Счастливчик Ген (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 60

Его взгляд, который я при этом поймал, вряд ли можно было назвать приветливым или дружеским. Король на мгновение нахмурился, потом счел за лучшее оставить разборки на будущее и принялся за еду, подав пример всем остальным.

Слова принца словно стерли радость с лица девушки и родили у меня чувство раздражения и тревоги.

– Не обращай на него внимания и ешь, – сказал я по-прежнему шепотом. – Такое говорят только с целью, оскорбить или унизить. И не столько тебя, сколько меня. Не надо доставлять ему такого удовольствия. Пусть лучше видит, что ты счастлива, а его слова, скорее всего, продиктованы просто завистью. Наверное, у твоего брата с любовью не все в порядке.

Она благодарно на меня посмотрела и последовала совету. Некоторое время все молча ели. Наконец король насытился, вытер лицо салфеткой и негромко, но специально не понижая голоса, спросил:

– Ты надумал, когда будем играть свадьбу?

– Сначала мне нужно съездить в Расвел за женой, – ответил я. – Я уехал всего на пару дней и оставил ее на попечение Верона. Думаю, что можно назначить на третий день, начиная с сегодняшнего.

– Так и объявим, – согласился Игнар. – Лана, тебе никого не напоминает вон тот господин?

– О боги! – оживилась принцесса. – Это же Лонар. Откуда он здесь?

– Ген привез, – кивнул на меня Итнар. – Кстати, теперь, пожалуй, можно уже всем сказать. Господа! Счастлив всем объявить, что сегодня моим зятем и его друзьями, которых я пригласил на обед, в нашей столице уничтожено гнездо братства Кашны. Убито больше полусотни бойцов и захвачена гора золота. Днем раньше они проделали то же самое и в Расвеле. Еще никогда за последние десять лет ни у нас, ни в соседних королевствах братство не несло таких потерь. За заслуги в этом важном деле, которому так много внимания уделял мой отец, барону Делафер моим указом возвращается графский титул, некогда бывший у его предков. Его личные владения будут увеличены за счет короны. Остальные участники этого подвига тоже будут награждены.

Он встал со своего места, и это послужило сигналом для остальных, которые начали поспешно покидать столы.

– Держись возле меня, – сказала Лана, – а не то они тебя сейчас заболтают. А лучше вообще сбежать, пусть отдуваются твои спутники.

Сбежать сразу у нас не получилось. Вначале меня притормозил король, сообщивший, что еще зайдет вечером или вызовет меня к себе. Потом подошел с поздравлениями принц. Я ему почему-то не нравился, но после объявления отца он старался этого не показывать и держаться со мной в рамках приличий. Когда же я от них освободился, дорога к двери уже оказалась перекрыта. Часть присутствующих допытывалась подробностей у Маркуса с Лонаром, остальные, пропустив короля, заняли позицию у дверей и ждали, пока от меня отойдет принц. Я подал Лане руку, на которую она охотно оперлась, и пошел на прорыв.

– Граф! Вас можно задержать на несколько мгновений? – обратился ко мне стоявший ближе других пожилой, еще крепкий мужчина с красивым волевым лицом и длинными седыми волосами. – Его величество нас не представил, так позвольте представиться самому. Граф Сален Рудек, двоюродный брат короля по линии матери. Я не буду отнимать у вас время на пустую болтовню, хочу просто сказать вам спасибо. Чуть больше десяти лет назад братство Кашны убило моего младшего сына. Я тогда потратил много времени и золота, но все же нашел и уничтожил их гнездо, хоть и не в нашем королевстве. Это и была последняя внушительная победа над ними, о которой много говорили в свое время. Вы же сделали много больше из благородных побуждений!

– Не совсем так, граф, – ответил я ему. – Дело в том, что совсем недавно в Расвеле они по заказу убили мою мать. Я лишь отдавал долги, благородство здесь ни при чем.

– Я вам сочувствую! – сказал Сален, и я без всякой магии понял, что это не просто положенная в таком случае фраза, а он говорит от души. – Позвольте считать себя вашим другом! Я, конечно не Маркус Страд, но тоже кое-что могу. Не отказывайтесь, друзей никогда не бывает слишком много.

– Я и не собирался отказываться, – ответил я. – Надо быть дураком, чтобы отказываться от предложения, идущего от чистого сердца. Вы мне симпатичны, граф, я постараюсь стать вам хорошим другом.

