущая
- 20/21
- Следующая