Я поклонился  довольному графу и стал еще на пару шагов ближе к двери, столкнувшись на этот раз с молодой дамой.

– Статс-дама Ольма Кошт, – представилась она.

– По рассказам Ника вы мне представлялись совсем другой, – признался я, – пожилой и занудливой.

Ольма слегка запрокинула голову и рассмеялась так заразительно, что на лицах многих помимо воли появились улыбки, в том числе и на моем.

– Вы долго общались с этим шалопаем? – спросила она, справившись со смехом. – И до сих пор считаете этого мальчишку другом? Значит, у вас незаурядный талант воспитателя, мы здесь все вместе не смогли с ним сделать того, что получилось у вас одного. Да вот ваша невеста не даст соврать, хоть и от нее в пору их знакомства весь двор стонал.

– Так уж и весь! – рассмеялась принцесса. – Мне до Ника далеко. Я вам всем пакостила по мелочам, и почти всегда было за что!

– Ник подрос, – сказал я. – Теперь у него есть любовь и ему не до шалостей.

– Да ну? – удивилась Ольма. – И в кого это влюбился молодой Саж?

– В мою жену, – признался я.

– Тогда понятно, почему он вас не трогает, – опять рассмеялась Ольма. – Рада знакомству, граф. Надеюсь, после свадьбы вы переселитесь в столицу и вас можно будет часто видеть. Умные и искренние люди сейчас редкость, а вы как раз из таких.

Увидев последнюю преграду на пути к заветной свободе, моя невеста нахмурилась и непроизвольно сжала мою руку. Это была женщина лет семидесяти или чуть больше с фальшивой, словно приклеенной к лицу, улыбкой и большими, слегка навыкате глазами.

– Ларна Сорма, баронесса, – представилась она. – В недавнем прошлом я была воспитательницей принцессы. Я так за нее рада! Мы все любим нашу Лану, очень вас прошу, граф, будьте с ней нежнее и не обижайте!

– Непременно, баронесса, – пообещал я. – Даю вам слово, что я буду последним, кто ее обидит. А сейчас дайте нам, пожалуйста, пройти.

Поскольку она явно не была намерена уступать нам дорогу, а собиралась еще долго пичкать меня пожеланиями, такими же фальшивыми, как и она сама, я обогнул ее и даже слегка отодвинул, чтобы пройти. Ее общество было неприятно Лане и наверняка не без причины, с чувством такта она была знакома только понаслышке, а значит, и я с ней особо церемониться не собирался.

– Здорово ты ее отшил! – одобрительно сказала Лана. – Терпеть ее не могу! Насквозь лживая старая стерва. Отец ее вынужден терпеть, чтобы не испортить отношение кое с кем из клана Малвей, а я уже в свое время натерпелась, хватит! Пойдем со мной, я покажу тебе свои комнаты.

Я ничего не имел против, опять попавшись на незнании элементарных вещей. Здесь невеста могла пригласить жениха в свои комнаты только для выполнения супружеского долга. При местной легкости нравов такое воспринималось всеми в порядке вещей, и каких-либо нареканий не вызывало. Мне же все равно в этом дворце заняться было нечем в ожидании вечера, на который король для меня что-то подготовил.

Идти пришлось минут пятнадцать, и я с грустью вспомнил дом Клары, где все было рядом. Если придется здесь жить, надо будет что-то обязательно сделать, чтобы ежедневно не терять массу времени на хождения. Наконец Лана сообщила, что мы пришли. У дверей ее комнат охраны не было, был пост при входе в женскую половину покоев королевской семьи, который мы прошли несколькими минутами раньше.

Открыв дверь небольшим ключом, Лана пропустила меня, зашла сама и заперлась изнутри.

– Теперь нам никто не помешает, – довольно сказала она. – Пойдем, я покажу тебе спальню!

Я пошел за ней, уже догадываясь, к чему этот визит в спальню. Она привела меня в комнату, размером с нашу трехкомнатную квартиру на Земле, половину площади которой занимала огромная кровать.

– Я хочу, чтобы ты показал мне, как надо любить, – сказала Лана, подняв на меня свои огромные глаза, полные ожидания и страха. – Я в этом совсем ничего не понимаю, и мне немного страшно. Ты просто об этом помни, когда будешь делать со мной то, что обычно делаешь с женой. Я тебя очень люблю и хочу быть тебе настолько близкой, насколько это возможно в любви. Ты мне поможешь раздеться? Эти платья снять одной, ничего не порвав, просто не получится.